Умная второкурсница Аня знала от старших товарищей: стоит однажды рассмешить профессора – он тебя запомнит, стоит проявить своё незаурядное чувство юмора – будешь у него в любимчиках. Аня хотела быть у него в любимчиках, раз представился такой случай.

– Как замечательно! Молодец. Вы, Анечка, прочитали всю мою лекцию одной фразой.

– Это пять? – Аня пошла ва-банк.

– Это серьёзная заявка на пятёрку, садитесь. Уважаемые присутствующие товарищи, хотя я вижу среди вас и тех, кто меня не любит. Аня сказала, что одни воспоминания в ее голове связаны с каким-либо изображением, картинкой, а другие – нет. Вам, как заядлым пользователям интернета, будет понятен такой образ. Представьте, что вы заходите на поисковик и вводите: «Во что я был одет летом 1998 года», и поисковик выдаёт вам какие-то картинки. Вы выбираете одну правдоподобную и описываете словами то, что видите на ней. Если продолжать расспрашивать, то вы вспомните, на чём сидели в тот момент, какая погода была за окном и что кушали на обед. Так?

– Так, – зашумела аудитория.

– Так. Только ничего этого не было в реальности. Всё это – ваши фантазии на тему «Как бы это могло быть».

Аня напряглась, потому что профессор двигался к тому, чтобы обвинить её во лжи.

– Тогда что такое память? И есть ли она? Мы же знаем, что она есть, если можем вспомнить первую строку стихотворения. Значит, где-то в мозгу она лежит. Что вы по этому поводу думаете?

Аудитория молчала. Потому что все, кто ходил на лекции профессора, различали риторические вопросы и вопросы, на которые надо было отвечать. Этот был риторическим.

– Иногда мы знаем, что нам потребуются точные данные, и тогда мы фиксируем в памяти точное слово. Например, как зовут наших папу и маму. Понимаете, был момент, когда вы заучили, как зовут ваших родителей, заучили адрес. И вы знали, что требуется точная фиксация. Одни из вас воспользовались визуальной памятью, и при необходимости вспомнить домашний индекс у вас перед глазами возникает картинка. Анечка, какой у Вас индекс?

– Сто двадцать пять, пятьсот два.

– Это снова была картинка или Вы услышали внутренний голос?

– Снова картинка.

– Во что Вы были одеты на этой картинке?

– В куртке. Я стою в отделении почты и вижу на стене почтовый индекс, – сказала Аня, глядя куда-то вперёд.

– Вы сразу увидели себя в куртке в почтовом отделении? – уточнил профессор.

– Нет, сначала это была вроде как визитка, на которой синим цветом был написан индекс. А когда Вы спросили про одежду, я увидела себя в куртке.

– Ну хорошо. Вот теперь – пять, – сказал профессор, и Аня возликовала.

– Что примечательного в словах новоявленной отличницы?

Аудитория понимала, что надо отвечать, но второкурсники не знали, что будет считаться правильным ответом. А присутствующим на лекции из любопытства на такие вопросы отвечать воспрещалось под страхом изгнания из аудитории.

– Обратите ваше внимание, как память дорисовывает всё, что требуется для ответа на поставленный вопрос. И память не стесняется привирать, выбирая, впрочем, из правдоподобных, вполне возможных реальных состояний. Аня действительно могла находиться в куртке. Но если бы за окном было несколько теплее, то память Ани могла выбрать картинку, где Аня будет в маечке. А если бы наша лекция проходила зимой, то наиболее вероятно, что Аня на почте была бы в шубке.

Профессор осмотрел аудиторию. Понимают ли они его?

– Иногда нам нужно запомнить информацию точно, и мы, зная это, так и запоминаем. Иногда забываем. Можете попробовать вспомнить свой предыдущий номер мобильного, если вы меняете эти номера. Вспомните номера квартир, в которых вы жили, если вы их часто меняете. Попробуйте вспомнить имена ваших жён, если вы многожёнец. И тут выясняется, что мы можем забыть даже то, что должны были запомнить раз и навсегда. Слышали фразу «раз и навсегда», обращённую к вам кем-то из старших?

В аудитории поднялся лес рук.

– Ты, – профессор показал на очкарика в первом ряду.

– Сначала зачётка работает на тебя, потом ты на неё, – сказал очкарик и сел.

Профессор поморщился.

– Ну вот что мне с ними делать? – задал он риторический вопрос, глядя на коллег, сидящих на последнем ряду. Потом обратился к очкарику и тот снова встал. – Кто на кого в какой последовательности работает, милый? Только не волнуйся.

– Ты на неё, потом она на тебя, – уверено сказал студент.

– А ты как сказал?

– Так и сказал, – сказал студент.

Аудитория зашумела. Студенту подсказали, что первый раз он перепутал.

– Ой, извините, не знаю, как это получилось. Я же эту фразу должен был запомнить раз и навсегда, – сказал очкарик, и ему повезло, что в его словах была изрядная порция юмора, хотя сам студент этого не планировал.

– Сильнее всего в памяти людей разочарованы следователи. Таких фантазий, какие слышат они, ни в одной книжке не прочитаете. Как только в ответ на поставленный вопрос человек не находит точных данных в своей памяти, он начинает подбирать правдоподобные варианты ответа. Память то и дело подводит нас, выдавая вместо воспоминаний правдоподобные фантазии. Учёные провели исследование. Попросили добровольцев вспомнить, как они однажды потерялись в торговом центре. Можете и вы попробовать. Вспоминаете? Было же что-то подобное. Ну? Плюс-минус. Вы с родителями. Или со взрослыми. Может быть, со старшим братом. В торговом центре. Потом хоп – и потерялись. Потом нашлись. Было? Поднимите руку, с кем было что-то плюс-минус подобное. Так. Двенадцать человек. У остальных это воспоминание, как травма, просто вытеснено из памяти. Так, тринадцать. Четырнадцать. Хорошо. Встаньте все, кто смог вспомнить нечто подобное.

Профессор прошёлся по кафедре, глядя на тех, кто встал, словно пытался их запомнить. А те, кто встали, не знали, на пользу им это или во вред.

– Сядьте те, кто жил в городах, где были торговые центры.

Трое студентов остались стоять. Профессор встал напротив первого студента.

– Что Вы, мой дорогой, вспомнили? – профессор голосом выделил слово «вспомнили». В аудитории засмеялись.

– Я, видимо, слишком свободно понял инструкцию «плюс-минус». Зная своего отца, я думаю, он должен был что-то подобное сделать. Но теперь я не уверен, было или нет. Моё детство прошло в деревне, и торговых центров там не было. Но прямо сейчас я будто вспоминаю, что терялся на вокзале.

– Это чудесно. Вот так и работает наша память. Достаточно любого запроса, и если она не находит твёрдо зазубренных данных, то начинает выдавать в сознание что-то правдоподобное плюс-минус трамвайная остановка.

– Сергей Остапович, так есть память или нет? – спросил дотошный студент.

– Видите ли, память вроде как есть. Но как она функционирует, мы не знаем. Мы ещё только подбираемся к правильно сформулированным вопросам о памяти. Мы предполагаем, что есть краткосрочная память и долгосрочная. Долгосрочная память по своей структуре может оказаться похожей на сеть. Сеть, в которой информация связана ассоциативными линиями, и, потянув за одно, мы начинаем вспоминать или выдумывать другое. Эволюция нашего вида определила самый удобный, эффективный и не затратный с точки зрения хранения и передачи информации инструмент для запоминания, и вы все его хорошо знаете. Он с вами с раннего детства и, Бог даст, до глубокой старости. Что это?

– Блокнот, – сказал студент

Профессор от неожиданности поперхнулся.

– Покажись, – попросил профессор.

Поскольку студент не спешил вставать, а все, кто сидел рядом, оказывались под подозрением у профессора, то к стеснительному студенту стали поворачиваться головы соседей, не желающих нести солидарную ответственность. Одна голова. Две. Четыре. Студент понял, что сохранить инкогнито не получится. Встал.

– Сморозил.

– В некотором смысле ты даже прав. Но я имел в виду самую простую, банальную, с детства привычную историю. Мы так устроены, что запоминать, хранить и рассказывать истории для нас очень естественно. Вот Вы, молодой человек, что Вы думаете о девушках Вашей группы?