Марк отложил приборы и загадочно улыбнулся. Достал из кармана небольшую пластинку, нажал на датчик и на портативном экране отобразилась карта, а на ней вспыхнула крошечная красная точка.
— Это Марсотиж, — развернув так, чтобы я видела, он показал мне изображение. Указал на огонек и продолжил: — А это сигнал твоего маячка. У Карена такой тоже был, и еще у некоторых повстанцев-офицеров, за которыми я вел наблюдение Так что я всегда знал, где мне следует находиться, чтобы избежать проблем и избавить от проблем кое-кого другого.
Маячок? Я невольно осмотрела себя, особенно рукава и ворот — обычно на них эту “дрянь” крепят… Не нашла и потребовала объяснений:
— И где он? Показывай мне чудо враждебной техники.
— Увы, показать не могу. Он внутри тебя. — Жених спрятал в карман устройство и вновь принялся за ужин.
Внутри? Марк мне его втихую с едой подсунул? Понятно, что я, ничего не подозревая слопала следилку, но… Как давно это было? Она вообще убирается? По идее должно быть и такое предусмотрено. Или нет? И, получается, вчера Марк точно знал, где я отсиживаюсь после побега со стадиона, просто не стал вмешиваться и дал мне остыть?
Вопросы оставались, но задавать их и требовать удаления маячка я не стала. И сейчас присмотр мне тоже не помешает — я нахожусь в незнакомом городе, где заблудиться пара пустяков. Мало ли какие ситуации произойдут в будущем. А маячок — меньшее из зол. К тому же, именно благодаря следилке мне удалось спастись от насильника…
При воспоминании о страшном для меня моменте, вновь накатила паника. И вновь я почувствовала облегчение, как тогда, когда увидела, что над поверженным противником склонился Марк.
Вот только сейчас охватили еще и сомнения. Я же, подслушав разговор вояк, решила, что Карен за меня вступился и его убил. Или я все же по ошибке приписала заслуги не тому герою?
— А того бойца… в душевой… Ты как вырубил? Говорил об оружии, но… но ведь не было у тебя в руках никакого оружия.
— Заметила? — В серых глазах сверкнули смешинки. — А я уж надеялся, что обошлось… — Марк пожал плечами и как по учебнику оттарабанил: — При сильном эмоциональном всплеске можно воздействовать не только психологически, но и на физиологическом уровне. Телепаты, обладающие сверхвысокими ментальными данными, способны вызвать серьезные изменения в работе мозга…
— Ты приказал ему умереть? — перебила я его, остановив.
— Почти. Спровоцировал кровоизлияние.
Я невольно от жениха отодвинулась, посмотрев с опаской. В моем восприятии он все больше превращался в Менталиста и все меньше в нем оставалось привычного мне Марка.
— Не хотела бы я оказаться на месте твоих врагов.
— Тебе подобное не грозит, — он испытующим взглядом оценил мои попытки сбежать, видимо, пытался отыскать причину беспокойства.
— Совсем-совсем не грозит? А если разлюбишь? А если решишь развестись? А если у тебя появится соперник?…
Теперь Марк не позволил мне высказать все возможные причины. Придвинулся ближе, обнял — крепко, уверенно, напрочь развеивая сомнения и страхи.
— Никаких “если”. Даже и не думай о таком! Для тебя с моей стороны угрозы нет и не будет. А любому, кто осмелится тебе навредить, не поздоровится. Знала бы ты, каких сил мне стоило сдержаться и не свернуть шею Карену, когда он… Когда я застал его с тобой в постели. Сохранила ему жизнь исключительно важность для интересов следствия.
Объятия стали еще теснее, взгляд злее. Марк даже, несдержанно выругавшись себе под нос, не обращая внимания на свидетеля в лице заглянувшего в наш закуток официанта, коротко меня поцеловал. Резко, почти грубо, словно наказывая за то, что я Карена не оттолкнула и позволила лишнее.
“Упрек”, пусть и не высказанный, но справедливый. И я “наказание” приняла. И сама о нем тут же забыла, потому что ладони невольно поднялись к лицу мужчины, обнимая за щеки, а губы потянулись к ускользающим губам. И поцелуй стал совсем другим — по-прежнему жарким, но полным заботы и нежности.
Вопросов у меня было еще предостаточно, но теперь, когда мы избавились от напряжения и недомолвок, что грызли душу, можно было задавать их без излишней эмоциональности.
— Ты очень эффектно появился в спальне, — похвалила жениха. — И не один, а с целым отрядом гвардейцев. Если Кварцит был под контролем мятежников, то как в нем оказались федералы? Тебя же не гвардейцы гарнизона сопровождали.
— Вооруженные силы федерации давно были готовы действовать и ожидали моего приказа начать контратаку. Конечно, разумно было подождать, пока спонсор более активно себя проявит, но я догадывался о планах Карена в отношении тебя. Еще и сигналы ваших маячков накладывались друг на друга, наталкивая на не самые приятные мысли. Не мог же я отдать тебя Карену?
То есть он рисковал ради меня, а притворялся бесчувственным… Я хмыкнула про себя и добродушно-язвительно припомнила Марку его поведение:
— Ты же не обращал на меня никакого внимания. Даже дружить не хотел. Уж об отношениях и речи не могло быть.
— Я выполнял задание. И в тот момент строить личные планы было бессмысленно — привязанности делают разведчика уязвимым, лишают свободы действий. И я ровным счетом ничего не знал о тебе. Вдруг ты настоящая диверсантка? По-другому посмотрел на тебя, когда в твоих мотивах разобрался, а ты вызвалась стрельбе учиться. С того момента чувства и зародились. С винтовкой ты смотришься шикарно, тебе идет военная атрибутика. И на съемках смотра военной техники повстанцев выглядела потрясающе. Хорошее качество для журналиста уметь подстраиваться, приспосабливаться к любой обстановке.
Меня его одобрение и признание заслуг порадовали. Марк объективно оценивал мои профессиональные качества, не пытался польстить как Карен. При том что ему от меня как от журналиста ничего не нужно. Впрочем, боюсь, уже и никому другому не нужно…
— Это умение вкупе с испорченной репутацией пустой звук. О карьере репортера можно забыть. Разумеется, писать статьи я могу, никто мне не запретит. Только кто их прочтет, кроме тебя? И о чем писать, откуда я возьму темы? Как сжечь ужин? Как пересмотреть десяток программ и не сойти с ума от скуки? Как “весело” сидеть дома и ждать мужа с работы? Домохозяйки из меня не выйдет при всем желании. Может, мне сменить профессию? Только ума не приложу, какую выбрать.
Марк заулыбался, выслушивая мои соображения и ответил загадочно, оставляя надежду на решение вопроса.
— Не будем торопиться, а дальше станет понятнее. На то я и менталист, чтобы помочь тебе найти скрытый потенциал. На Марсе популярны смежные профессии, обучающихся курсов очень много.
В этот момент официант сменил блюда и поставил перед нами десерт. Я с таким неподдельным восхищением уставилась на сладкое — мороженое, украшенное красиво нарезанными фруктами, что Марк засмеялся:
— Только не кулинарные курсы! Есть много возможностей в других областях. А если появятся дети, то неизбежны новые заботы. Скучать тебе точно не придется.
Если на первое высказывание я отреагировала со смешком, то после второго изрядно смутилась. Об этом и не думала совсем, не планировала в свои двадцать с маленьким хвостиком матерью становиться.
— Я тебя не тороплю, — правильно понял мое состояние Марк. — Времени у нас достаточно, ты молодая совсем. И в жизни видела немного, чтобы оказаться запертой в четырех стенах с ребенком. Не спорю, на базе повстанцев было активно, постоянно что-то происходило, кипела жизнь. Но ведь есть и другие места, где не менее интересно. Я не о Земле, моя работа не предусматривает длительных отпусков. Но можно путешествовать по Марсу. Колония разрастается, поселений с каждым годом становится все больше.
Мне его идея понравилась и я не задумываясь выдала:
— Например, съездить в Кварцит.
— Почему именно туда? — Марк напрягся в непонимании, вынуждая меня найти объяснение импульсивному порыву.
— Там Вика, — думала я не долго. — Хочу ее навестить. Я не знаю, кто ее отец, но надо с ним поговорить, чтобы позволил дочери учиться. Девочке нужно хорошее образование, мало ли кем она может стать. То что она служила один день в доме у Карена… Это же не навредит ее репутации?
