— Соблазн соблазну рознь, — припечатала я непререкаемо. — И вообще, женщина должна выглядеть в глазах мужчин привлекательной, вызывать потребность защищать. Я всего лишь следовала стереотипу, спасая себя. А если Карен что-то понял неверно и польстил своему самолюбию, так это его личные проблемы. И ты такой же, не разобрался, а сразу штампы навесил и выводы сделал.

Думал Марк недолго — нашел, чем отразить мой “удар”:

— Твоя стратегия провалилась. Дальше что?

— Дальше?.. — повторила я, опуская винтовку. — Дальше от меня ничего не зависит. Как Карен скажет, так и будет.

На этом наша тренировка и закончилась. Стемнело, рука устала, плечо саднило, да и разговор сошел на нет. И, несмотря на мою показную решимость, ночь прошла тревожно. Неприятно было осознавать, что моя судьба зависит от человека, который как сам признался, не слишком много из себя представляет.

Карен ничего не решает единолично. Кроме него есть таинственный спонсор, который всем заправляет. А лидер повстанцев послушно старается ему угодить. Значит, и обо мне наверняка сначала спросит указания, как поступить.

Утром торопиться не пришлось. Марк, который принес на кухню общежития завтрак, привычно буркнул, пусть и не так сердито, а спокойно, буднично:

— Раньше обеда к Карену не рвись. И без тебя там толпа народа.

И я, чтобы отвлечься и занять время, решила навестить медсестру в госпитале. Та ведь наверняка переживает за мою судьбу. Не сказать ей, что я жива-здорова, а сбежать не сумела, — некрасивый поступок.

Заодно хорошо бы уточнить, можно ли помогать в госпитале? Если уж путь воительницы окажется закрытым, хотя бы помогу в больнице, где постоянно не хватает рабочих рук.

— Растешь на глазах. Перестала быть законченной эгоисткой. — одобрительно сказала женщина, выслушав меня. — Я бы с врачом поговорила, только ему проблемы с Кареном не нужны, если выяснится, что без его одобрения тебя приняли. С начальством сначала разберись, а дальше будет видно.

В этот раз на встречу с Кареном я специально наряжаться не стала, не видя смысла пускать пыль в глаза. Тем более с ним такая стратегия не работает. Оттого явилась на аудиенцию той же самой камуфляжной форме, в которой сбегала. Ну разве что слоев одежды под ней было поменьше, да и куртку я просто завязала на поясе, оставшись в футболке, потому что стало жарко.

Когда Марк доложил о моем приходе, я быстро догадалась, что меня не так уж и ждали. Из-за открытой двери послышалось недовольное:

— Что, уже?

Из этого следовало, что итог переговоров будет непредсказуемым. Решение он не принял — не успел, времени не было со спонсором потолковать. Получается, придумает что-нибудь второпях, на свой страх и риск не пойми что. Необдуманное и эмоционально взрывное…

— Чего встала? Садись, — перебирая бумаги на столе, отозвался Карен. То ли реально он занят, то ли видимость пытается создать, оттягивая неприятный момент. В итоге просто переложил ответственность на меня: — Сама чего надумала? Выкладывай.

— Я решения не изменю. Для меня все серьезно. Могу в больнице помогать, могу на кухне работать или на складе вещи сортировать. Мне надо осваивать новую профессию, найти себя, раз на Землю путь закрыт и ошиблась я изначально. Редакция меня не ищет, все сроки, отведенные внештатнику, на исходе. В отсутствии связи и при таких экстремальных условиях меня запросто могли счесть погибшей. Родственникам сообщат, с канала уволят… Если не начну жизнь заново, что тогда прикажешь мне делать?

На самом деле, я лукавила, слегка преувеличив и сгустив краски. Хотелось, чтобы Карен отвязался со своим репортажем, проникся моей проблемой и лишних вопросов не задавал.

— Больница? Ну-ну… Не для тебя это, — раскритиковал идею мужчина. — С твоим импульсивным и взрывным характером ты в госпитале не приживешься, там послушание и терпение нужно. На складе уже устроены свои люди. На кухне… гм… — он почесал в затылке. Похоже, кое-кто ему донес про мои кулинарные способности. Но источник Карен не выдал, подытожил: — Почему-то мне кажется, что от тебя в столовой будет больше вреда, чем пользы.

— И что тогда останется? Выгоняешь? — я приняла отчаянный и расстроенный вид, хватаясь за последний шанс.

— Не руби сгоряча, Кара, — осадил меня Карен.

— Репортаж попросишь? — недовольно “подсказала” я.

— Дался мне этот репортаж! Будто других подходящих способов задобрить спонсора не найдется. Мне не впервой искать альтернативы. Знаешь, Кара, — в бледно-зеленых глазах вдруг появилось уважение, а в голосе грусть, — ты поразила меня. Я знал лишь одну женщину, совершившую подобное безрассудство и рванувшую в пустыню ночью без защиты и полноценного снаряжения.

— Это ты о своей девушке? Что с ней случилось? — не смогла я промолчать. Любопытство и журналистская натура напомнили о себе.

— Да, — Карен кивнул, бросив взгляд в угол кабинета, где стоял массивный сейф. — Ей повезло меньше. От нее самой и ее машины осталась горстка пепла.

— Ты себя винишь в ее гибели? — заподозрила я очевидное. Очень уж сдавленно и глухо звучал голос, чувствовалось, что мужчина действительно переживает.

— Мы с ней поссорились. Так же, как и с тобой. И так же, как и ты, она рванула прочь с базы повстанцев. И нарвалась на неприятности — ее пескоход случайно вышел на позиции федералов, а они разбираться не стали, ударили плазмогенератором. На моих глазах подстрелили, я на считанные минуты опоздал. Слишком поздно спохватился… Потому и не могу себе позволить сдаться, не отомстив телепатам. Мара с характером была, боевая, вперед других рвалась в схватку, не желала прятаться и отсиживаться в безопасности.

— Думаешь, я слабая? Потому и отказываешь?

Карен отрицательно мотнул головой, поморщился и пояснил:

— Характер и боевой настрой — еще не все. Нужны другие жизненно важные навыки.

— Умею в совершенстве водить гравискутер, так что без проблем освою любую технику, — бодро заявила я. — Пескоход, транспортник… Надо только побольше практики.

— Этого недостаточно. Любой, даже самый высококлассный водитель работает в команде. Примут ли тебя мужчины как равного партнера? В бою не до церемоний и реверансов. Могут и слов непечатных не сдержать, и руками хватануть за места разные… Мой приказ и тыловые учения это одно, а действия в полевых условиях — совсем иное.

— Ну, с выражениями-то не проблема, я сама могу послать запросто. Не факт, что донесу смысл до адресата, но постараюсь. А для особо непонятливых альтернативный способ имеется — я умею стрелять из плазменной винтовки.

— Откуда такие навыки взялись? — удивился Карен.

— Не важно, — отмахнулась я, не желая подставлять своего тайного наставника. — Была возможность научиться. Главное — навык есть. Хочешь увидеть мои результаты — приходи на стрельбище.

— Допустим, ты меткий стрелок, — продолжил выяснять мои возможности де’Лоста. — А столкнешься с кем покрепче, дойдет до рукопашной… Хватит ли сил дать отпор? Физподготовка у тебя неважная…

Карен умолк, но я не стала форсировать события, интуитивно понимая, что он вот-вот сам созреет до выгодного для меня решения.

Не ошиблась. Мужчина вдруг неожиданно встрепенулся, хлопнув себя по колену. В его глазах загорелся огонек азарта.

— А что я теряю? Может, и мне самому будет полезно встряхнуться. Взбодриться, сделать что-то новое. Совсем я тут зачах, перебирая бумажки… Сам буду тебя учить.

Я вдвойне порадовалась своей удаче. И занятия по самообороне лишними точно не станут, и Марк, зная рабочий график Карена, без труда сможет корректировать время наших тренировок по стрельбе. Не придется раскрывать секрет.

— Рада примкнуть к Сопротивлению. В рядах мятежников я стану достойным пополнением. Я не подведу, не сомневайся в моей целеустремленности.

— Выложиться придется, — подтвердил де’Лоста, одобряя мой настрой. — Теперь взамен репортажа я буду вынужден планировать диверсионную операцию. И мне нужны надежные соратники. Смотри, не подведи меня, Кара.