Я смотрела на неё и думала, неужели она не понимает, насколько её раздутое притворство нелепо выглядит, неужели не замечает всей абсурдности со стороны, неужели не осознает в своей пустой голове, как смешна, а я? Уже январь, а я всё также, в тихую, пролистываю Владину ленту в социальной сети, жадно изучаю глазами список её друзей, её фотографии, музыку – всё, что там есть. Её репосты записываю на свой счёт, ищу в них скрытые послания для себя. Дважды, трижды, четырежды перечитываю их за день. Мы даже не в друзьях друг у друга, а я регулярно у неё на странице. Каждый день думаю добавить, мы же всё-таки в одной группе учимся, а потом сомневаюсь, колеблюсь, откладываю телефон, засыпаю. А утром опять инкогнито захожу к ней и продолжаю по привычке скрытно шпионить, усердно отрицая перед собой свою заинтересованность, воюю со своими неправильными желаниями и мыслями. Так чем же мой фасад мнимого безразличия отличается от сказочного фасада Маши? Игра ли это между нами, как я себе внушила, или что-то ещё?

У себя в голове я собираю Владину жизнь по кусочкам, скрупулёзно заполняя пробелы новыми деталями. Так, я знаю, что она родилась в этом городе. В семнадцать поступила в «Технологический» на факультет менеджмента, но в середине четвёртого курса она поняла, что это не её, и забрала документы. Летом сдала вступительные экзамены в «Педагогический» и поступила на дневное на факультет социологии. Проучившись три года, перевелась на заочное и переехала в другой город. Здесь, в этом городе, у неё была только мама, а сама она жила за тысячу километров в другом большом городе, и, наверняка, не одна, а с кем-то. Я представляла, как по утрам они обе просыпаются, вместе завтракают, идут на работу, а вечером вновь встречаются, целуются, обнимаются. Как по выходным они гуляют в парке, ходят в кино или в пиццерию. Как по ночам в постели Влада целует её, прикасается к ней, любит. Я месяцами представляла её жизнь, забывая о своей собственной. Фантазируя моменты, желанно прокручивала их вновь и вновь. Страшна жизнь не жертвы, а почитателя. Я ощущаю себя маньяком, сталкером, преследователем. Взволнованно дрожу только при одном клике на её страницу, замираю от фотографии. Её образ на цветном снимке я часами жадно изучаю глазами, медленно скольжу по линиям, увлечённо вглядываюсь в детали. Это невыносимое состояние зависимости мучает меня, доводя до сердечной дрожи. И я уже не понимаю, что так отчаянно ищу на её странице. Зачем гоняюсь? Чего жду? И почему каждый раз трушу, когда решаюсь её добавить?

Долгожданная зимняя сессия. За окном снежный февраль. Мы, как всегда, собрались небольшой компанией в съёмной квартире Краско, чтобы отметить начало учебной сессии. Обычный вечер, для всех, был особенным для меня. Потому что впервые в гости к Краско пришла Влада. Я не знаю, как Катьке удалось её заманить, что она ей пообещала, чем завлекла, но она пришла. И я была счастлива. Да-да, именно счастлива. За небольшим острым столом она сидела на диване в компании Катьки и двух девочек с параллели, пила какую-то цветную слабоалкогольную настойку. Мы все много смеялись и шутили. Я часто ловила на себе её особый взгляд, улыбаясь мне, она не спеша переводила глаза на Антона, который, как преданный пёс, не отходил от меня ни на шаг. Его непроходящая любовь меня тяготила. В конце первого курса на одной из таких посиделок мы заключили пьяное пари, что, если он не разлюбит меня к концу нашей учёбы, я выйду за него замуж. Мы пожали руки, Катька разбила. Тогда я подумала, что это просто невозможно любить одного человека на протяжении пяти лет, это нереально, а сейчас, глядя в его влюбленные глаза, я начинаю сомневаться. Уже четвёртый курс, а он смотрит на меня так же, как в день своего признания мне в любви.

С выпитым алкоголем голоса парней становились всё громче, и я уже плохо слышала, о чём так увлечённо дискуссировали девочки, сидя на скрипучем диване. Но им походу было интересно поддерживать этот завязавшийся разговор, поэтому я перевела всё своё внимание на мужскую половину. Антон с каждой выпитой рюмкой всё чаще стал наваливаться на меня, приобнимая, нависал, на что я сразу же убирала с себя его липучие руки. Он так часто касался меня, что я устала от него отбиваться, поэтому, чтобы хоть немного передохнуть от его навязчивости, я решила заполнить пробелы нарезками на нашем столе. Озвучив своё намерение, вышла на кухню. Я достала съедобные закрома из маленького старого холодильника и принялась нарезать, как сюда же громко ввалились Катька с Владой, весело направившись на перекур. Я поняла это потому, что у обеих в руках были сигареты.

− Ты что куришь?! – удивлённо я покосилась на Владу.

− Иногда, − улыбнулась мне.

Я тут же выхватила сигарету из её пальцев и спрятала в ладонь. Завела руку за спину.

− Это вредно! – игриво воскликнула я.

− О, заботишься о моём здоровье? − приветливо улыбалась Влада. − Мне приятно.

− Сашка, да отдай ты ей сигарету! − вступилась Катька. − Если хочет, пусть курит! Не мучай человека!

− А пусть попробует забрать, − флиртуя, я важно облокотилась о подоконник.

− Думаешь, не смогу? − медленно подошла ко мне Влада. Её пальцы скользнули по моим рукам за спину, ещё ближе подавшись к губам.

− Думаю, нет, − увлечённо я ответила, натолкнувшись на её блестящие тёмные глаза.

Она оказалась настолько близко, что любое неловкое движение могло спровоцировать наш первый поцелуй. Одна мысль об этом, и я почему-то волнительно дрожу. Я почувствовала, как ласково проехались по моим рукам её горячие пальцы, неторопливо вкрадываясь в ладони, касались меня. Влада подняла свой взгляд по моему лицу, заглянув прямо в глаза. И мне вдруг стало страшно, что она услышит стук моего громкого сердца и поймёт его причину. Я по-девичьи опустила ресницы, ощутив, как стал припекать румянец. Я впервые покраснела. Влада широко улыбнулась и забрала сигарету.

− Сашка, ты вся красная! − громко заметила Катька.

− Просто здесь очень душно, − смущённо ответила ей.

Они вышли на балкон, а я осталась стоять. То, что сейчас произошло, длилось не более, чем несколько секунд, но во мне зародилось непреодолимое желание близости. Мне понравилось, как она прикоснулась ко мне, и я захотела ещё. Всё моё тело захотело ещё. Странное чувство приятного трепета неизбежно росло во мне, тягуче растекаясь по бёдрам, обжигало низ живота, поднимаясь вверх, заставляло больно биться моё громкое сердце. Я волнительно задрожала, мысленно вернувшись к минутному прошлому. Там, глубоко, словно что-то закипало, как будто два абсолютно неподходящих реактива опасно смешивались между собой, нагревали меня изнутри. И чем больше я прислушивалась к своему телу, тем отчетливее прорисовывалось моё телесное возбуждение. Разве это возможно? Нет! Я помахала себе головой. Когда я почти закончила с нарезкой, они вышли, плотно закрыв за собой балконную дверь.

− Сашка, представляешь, у нас с Владой, оказывается, есть общие друзья! – Катька с азартом выпалила. – Я в шоке, как тесен мир!

− Надеюсь, это не Колесников, − шуточно я ответила, покосившись на них.

− Ты что, сплюнь! − Катька широко улыбнулась.

− Что за Колесников? − подошла ко мне Влада и взяла ломтик сыра с круглой тарелки.

− Это Катькин знакомый, который любит примерять женские юбки, − улыбаясь, посмотрела на неё.

− А, тогда точно, нет. − смешно скривилась в лице. − Мои знакомые не примеряют, они любят их носить. − Отчего я громко рассмеялась.

− Влада! − воскликнула Катька, расплакавшись от смеха.

Я покосилась на Владу. Излучая необыкновенное притяжение, её тёмные глаза глубоко окунулись в меня. Мы смотрели друг в друга и улыбались. Мне нравилось видеть, как она смотрит на меня, в этом было что-то интимное.

− Хочешь, я тебе помогу? − спросила она, нежно скользнув пальцами по моей руке.

− Чем? Съесть весь сыр? − иронично я ответила.

− Ну, ты же знаешь, что я люблю много покушать.