− Знаю, − играючи заискивала её особого взгляда. – И как ты ещё с таким неуёмным аппетитом, ни весишь сто кило?

− Всё просто. У меня высокий метаболизм, − закинула очередной ломтик сыра себе в рот.

− Ой, у меня тоже! − тут же вмешалась в разговор Катька. – У меня в роду пышек нет, все стройные, как одна…

Катька продолжила трещать про всю свою многочисленную родню, а я, опасно пробираясь за тёмную радужку, желанно тонула. Едва выдыхая, я ощутила, как Влада задела кончики моих пальцев, и это не было простым прикосновением, нет, скорее мягким скольжением, словно она проверяла свои догадки или хуже того, уже знала, о чём я думаю. И я испугалась, что она разглядит то, что спрятано. Улыбка на моём лице тут же застыла, и я трусливо покосила взгляд в сторону, взяв в руки тарелку с нарезкой, прошла мимо, фальшиво сверкнув глазами. Влада опустила ресницы. Я искусно сделала вид, что ничего особенного не почувствовала, но это было не так. Потому что я почувствовала, каждая клеточка в моём теле почувствовала, и внутри всё волнительно сжалось. И хуже всего были не её догадки насчёт меня, а то, что мне это понравилось. И я захотела ещё. И чем больше я пила, тем откровеннее были мои взгляды. Очень быстро наша игра в гляделки переросла в очевидный интерес с её стороны, такой же искренний, как у всех тех девушек, которые по-особому смотрели на меня, но в отличие от всех других, её прекрасные карие глаза приятно волновали моё воображение, и я покорно тонула в них, а она смотрела и видела то, что скрыто. Осознавая опасность своего однозначного взгляда, я отвела ресницы.

Краско предложил сыграть в карты в «пьяных дураков». Смысл игры был довольно прост ‒ нужно первому сбросить свои карты. Все остальные, у кого оставались карты на руках, автоматически получали статус «дурака» и, как проигравшие, должны были выпить до дна по рюмке водки. Для девочек наливали по половине, парням по целой. Мы играли с двойками и тройками, поэтому карт хватало на всех. В первой же игре Катька удачно сбросила свои карты. Она хорошо играла, ей часто везло. Радостно пританцовывая на месте, она подбадривала Владу, которая, кривляясь в лице, не могла отойти от послевкусия крепкого напитка.

− Господи, как вы это пьёте? − улыбаясь, оглядывала нас. − Она же отвратительная!

Я с девчонками рассмеялась.

− Здесь главное не смаковать, − заявила Катька.

− Да, пей одним глотком, так лучше, − знающе добавила Марина, наша однокурсница с параллели.

− Одним глотком? – удивлённо приподняла брови Влада.

− Научишься, ты же у нас умная девушка, − игриво покосилась я на неё.

− Сомневаюсь, − помахала она головой. − Боюсь в этой сфере я полный нуль. Необучаемый тугодум.

− Да нормально, главное начать, потом втянешься! – махнула рукой Катька и раздала нам карты.

Когда я отбивалась червовым королём, внимательно оглядев выгнутую карту, сказала, что это мой любимый тип мужчин, что я обожаю сильную половину человечества с умными глазами, такими глубокими, наполненными доверху научными знаниями. Так мы зацепили тему о том, какая часть тела каждого из нас привлекает в партнёре. Катька сказала, что обожает, когда у мужчин прямые красивые ноги, и если она встречает такого красавца то, ей трудно оторвать от него свои глаза. Марина скромно ответила, что засматривается на высоких сильных мужчин. Её подруга по студенческой парте с ней согласилась и добавила, чтобы к такому аполлону хорошо бы ещё прилагался волевой подбородок и ямочки на щеках. Хороший мальчик Антон, влюблённо оглядев меня, пробормотал, что я предмет его обожания и всё, что есть во мне, ему очень нравится. На что сразу же вызвал бурную реакцию среди девочек, типа, это мы, итак, знаем, естественно, очевидно, а Краско махнул на него рукой и бросил: «С этим всё понятно». Наткнувшись на ироничную улыбку Влады, я улыбнулась ей в ответ и спросила у Краско, какая для него самая притягательная часть в женском теле. Он громко воскликнул – грудь. Сказал, что любит большую, и чем больше она, тем лучше.

− Большая, это какая? − уточнила у него Катька.

− Вот такая! − с воодушевлением развёл руки.

− Ты обалдел! − громко вскрикнула она.

Я посмотрела на довольного Вадима. Никогда не понимала эту мужскую зацикленность по поводу большой груди. Ну, помнут минуту другую, как тесто, ну поцелуют, и всё – воображение на этом заканчивалось. Хотя нет, есть ещё одна категория умельцев, которые крутят и кусают, предполагая, что все эти манипуляции должны возбудить любую девушку. Ах, эти горе-профессионалы, насмотрятся дешёвых порнофильмов и давай повторять, не задумываясь, что вся эта съёмка такая же пустая, как мыльный пузырь, поэтому он всегда и лопается в реальной жизни. Влада, заметив иронию на моём лице, также улыбнулась. Её тёмные глаза так соблазнительно блестели, что я погрузилась бы в них, как в распаренную ванную, желанно задержавшись там навечно. Она никогда не отводила от меня своих глаз, всегда смотрела, и это почему-то меня приятно будоражило. Я вдруг подумала, интересно, как она целуется: с языком или без, страстно или нежно, долго или кратко. Каково это целоваться с ней? Как она любит? Как ей нравится? И что ещё ей нравится?

Когда горячая дискуссия по поводу женской груди утихла, мы продолжили играть в карты, и Катька вновь выиграла. Радостно воскликнув, она подскочила с дивана, и энергично стала пританцовывать на месте. Размахивая руками, в шутку, обозвала нас всех дураками. Я, улыбаясь, выпила свою порцию спиртного напитка и заметила, как Влада собиралась с духом над своей рюмкой.

− Дай сюда, − я забрала рюмку из её рук и одним глотком выпила содержимое.

− Саша! – тут же громко возразила мне Катька. – Это нечестно! Она же проиграла!

− И что? − улыбаясь, ответила. − Какая разница кто выпил, главное, что рюмка пустая.

После этого я пила за ней постоянно. И Влада была права насчёт того, что она плохой питок. Она своё не могла допить, а тут ей подсовывали ещё, да покрепче. Когда Катька направилась на очередной перекур с девчонками, то прошептала мне на ушко, что хочет напоить Владу. На мой вопрос зачем, она ответила, чтобы посмотреть на неё пьяную. Я ответила, если она готова потом убрать квартиру после того, как Владе станет плохо, а ей будет плохо, то пусть дерзает. Катька скривила носиком, и я поняла, что интерес к этой затее у неё пропал. Конечно, в любом случае, я бы не дала напоить Владу. Это было бы нечестно, так поступить с ней. Мы продолжили играть, а я продолжила пить за двоих. Через несколько карточных раздач хороший мальчик Антон сдался первым, и мы уложили его спать в соседнюю комнату. Когда возвращались к столу, Марина попросила Краско сыграть нам на гитаре. Он согласился. Я сделала себе алкогольный коктейль и перебралась на диван к девчонкам, села между Катькой и Владой.

− Удобно? − заглянули в меня её тёмные глаза.

− Вполне, − улыбнулась в ответ.

Так получилось, что, когда я присаживалась между ними, Влада поставила свой локоть на спинку дивана, и теперь, усевшись поудобнее, я провалилась в её объятия. Под тихие звуки гитары я ощутила на себе её лёгкое дыхание. Она дышала размерено, спокойно, в отличие от меня. Стук моего громкого сердца был таким отчётливым, что мне, казалось, что его слышат все. Я перевела глаза на надрывающегося Краско, вслушиваясь в его голос, улыбнулась. Он действительно умел хорошо петь. Внезапно я ощутила, как Влада осторожно прикоснулась к моим пепельным волосам, забрав в свои пальцы тонкую прядь, неторопливо касалась. Я замерла. Каждое мгновение в её руках, заставляло биться чаще моё громкое сердце. Я подумала, насколько далеко я могла бы зайти с ней, если бы мы остались наедине, и она бы меня поцеловала. Поцеловала бы я её в ответ? Прикоснулась бы к ней? Захотела бы почувствовать её обнаженную грудь под своими ладонями? И я не смогла без промедления, ответить на три таких простых вопроса. Я колебалась прежде, чем сказать себе, три нет.

− Тебе холодно? − вдруг прошептала Влада мне на ушко.