− Саш? − Влада обеспокоенно посмотрела на меня.

В ответ я быстро отошла в сторону и меня тут же вырвало. Присела к снегу. Это состояние я всегда ненавидела, сдерживала до последнего, пока хватало во мне силы. Сопротивлялась. Обычно, я жевала жвачку, глубоко дышала, умывалась холодной водой – делала всё, чтобы избежать рвоты. Но когда это всё-таки случалось, я болезненно сжималась до горошины, ощущая, как сдавливалось моё горло изнутри, задыхалась. Меня словно душили невидимые огромные руки, которые я никак не могла сбросить со своей тонкой шеи.

Влада присела рядом со мной, тепло поглаживая меня по спине, придерживала за плечи.

− Влада, ты не должна, − пробормотала я, не глядя в её сторону.

− Эй, − мягко перебила. − Всё нормально.

Когда всё закончилось, она подала мне бумажную салфетку и помогла подняться.

− Спасибо, − тихо ответила я.

Влада улыбнулась. Я заглянула в её карие глаза, которые с такой же чуткостью, как раньше, вглядывались в меня. Её особый взгляд ничуть не изменился, даже после этой неприятной картины. А потом она спросила:

− Лучше?

Я кивнула. Под жёлтый свет одиноких фонарей мы медленно побрели вперёд, втаптывая свою обувь в снежные сугробы, пробирались через густой снегопад. Я обняла себя за руки, ощутив колющий холодок по всему телу, задрожала.

− Замёрзла?

− Немного, − ответила я.

− Иди ко мне, − Влада меня приобняла.

О, это было волшебно. Я почувствовала на себе тепло её рук. Прижавшись к ней, ощутила тонкий приятный аромат парфюма. Лёгкий, совсем ненавязчивый, почти призрачный для чужого обоняния. Я сделала глубокий вдох, наполнив себя её запахом. В голове шумно зазвенело, и я вновь остановилась.

− Плохо? − заглянула в меня.

Наткнувшись на её заботливые взгляд, тихо ответила:

− Чуть-чуть. Давай немного постоим.

Влада покачала головой. Её ладони скользнули по моим рукавам вверх, осторожно стряхнув с моего капюшона и плеч густой снег, вернулась ко мне глазами. Молча вглядываясь в меня, ласкала взглядом, а я, затаив дыхание, робко смотрела в ответ. Опустив взгляд на её губы, закрыла глаза и подалась ещё ближе, окончательно провалившись в ней. Влада прибрала меня в свои руки, укутав тёплыми объятиями, согревала прикосновением. Съёжившись от колючего ветра, я прятала свои замёрзшие пальцы между нашими телами.

− Ты вся дрожишь, − прошептала она, прижимая ещё сильнее.

− Я не могу согреться.

На что Влада тут же расстегнула свою фисташковую парку, укрыв меня и мои руки от липкого снега. Не поднимая глаз, я нерешительно проехалась своими ледяными пальцами по её мягкой толстовке, спрятавшись глубоко в подкладке, уткнулась носом в её обнажённую смуглую шею, почувствовав тот самый тонкий аромат парфюма. Осторожно вдохнув его, слегка коснулась губами её горячей кожи. Она пылала. Неторопливо разомкнув свои губы по ней, ощутила это волнующее чувство трепета, которое тягуче растекалось по моему телу, отяжеляя бёдра, обжигало низ живота. Я задрожала, на что Влада ещё крепче прижала к себе, не догадываясь, что эта дрожь вовсе не от холода. Мы были одни на этой широкой заснеженной улице, стоя под жёлтыми фонарями, покрывались крупными белыми хлопушками, медленно превращаясь в один из сугробов этого снежного карнавала, который только усиливался, заметая нас.

− Больше не разрешай мне курить, − тихо произнесла я.

− Хорошо, − прошептала в ответ, не выпуская из своих горячих рук.

Мы отстояли так, обнявшись, ещё некоторое время, а потом продолжили путь, пока ни дошли до моего подъезда.

− Может чаю? − спросила я, заглянув в её карие глаза. Я жаждала продлить нашу ночь.

− А домашние против не будут?

− Я живу одна.

− Мы будем одни? − приятно удивилась она.

− Не волнуйся, я приставать к тебе не буду, − иронично ответила.

− Чёрт, Саша, а я уже нафантазировала! – улыбаясь, произнесла она. − И что теперь делать? − На что я рассмеялась.

Мы поднялись на четвёртый этаж в мою съёмную однокомнатную квартиру. Она была небольшой, но очень уютной, я её обожала. Умывшись, я сменила облегающий джемпер на свободную широкую майку и заварила две чашки чая. Когда я подливала кипяток, то увидела свет от включенного телевизора в окне соседнего дома.

− Что там? − заметив моё любопытство, поинтересовалась Влада.

− Иди сюда, − подозвала к себе. Когда она подошла, я взяла её за руку и подвела к окну. − Как ты думаешь, кто там живёт? − покосилась я на окна соседнего дома.

− Где? − Влада уставилась в дом.

− На третьем этаже. Видишь, вон там, где телевизор включён.

− Не знаю, − внимательно посмотрела она.

− Я часто смотрю в эти окна, − вдумчиво начала я. − По окнам можно многое сказать. Например, кто там живёт, что за люди, сколько им лет, есть ли у них семья, дети, какой образ жизни они ведут, какая мебель в квартире. Я люблю смотреть в окна, а в эти особенно. Я знаю, что там живёт старенькая бабушка, очень маленькая с жёлтым лицом. Я её видела. Она подолгу сидит возле окна, грустно смотрит на улицу. Сейчас не видно, но у неё, по вечерам, горит красный торшер. Знаешь, такой старинный явно купленный ещё при СССР. Она зажигает свет только в одной комнате, в зале. Наверняка, вся мебель в квартире ещё из тех времён. В зале на стене красный ковёр с узорами, диван, укрытый коричневым покрывалом, два кресла с деревянными ручками, старый тёмный сервант с отвисшими дверцами, громоздкая тумбочка, на которой квадратный телевизор с антенной. Знаешь, с такой длинной, что надо постоянно подтягивать. Она живёт одна. Дети разъехались и очень редко навещают её, звонят по праздникам и в день рождение. А она их ждёт, поэтому и смотрит в окно. Я не видела, но уверена, что у неё есть кошка, должна быть обязательно. Беспородная пушистая и такая же старенькая, как и она сама. И по вечерам под громко работающий телевизор они обе засыпают. − я остановила свой рассказ и, заглянув в её задумчивые глаза, произнесла. − Останься у меня. – На что она растерянно посмотрела.

− Хорошо, − разомкнулись её губы.

Третий час ночи. Я лежала уже в постели, в объятиях тусклого ночника, думала о Владе, пока она была в душе. Ещё совсем недавно перед сном, вот так лёжа, уставившись в потолок, я с наслаждением представляла, каково это быть с ней в одной постели. Что она делает со своей девушкой, как к ней прикасается, как целует, как вообще между ними это происходит. Я часто представляла её девушку. Какая она? Высокая или низкая, стройная или фигуристая, брюнетка или блондинка? Хотя, вряд ли она зацикливается на внешности, Влада же у нас умная, поэтому, наверняка, её девушка, такая же, образованная с грамотной речью и внушительным интеллектом, с которой можно свободно поговорить о какой-нибудь научной теории или о философской системе Гегеля. Гегель? Откуда взялся Гегель в моей голове? В комнату вошла Влада в моей сиреневой пижаме, я улыбнулась и сказала:

− Тебе идёт.

− Издеваешься? − присела на край постели.

− Нет, − иронично улыбнулась. − Если только чуть-чуть. − Отчего она рассмеялась.

− Я сплю с тобой?

− Да. Если ты, конечно, не боишься, что я буду приставать?

− Ха-ха, − укрылась одеялом.

Влада уложила голову рядом со мной на подушку, не отрываясь, смотрела.

− Как твоя голова? Болит? − осторожно прикоснулась кончиками пальцев к моему лицу.

− Немного.

− Может дать тебе таблетку? У меня вроде с собой есть аспирин.

− Не нужно, − едва помахала головой. − Скоро пройдёт.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, а она продолжила не спеша погружать свои пальцы в мои мягкие пепельные пряди. Я почувствовала, как она, съехав подушечками пальцев по линии лица, неторопливо скользила нежными касаниями, изучала мои черты. Это было очень волнительно. Я едва разомкнула губы, горячо выдохнув, она тут же коснулась их, повторив движением выточенный контур, застыла. Я подняла ресницы. Она смотрела на меня и ничего не делала. А я думала, почему? Неужели не хочет? Ведь я-то хочу. Хочу, чтобы прямо сейчас она меня поцеловала по-взрослому так, как ей это нравится, так, как она целует свою девушку. Хочу почувствовать её руки на себе, ощутить, как она касается, узнать, как целуется: с языком или без, страстно или нежно, долго или поверхностно. Я открыто смотрела в её глаза, отчаянно ждала, а она ничего не делала. И тогда я подумала, что ничего не происходит потому, что, скорее всего, она не испытывает той жажды, которая была во мне, или, быть может, она по-настоящему с кем-то встречается, поэтому не хочет быть нечестной к той другой. Или всё намного проще: я просто ей не нравлюсь, поэтому ничего и не происходит. Я закрыла глаза, развернулась на спину. Я не хотела принимать ту мысль, где я ей не нравлюсь, пусть лучше у неё будет девушка, которой она верна. Вдруг Влада тихо спросила: