– И это все правда? – изумился Кина.

– Надеюсь, – ответил Рука, Восставшая Из Пепла. – Мудрый Бобр был той еще сволочью…

– Почему? – поинтересовался Кина.

– Не важно, – оскалившись, сказал вожак и кинул острый взгляд на Серую Пятку.

Серая Пятка поймал на себе его взор, стесненно опустил нос и внезапно запел песню. Голос подхватили соплеменники, все, кроме Кины. Тот продолжал смотреть на вожака и грызть свой кусок оленьего мяса. Вскоре парень лег на траву, подложив под голову мешок с одеждой. За спиной продолжались завывания. Индейские звонкие тембры погружали в состояние беспамятства, за тонкой пеленой которого таился крепкий цветастый сон.

Когда все индейцы уснули и не было ничего слышно, кроме их храпа, Кина поднял голову. Он осмотрелся, затем встал и прокрался к своему мустангу Луне. В мыслях видел только одно – нужно торопиться на охоту. Племя ждет, запасов осталось слишком мало. Кина забрал вьюк, лук и колчан со стрелами, вскочил на коня и ускакал, пока остальные мирно спали.

Прошло немного времени, прежде чем Рука, Восставшая Из Пепла проснулся от топота копыт. Он в непонимании огляделся и увидел уносящуюся вдаль лошадь. Пробежав по соплеменникам взглядом, догадался, кто именно сбежал. Подполз к Серой Пятке, разбудил его и гневно прошипел:

– Кина уехал!

Серая Пятка в сонном тумане посмотрел на вожака, а затем спросил:

– И что?

– Отправляйся за ним, идиот! Ты знаешь, что делать!

Серая Пятка в недовольстве выдохнул, поднялся и нехотя последовал к своему коню.

– Поторапливайся! – негодовал старый.

Как только в глазах вожака Серая Пятка исчез в темноте прерии, он тут же разбудил Лесного Пересмешника. Тот безмолвно открыл глаза и встал, будто перед ним находился сам Ваку-Танха, или Великий Дух для жителей этих земель.

Лесной Пересмешник был высок и мускулист. Одним своим видом он мог поразить противника. Белое лицо с черными и красными вертикальными полосами на щеках говорило, что настроен он разрушительно. Лесной Пересмешник твердо стоял перед вожаком, что на полголовы ниже его.

– Следуй за Серой Пяткой, – тихо произнес Рука, Восставшая Из Пепла, поглядывая за теми, кто еще спит. – Я не доверяю ему! Сделай так, чтобы и он не вернулся! Ты меня понял?

Пересмешник безмолвно кивнул и направился к гнедому мустангу, что сливался с ночью. Вскочив на него, он опрометью помчался вглубь мрака. Лицо вожака сытилось довольством, когда он провожал спешащего вдаль соплеменника.

Типи Млечного Пути, Знавшего Духов полнилось медным утренним светом, бьющим в оранжевую покрышку из бизоньих шкур. Вождь стоял в центре жилища и, держась за деревянный шест, мечтательно смотрел ввысь, в дымовое отверстие, через которое виднелся лишь кружок синего неба. Перед старым индейцем, скрестив под собой ноги, сидел Отчаянный Волк. Он сдержанно глядел на старшего, не изрекая ни слова, осторожно дыша в этой горячей тишине. Наконец Млечный Путь усталой поступью подошел к Отчаянному Волку, положил свою руку ему на плечо и хрипло произнес:

– Ты храбрый, тобой гордится все племя, тобой горжусь я!

Отчаянный Волк самодовольно вздул грудь, помялся на ногах, а на лице его расцвела скромная улыбка. Восторженный собой, он сомкнул веки, сделал глубокий вдох. Вождь обошел его, не сводя с него глаз, затем присел напротив и продолжил:

– Я рад, что такие воины, как ты, наполняют наше племя. Не окажись ты пятнадцать лет назад на берегу Лосиной реки, не попади ты в плен к гнусным ситсам, что столетиями мешают нам жить, наше племя было бы истреблено.

– В этом не только моя заслуга, – перебил Отчаянный Волк.

– Знаю, – говорил вождь. – Здесь есть заслуга и Сентябрьского Ветра. Она смелая девушка. Все, кого вы спасли тогда от смерти, от кровожадных ситсов, будут чтить вас, пока не уйдут в забвение.

– У нас не было другого выбора, – сказал Отчаянный Волк. – За это стоит благодарить и Теодора Ливза…

– Запомни, Отчаянный Волк, никогда нельзя благодарить! Можно похвалить, но нельзя признавать свою слабость. Благодарностью ты проявляешь ее. В нашем племени нет слабых. Здесь все только самые сильные, храбрые и мудрые.

– Простите!

В эту секунду Млечный Путь встал, подступился к Отчаянному Волку и ладонью ударил его в лоб. Тот откинулся на спину, в испуге скривил лицо, запыхтел, но не решился противиться.

– Ты никогда не задумывался, почему индеец становится вождем? – спросил Млечный Путь, Знавший Духов.

Отчаянный Волк поднялся, отряхнулся и присел, будто до этого ничего не произошло. Сглотнув пыльный воздух, он посмотрел на вождя. Лицо стоявшего напротив старика казалось огненным в бронзовом свете.

– Не знаешь, что ответить?

– Вождем становится мудрый и сильный человек… – запнулся Отчаянный Волк, а затем добавил, – такой, как вы.

Смуглое морщинистое лицо Млечного Пути будто смялось от того, как почтенно похвалил его Отчаянный Волк. Вождь легким движением руки разгладил на себе рубашку из тонкой оленьей кожи, украшенной бисером. С рукавов свисали пряди волос, срезанных с многочисленных вражеских скальпов. На широких легинах вышиты изображения животных, а по бокам болтались пушистые хвосты лисиц и волков. Старик подошел к своему ложу, поднял с земли длинную деревянную трубку и вернулся к Отчаянному Волку. Вождь сел, неторопливо забил травяную смесь в чашу. После того, как все было готово, раскурил трубку резкими вдохами. Можжевеловый аромат быстро заполнил душное жилище, а густые облака дыма окрутили головы обоих. Млечный Путь протянул трубку Отчаянному Волку и сказал:

– Пусть между нами не будет преград и недопонимания!

– На что вы намекаете? – спросил Отчаянный Волк, забирая трубку.

– Ты же знаешь легенду, согласно которой Кина должен стать будущим вождем племени?

– Да, – ответил Отчаянный Волк и втянул вязкий дым. – Сентябрьский Ветер рассказывала. А в чем дело?

– Я переживаю за парня! Если его поймают ситсы, то будет крах. Мы погибнем! Ты должен мне верить.

– Да, я вам верю! – ответил одурманенный травяной смесью Отчаянный Волк. – Мы погибнем!

– Кина – это первый и последний вождь племени хеллисин, – продолжал старик. – Он наша судьба!

– Он наша судьба! – повторил Отчаянный Волк.

Вождь забрал трубку, отложил ее в сторону и щелкнул пальцами. Отчаянный Волк очнулся, как ото сна. Он посмотрел на Млечный Путь так, будто видел его впервые. Затем встряхнул головой и спросил:

– Что это было?

– Через несколько часов ты и Сентябрьский Ветер поедете в Бронс.

– А как же Скромный Лис?

– Он нужен мне здесь!

– То есть, мы будем вдвоем?

– Да! Поедете по западному побережью Земного озера. На восточном берегу сейчас эмигранты. Понял?

– Понял!

– Возьмете все необходимое. Предрассветное Облако и Шайна помогут вам навьючить лошадей. И да…

– Что еще?

– Ни в коем случае не доверяй людям с большой земли!

– Я их хорошо знаю, как и их язык…

– Я сказал ни в коем случае! Ты услышал меня?

– Да, я понял вас! Можно идти?

– Счастливого пути!

Отчаянный Волк покинул жилище вождя. Он подошел к своей пегой лошади, проплыл рукой по ее смолянистой гриве и застыл, всматриваясь в бледные громады гор, высившихся на горизонте. В эти сонные минуты из-за них выкарабкивалась огненная медаль солнца. Лагерь лишь начал пробуждаться под первые льющиеся лучи. Из своих типи вышли несколько женщин, одетые в серые длинные юбки и рубашки, сшитые из лосиных шкур. Их плечи укрывали разноцветные мантии, украшенные ракушками и бахромой. Одна из жительниц племени подняла с земли ручную лопатку, отошла от лагеря и принялась копать землю поодаль от невидимой границы поселения. Спустя пару минут женщина достала из выкопанной ямки кожаный сверток, раскрыла его и вынула кусок сырого мяса. Другая прериянка тем временем отправилась к реке, прихватив с собой два глиняных кувшина. Северная Иволга – так звали эту темноволосую особу тридцати лет. Каждое утро она уходила к реке, чтобы набрать воды, и таких ходок зачастую было до нескольких десятков за день. Иногда в этом ей помогала младшая дочь по имени Минуэсса, или Рожденная Под Ливнем.