– Ещё и покушения?! Магистр Мёдвиг, что я о вас не знаю?

Я плотнее закуталась в пальто и махнула рукой:

– Мама их так называет. И Стефан пытается меня убедить в том, что со мной то и дело случаются совсем не несчастные случаи. Не знаю, Инь, кому я могла перейти дорогу, но мне в это верить не хочется. А так… ну, упал шкаф и упал, ряденик напал… какие это покушения? Так, ерунда какая-то.

Ингвар внимательно слушал меня и только качал головой.

– А шум? – спросил он, когда я замолчала. Я тряхнула волосами, смахивая с них снежинки, и натянула капюшон.

– Сначала он был тихий, а сегодня как будто Королевский оркестр в ушах солирует.

– Я не про то, – терпеливо сказал Инь, – на что он похож?

Призадумалась и рассеянно огляделась по сторонам. Мы отошли от библиотеки и направились по главной улице Гнездовиц. Из-за снежных туч уже пробивались настырные лучи солнца и отвлекали.

– Как будто деревянными ложками стучат, – наконец нашла я подходящее определение. – Только мне почему-то кажется, что это не ложки.

Ингвар на секунду притормозил и уставился мне в лицо. Его глаза были на редкость серьёзными, и я почувствовала, что он хочет что-то мне сказать.

Неподалёку завопили дети, а через пару секунд к ним присоединился высокий женский голос. Какая-то женщина визгливо ругала какого-то Войцика за то, что тот лазил в подвал и разлил всю простоквашу.

Ингвар резко обернулся на источник шума. Я поняла, что момент упущен.

– Вот что, – наставительно сказал он, и глаза его опять потеплели, – береги себя, поняла?

Я кивнула и вдруг почувствовала прилив огромной благодарности к Иню. Его слова почему-то особенно тронули меня. Невольно смутившись, я попыталась подумать о другом и неожиданно вспомнила о нашем разговоре в библиотеке.

– Слушай, Инь, – сказала я, – я думаю, ты был прав. Я хочу навестить могилу пана Гризака. Вдруг действительно там что-нибудь отыщется? Составишь мне компанию?

Инь энергично закивал:

– Всенепременно. Когда?

– Через пару дней, – ответила я, – я пришлю тебе записку через Делю, идёт?

– Идёт, – вор протянул мне руку, и я с благодарностью пожала её, – бывай, Пернатая. Береги себя.

Он замер на мгновение, сжимая мою ладонь и глядя куда-то мимо меня. Его лицо опять приобрело то загадочное выражение, будто бы ему нужно сказать что-то очень важное, но он сдерживается.

– Я вот, что тут подумал, – наконец медленно произнёс он, – ты только пойми правильно, я не хочу никого за глаза оскорблять.

Я нахмурилась, не понимая, куда он ведёт, а Ингвар продолжил:

– Не нравится мне этот твой Штайн. Вот хоть режь меня, тянет от него какой-то жутью. Я таких встречал, никогда не угадаешь, что у них на уме. А тут мы ещё про Воронов начали вспоминать, я и подумал…

– Постой-ка, постой-ка, – я выдернула руку и ничего не понимая, посмотрела на вора, – на что ты намекаешь?

Ингвар глубоко вздохнул и, запустив пальцы в волосы, принялся их ожесточённо перебирать, отчаянно избегая смотреть мне в глаза.

Меня осенило.

– Ты хочешь сказать, что Стефан – Ворон? – тихо произнесла я, чувствуя, как язык отказывается мне подчиняться.

Ингвар развёл руками:

– Я не хотел этого говорить вслух. Но ты не особо бери в голову, я уверен, что это всё глупые домыслы. Я же не из ваших, мне-то откуда точно знать?

– Да уж, – пробормотала я, глядя себе под ноги, – глупее не бывает.

Стефан, конечно, чересчур строгий, требовательный и жёсткий, но Ворон? Это звучало совсем дико. Тем более, Совятник находится под охраной защитных заклинаний, никакой некромант туда не проберётся, если не хочет быть разорванным в клочья.

Мы распрощались с Инем, и я поспешила обратно. Штайн – Ворон? Глупости какие!

***

Ни к какому факультативу я, естественно, не подготовилась. Остатки времени я потратила на рытьё в библиотечных фондах Совятника в поисках любых подозрительных случаев или личностей, которые могли бы быть связаны с Воронами. Под вечер едва не заработала паранойю: сложилось впечатление, что Вороны были везде, даже не особо пытаясь спрятаться. Сквозь образ любого относительно невиновного колдуна или ведьмы нет-нет, да и проглядывал острый чёрный клюв.

Зато я отыскала сведения о Тристане Лаэртском. Он был казнён на главной площади Листвицы три года назад. Правда, информации о нём было ужасно мало, а о самой казни – и того меньше. Не было даже упоминаний о том, что случилось с его телом после и в чём, собственно, заключалась сама казнь. Портрета его я тоже не смогла найти, хоть и старалась.

Я задумчиво разглядывала страницу со сведениями о Тристане, а на ум сами собой лезли все прочитанные детективные истории сразу. Если нет информации о теле, может ли быть возможность того, что он выжил? Или сбежал? Но тогда об этом точно сохранились бы хоть какие-нибудь свидетельства!

Я глухо застонала и страдальчески прикрыла глаза. Где-то в далёком от меня коридоре часы гулко пробили девять вечера. Пора было вспомнить о своих прямых обязанностях. Подавила зевок и помянула недобрым словом всех известных и неизвестных астрономов. Если бы не их высокоучёные изыскания, я бы сейчас отправилась спокойно спать.

***

В кабинете астрономии всегда было холодно. Магистр Гризер не особо жаловала обогреватели и печки.

– Добро пожаловать, – возмутительно бодро поприветствовала она нас, распахнув дверь, – нам повезло, сегодня на небе – ни одной тучи, и мы прекрасно всё увидим. Мне не очень хотелось тратить время и силы, чтобы расчистить тучи.

Студенты встретили эти её слова неслаженным гулом, то ли оценив погоду, то ли жалея о минутах безделья, которые могло им подарить эта самая расчистка туч.

– Добро пожаловать, – сказала пани Гризер и посторонилась, сделав широкий приглашающий жест. Перешёптываясь и несмело поглядывая друг на друга, студенты начали просачиваться в помещение.

Я зашла одной из последних, с любопытством оглядывая кабинет. Надо же, со времён моей учёбы тут почти ничего не изменилось. Те же полукруглые стены, увешанные мерцающими картами созвездий, телескоп напротив входа, перевернутый купол потолка над головой. Наискось от двери высилась какая-то тёмная угловатая громадина, но я не стала подробно разглядывать её. Скорее всего, просто шкаф странной формы.

Пани чем-то щёлкнула, и на внутренней потолке золотисто засияли руны, а ровно посередине прошла трещина. Обе половинки потолка пришли в движение и разъехались в противоположные стороны, явив бархатно-синее небо, усыпанное кристалликами звёзд, меж которых величественно плыл щёрбатый диск луны.

Руны на потолке начали постепенно угасать. Гризер хлопнула в ладоши и указала на несколько рядов длинных скамей, “ёлочкой” расставленных посередине помещения.

– Прошу всех занять места, – негромко сказала она, но её голос эхом прокатился по комнате, отразившись от стен и взмыв вверх, – скоро прибудут мои коллеги, и мы начнём.

Тихо переговариваясь, студенты принялись расползаться между скамьями. Я завертела головой, придумывая, чем бы таким заняться в ближайшее время, когда пани подошла ко мне.

– Обычно факультативы проходят без приключений, магистр Мёдвиг,– сообщила она, – так что можете особо не напрягаться. Единственная моя просьба – постарайтесь не уснуть. Такое случается, но если заснёт преподаватель, студенты могут решить, что это сигнал к действию. А мне потом не хочется разгребать завалы сонных тел у себя тут.

Она сказала это абсолютно серьёзным тоном, но глаза её смеялись. Я невольно прыснула и , прикрыв рот ладонью, кивнула. Магистр Гризер мне всегда нравилась.

– Ну, вот и славно, – она улыбнулась мне, ободряюще потрепала по плечу и отошла к студентам, которые уже начали нетерпеливо ёрзать. Я зашагала вдоль стен, усиленно делая вид, что мне жутко интересны все эти звёздные карты и астрономические приборы.

Так, а это что такое?

Ноги донесли меня до громадины, которую я приметила на входе. Благодаря рассеянному свету луны мне удалось получше разглядеть её, и то, что я увидела, мне не совсем понравилось.