Отойдя от трактира, я не удержалась и обернулась. Объявление сиротливо белело в холодных лучах солнца, и показалось, что оно укоризненно смотрит мне вслед.

***

Самопишущая ручка скрипела и кляксила.

— Малахитовая стружка — три банки. Белая глина… Заканчивается. Осиновые и боярышниковые чурки… Тоже не мешало бы прикупить. А на всё про всё у меня… — я прикусила кончик пера и с тяжёлым вздохом констатировала: — Сорок восемь злотых. Из них надо ещё ухитриться заплатить подать, арендную плату и не сдохнуть от голода.

Подведя под неутешительными расчётами жирную черту, я вытащила оставшуюся булочку.

— Если не найдутся новые клиенты, — горестно поведала я ей, — прости-прощай идея о спокойной жизни мастерицы амулетов.

Булочка осталась безучастной к моей печали, и я мстительно вонзила в неё зубы.

— А ведь ещё можно попробовать себя в качестве странствующей ведьмы-наёмницы, — подперев голову рукой, раздумчиво сказала я потолку. Потом, прикинув перспективы, поморщилась: — Нет уж, спасибо, как-нибудь обойдусь без этого удовольствия!

Звякнул колокольчик над дверью. Я поспешно убрала с лица тоскливое выражение, смахнула бумаги на пол и расплылась в любезной улыбке:

— Ahoj, пани Моригана!

Дородная жена самого богатого купца в городе вплыла в лавку, небрежно помахивая хвостом чернобурой лисы, служившей воротником. На её пальцах блеснули многочисленные самоцветы.

— Приветствую, — небрежно бросила она, придирчиво оглядывая разложенные на прилавке примеры моих работ. — Мне бы хотелось чего-нибудь эдакого…

Она изобразила в воздухе какую-то замысловатую фигуру, одновременно похожую и на кособокое яйцо, и на приплюснутую спираль.

— Амулет? Талисман? Оберег? — вежливо уточнила я, заранее приготовившись к долгим и не всегда успешным расспросам. Пани Моригана никогда не отличалась словоохотливостью, и каждую фразу мне приходилось вытягивать из неё едва ли не клещами.

Она снисходительно взглянула на меня.

— Не знаю я, милочка. Мужу хочется приятное сделать.

Я вспомнила внушительную фигуру её супруга. Насколько я помню, он запасся оберегами от воров и происков недобросовестных конкурентов, разнообразными талисманами на удачу и деньги на много лет вперёд.

Я сделала глубокий вдох и осторожно приступила к расспросам.

— Пани, у вас есть какие-нибудь идеи по поводу подарка? Может, ваш муж что-то любит?

Долгий взгляд влажных, как земля после дождя, глаз, тяжёлый вздох и короткое:

— Нет.

— «Нет» — в смысле не любит или нет идей? — как можно мягче уточнила я, злясь на себя: знала же, что купчихе нельзя задавать много вопросов сразу. Проклятая торопливость!

Пани Моригана чинно сложила руки на груди и закатила глаза к потолку.

— Нет, — певуче повторила она.

«С другой стороны, — безразлично подумала я, — хоть какое-то развлечение. Других-то клиентов нет».

— Пани… — начала я, но меня опередили:

— Если б знала, что дарить, не пришла бы, — с ленивым раздражением протянула купчиха. — Охоту он любит.

И с видом королевского шпиона, из которого враги вытянули больше, чем нужно, уставилась на меня.

— Охоту, — послушно повторила я. — Хорошо, сейчас посмотрим.

Порывшись на полках, я достала связку мелодично забренчавших кулонов и принялась аккуратно раскладывать их на прилавке, попутно рассказывая о каждом:

— Это — талисман для привлечения охотничьей удачи. Вот этот — оберег против лесных йорму. От медведя-перекидыша не поможет, но от озёрного зубодёра защитит. Да перекидыши у нас и не водятся. А вот ещё один, посмотрите. Да-да, вот этот, в виде зайца. Это талисман, который излучает особую ауру, на неё сбегутся все окрестные зайцы…

Я сделала паузу, чтобы перевести дух. Говоря о последнем талисмане, опустила слово «должны». Должны сбежаться зайцы. На деле-то я его не проверяла.

Пани Моригана безразлично следила за руками, иногда поднимая на меня взгляд. Я говорила и говорила, демонстрируя ей то одну безделушку, то другую, а она всё молчала, лишь изредка кивая в такт. Под конец мне стало казаться, что пани и вовсе меня не слушает, а тихо дремлет с открытыми глазами.

— А вот это…

— А это что такое? — перебила меня купчиха, тыча пальцем в деревянную шкатулку за моей спиной.

Я послушно схватила её и открыла, поставив на пилавок.

— Шпильки для волос, зажимы для шалей, в общем, всякая мелочь. Не думаю, что вашему мужу… — И замолчала, потому что пани с видимым интересом вертела в руках волнистую заколку-змейку, украшенную хризолитом.

— Сколько? — деловито спросила она.

— Пятьдесят сребряных, — с готовностью отрапортовала я.

Пани поджала губы, опёрлась локтями о прилавок и взглянула на меня. Её глаза

резко приобрели осмысленное выражение, далёкое от обычного затуманенно-отстранённого.

— Я подумаю. А вообще, давно хотела спросить, — отрывисто сказала купчиха, — зачем вы носите эту повязку?

она бесцеремонно схватила меня за левую руку и потеребила широкую чёрную ленту, обвивающую запястье и кисть.

Первым порывом было с возмущённым «Вы что себе позволяете!» выдернуть руку. Однако я уже убедилась на собственном опыте: если клиенту может померещиться хамство даже в самой невинной фразе, оно обязательно ему там померещится. Поэтому я ответила самым ровным тоном, на который только была способна.

— Это последняя мода Златой Рощи. По крайне мере, была таковой, когда я оттуда уезжала.

Влажные, с поволокой глаза пани Мориганы пригвоздили меня к месту. Где-то в их глубине заворочалось подозрение.

— Вы же давно приехали, — с недоверием уточнила она.

— Ну да, — беспечно пожала я плечами. — Что уж поделать, такая вот я привязчивая.

Из недр лавки раздалось жужжание и постукивание. Пани вздрогнула и отвлеклась от беседы, а я, воспользовавшись моментом, выпростала руку.

— Кажется, письмо по импульс-почте пришло, — вежливо сказала я, гадая, поймут ли сразу намёк.

Купчиха поняла с первого раза, чем немного меня удивила.

— Я, пожалуй, пойду, — с заметным недовольством в голосе сказала она. — Потом пришлю к вам мальчика.

Подобрала многочисленные юбки и степенно пошла к выходу. У самых дверей пани обернулась и обронила:

— Эти перья в волосах совершенно вам не идут. Советую сменить причёску. — И удалилась, захлопнув за собой дверь.

Тихий звон колокольчика растворился в воздухе. Я оторопело посмотрела ей вслед, а потом усмехнулась и принялась убирать разложенные товары обратно под прилавок. И что бы это значило? Неужто пани Моригана не просто осознала, что я вожу её за нос, но и решила обидеться на невинную шутку?

Да и потом…

Я поправила длинные тёмные пряди с вплетёнными в них перьями неясыти.

Неужели пани не в курсе, что каждый лицензированный колдун и ведьма обязаны носить эти украшения?

Экипаж пани Мориганы прогромыхал колёсами по расчищенной дороге и скрылся за поворотом. Я проследила за ним, захлопнула дверь и задвинула щеколду. Хотелось сполна удовлетворить любопытство и вникнуть в каждое слово нежданного письма, а не отвлекаться на посетителей.

Хотя кого обманываю? Как будто мои побрякушки в Кельине нарасхват!

Я подошла к импульс-почтовику, опустила латунный раструб и нажала на рычажок приёма. Он с натужным скрипом поддался и неохотно опустился, и я в который раз дала себе клятвенное обещание раздобыть где-нибудь масла и смазать его.

Вот прямо завтра этим и займусь!

Из раструба в ладони тяжело упал узорчатый красно-золотой шар. Я не удержалась и присвистнула, подкинув его в руке. Любопытство взыграло с тройной силой.

Кто же это у нас такой состоятельный, что расщедрился на Призрачного Посланника{?}[особый вид духа, запечатываемый в медном шаре импульс-почты. В зависимости от мощности заклинания и духовной энергии, заложенной в него, способен передавать устные послания длиной от одной до нескольких фраз. В особых случаях может даже поддержать непродолжительную беседу]? Может, у меня завёлся богатый тайный поклонник?