Опустившись в кресло, я перевела было дух, но тут же поняла, что поторопилась.

– Агнешка! – радостно воскликнула моя соседка, и я досадливо скрипнула зубами. Рядом со мной сидела Эмилия Луциан.

– Не видела тебя с Зимнего бала, – затараторила она. – Я тут слышала, ты у Сарки Лютрин лежала? Это так? Что случилось? Простыла? Ай-я-яй, как же ты так? Надо было тебе потеплее одеваться, платьишко-то тогда ты напялила не в пример лёгонькое. Я вот никогда не простываю, а знаешь, в чём секрет? Нужно ежедневно делать вот так.

И, не дав мне опомниться, Эмилия хищно выбросила вперёд руку, ухватила меня за мочку уха, больно скрутила и принялась мять.

– Называется айкагонский массаж, – промурлыкала она, не прерывая своего занятия. – По всему нашему телу расположены особые точки. Если воздействовать на них особым образом…

Оторопев от такой бесцеремонности, я замерла на пару секунд. Однако боль в ухе быстро привела меня в чувство. Я резко дёрнулась и высвободилась из цепкой хватки Эмилии.

– Пани Луциан, – прошипела я, – Имейте в виду, что я ненавижу, когда ко мне прикасаются посторонние!

И, чуть наклонившись к женщине, сузила глаза и низким голосом проговорила:

– А ещё я терпеть не могу, когда мне докучают ненужными расспросами и коверкают моё имя. Я – Агнесса. Для вас – панна Мёдвиг.

Эмилия растерянно заморгала и отодвинулась. На её лице проступила глубокая обида.

– Не ожидала от вас такого, уж простите, хамства, панна Мёдвиг, – сухо произнесла она, поджав губы. – Куда уж мне, обычной ведьме, до директорской дочки!

И, презрительно фыркнув, она отвернулась, демонстративно вздёрнув подбородок.

«Ну, и слава Кахут», – подумала я. Пусть обижается, сколько влезет, главное, оставит меня в покое.

На кафедре появилась мама в строгой директорской пелерине и позвонила в серебряный колокольчик. Все разговоры и перешёптывания тут же смолкли.

– Уважаемые коллеги, – по-преподавательски сухо произнесла она, – объявляю собрание открытым.

***

Сколько раз я сладко спала на последних партах, с лёгким сердцем пропуская мимо ушей донельзя нуднейшие лекции по истории королевских семей Галахии, зная, что они никогда в жизни мне не пригодятся.

Так же вышло и здесь. Собрание началось с невероятно тягомотного перечисления происшествий в Школе за минувшее полугодие, которые не отличались разнообразием: то выбитые кем-то окна на занятиях по полётам, то пронесённый в Совятник куст ядовитой чёрной цикуты, тайком выдранный в лесу на практикуме про травоведению, то попытки украсть учебные журналы и подделать отметки.

Только на рассказе об одном случае я оживилась: пара студентов третьей ступени отыскали где-то пособие по заклинанию духов и умудрились вызвать Серого Доппельгангера. Он известен тем, что появляется исключительно в зеркалах. Воспользовавшись этим, а также неопытностью горе-заклинателей, Доппельгангер начал прыгать по всем зеркальным поверхностям в Совятнике, то и дело появляясь то тут, то там, и показывая случайным зрителям непотребщину. Изгнать его удалось только через неделю. Студенты же отхватили по крупному выговору и еще пару месяцев драили лестницы Школы.

Услышав этот рассказ, я не выдержала и захихикала. На меня стали недовольно оборачиваться и шикать; я ещё ниже склонилась над столом, укусив согнутый палец.

«Ринке бы рассказать, – с восторгом подумалось мне, – или Иню…»

И тут же с сожалением вспомнила о письме подруге. Отправила-то я его достаточно давно, она должна была его уже сто раз получить и прочитать. Но ответа пока так и не прислала. Интересно, почему? Неужели обиделась на что-то? Я воскресила в памяти текст послания. Вроде ничего особенного там не было… может, надо было побольше поинтересоваться Ринкиной семейной жизнью?

От этих мыслей веселье поугасло. Я подпёрла голову рукой и прикрыла глаза; мерный голос магистра Шипки – декана факультета лекарей – звучал где-то в стороне.

– …Агнесса Мёдвиг!

Мамин голос резко вторгся в уютную дрёму, разрушив сонные чары. Одновременно с этим чей-то локоть ощутимо вонзился мне в бок. Я подскочила и всполошённо вскинула голову. В глаза словно песка насыпали. В первые несколько секунд я плохо соображала, удивляясь, где нахожусь и почему вокруг столько народу.

Мама строго смотрела на меня, стоя за трибуной.

– Что такое? – только и оставалось выдавить мне.

– Список преподавателей, занятых в проведении факультатива по астрономии, – недовольно прошипела мне в ухо Эмилия. Кажется, она ещё злилась на меня. – Твоё имя назвали среди прочих. Странно, в прошлом году его проводило всего двое…

– А… факультатив… – я с трудом воскресила в памяти мамины слова про него и с показной готовностью закивала, да так, что голова закружилась. – Точно-точно. Помню. Готова участвовать в его проведении.

Кажется, мой ответ удовлетворил Белую Сову. Она царственно кивнула и свернула лист бумаги, который держала в руках.

– На этом сегодняшнее собрание закончено. Благодарю за внимание, коллеги. Можете быть свободны, но попрошу ответственных за факультатив собраться в моём кабинете прямо сейчас.

***

Первое, что мне бросилось в глаза – количество людей, собравшихся перед столом Белой Совы. Ладно, пусть я и проспала оглашение списка, да и пани Луциан удивилась их числу, но неужели для факультатива действительно нужно больше двух человек?

В мамином кабинете было пятеро вместе с мамой. Среди них я увидела пани Криштину и магистра, украшавшего холл Школы («Людвиг, его зовут пан Людвиг!»). Штайн тоже был тут. Рядом с ним – вот сюрприз – стояла Дагмара Крейнц. Что тут делает дипломница пани Збижнев? Тоже помогает проводить факультатив?

Помещение было небольшим, стульев и кресел на всех не хватило, и Пернатые по большей части стояли, переминаясь с ноги на голову. Меня они встретили строгими взглядами и полным отсутствием улыбок, хотя у Людвига на лице промелькнуло странное выражение… сочувствия, что ли? Заметив это, я слегка растерялась и проскользнула к стене. Вжалась в неё и попыталась слиться с интерьером, совершенно не представляя, что делать на подобных собраниях и как себя вести.

Но тихо побыть незамеченной мне не дали.

– Агнесса, – Белая Сова величественно поднялась из-за своего стола и простёрла ко мне руку в приглашающем жесте. – Подойди ко мне.

Недоумевая, я выполнила её просьбу и встала рядом, лицом к остальным.

– Как ты уже, наверное, поняла, – на этот раз мама заговорила громким звучным голосом, – обсуждение факультатива – это только предлог. Все, кого ты видишь здесь, занимаются поисками Мариссы. Разумеется, это тут собрались не все, но у тебя ещё будет возможность познакомиться и с остальными.

Стефан в упор взглянул на меня, явно ожидая чего-то. Взгляды других тоже стали ожидающими. На несколько мгновений я растерялась, но попыталась быстро взять себя в руки.

– Я… м-м-м… очень рада наконец пообщаться со всеми вами по существу, – голос предательски дрожал, а нужные слова никак не складывались в осмысленную фразу. – Я… новость об исчезновении Маришки стала для меня полной неожиданностью.

Я едва удержалась от соблазна выразительно посмотреть на маму.

– Белая… пани Мёдвиг сказала, что вы занимаетесь поисками моей сестры. Я хотела бы знать, что известно об её исчезновении на сегодняшний день.

Пернатые начали переглядываться. Кто-то одобрительно кивнул. Дагмара нахмурилась. Я почувствовала себя ещё более неуютно. Между лопатками зачесалось, и я с силой свела их. В последний раз подобное ощущение было у меня в день защиты диплома. Тогда я, неопытный совёнок, стояла перед комиссией, состоящей из умудрённых жизнью колдунов и ведьм, в ужасе слушая, как собственный голос отдельно от меня излагает что-то, что на поверку кажется абсолютным бредом.

– Нам удалось поминутно восстановить весь путь Мариссы… – негромко заговорила Дагмара, чем вогнала меня в ещё больший ступор. Значит, она тоже в курсе всего происходящего?