— Я думаю, что вы правы, — с плохо скрываемой тревогой проговорила Белая Сова. — Я тоже совершенно не хочу рисковать здоровьем Агнешки.

Она переглянулась с целительницей и Стефаном, а затем они все вместе посмотрели на меня. Что-то такое было в их взглядах, отчего мне стало страшно неуютно.

Уже забытое постукивание вернулось. На этот раз оно звучало куда раскатистее и громче, и к нему прибавился новый звук. Едва слышный скрип, словно мертвец в петле покачивается на ветру. Я зябко поёжилась.

— Агнесса, — вкрадчиво сказала мама. — Боюсь, что тебе придётся задержаться тут надолго.

========== Глава 15 ==========

В больничном крыле я провела ровно полтора дня. Полтора – потому что, промаявшись сутки на больничной койке, я заявилась в кабинет панны Лютрин и категорически сказала, что я прекрасно себя чувствую и считаю, что мне тут делать больше нечего. К моему удивлению, целительница не стала меня удерживать.

– Агнешка, – проникновенным голосом сказала она, взглянув на меня исподлобья. – Ты можешь уйти в любой момент, когда тебе заблагорассудится. Но, пожалуйста, помни об одном: если почувствуешь себя неважно, даже если просто простудишься – тут же беги ко мне. Поняла?

– А когда прибудет профессор Гловач? – нетерпеливо спросила я, проигнорировав её вопрос. Целительница коротко вздохнула и слегка нахмурилась.

– Госпожа директор связалась с ним. Обещает уже через неделю прибыть.

Я слегка приуныла. Неделя – это долго, ждать я не любила. С другой стороны, мне было, чем заняться даже без использования магии. Поблагодарив пани Лютрин за хлопоты, я с лёгким сердцем покинула опостылевшую больничную палату и поспешила в свою комнату. Зимние каникулы были в самом разгаре, и Школа стояла полупустой. Однако, преподаватели были на своих местах, так что, проходя мимо их кабинетов, я то и дело останавливалась, чтобы ответить на пожелания здоровья и перекинуться парой слов.

В комнате меня поджидала Магда, которая, кажется, считала хозяйкой именно себя, а меня воспринимала как досадную помеху. Я это поняла по клокам шерсти на платье, неосмотрительно забытом на стуле, а также по дохлой мыши, вольготно раскинувшейся на моей подушке.

– Чтоб тебя Анфилий забрал! – рявкнула я от неожиданности, увидев хвостатое украшение, задравшее лапы к потолку.

Вернее, учуяла. Мышь уже успела основательно разложиться.

– А ну, иди сюда, улька мохнатая!!

Магда, безучастно умывающаяся на стуле, зашипела и юркнула в угол, ловко увернувшись от испорченной подушки, которую я в неё швырнула.

– Ну и дрянь! – скривилась я, брезгливо поднимая подушку за уголок. Теперь это можно было только выбросить. Тут даже плетение Чистоты явно будет бессильно…

Я остановила руку, уже по инерции занесённую над пятном. Медленно опустила.

Никаких плетений, Агнешка. Короткая у тебя память, раз забыла, чем это может быть чревато. И пусть это плетение требует совсем крохотную крупицу аури, неужели тебе так охота экспериментировать над собой?

Я поморщилась и вытянула подушку подальше перед собой. Ничего. Мне нужно продержаться только неделю. А дальше… дальше профессор Гловач приедет и непременно что-нибудь придумает.

Из темноты угла сверкнули жёлтые глаза Магды. Кажется, она была довольна.

***

С подушкой в одной руке и тряпицей, в которую были завёрнуты мышиные останки, я мрачно шагала по коридору, направляясь в подвалы пана Баника, кастеляна Школы. Выпрошу у него ещё одну подушку, а анфильеву мышь выброшу где-нибудь по пути. Когда до лестницы, ведущей вниз, осталось несколько десятков шагов, из-за угла завернул Стефан с уличной мантией, перекинутой через руку. Его сапоги покрывал стремительно тающий снег.

– Ahojte, пан Штайн, – преувеличенно жизнерадостно воскликнула я. Кивнула на его ноги. – Что, опять тренировки на улице?

При виде меня магистр боевой магии остановился. Медленно перевёл взгляд с подушки в моих руках на кулёк с мышью. Потом снова на меня.

– Ahojte, панна Мёдвиг, – осторожно ответил он. – Как ваше самочувствие?

– Прекрасно! – бодро отрапортовала я. – Вот, решила прогуляться по Совятнику…

– Зачем вам это всё? – прервал меня Стефан. Его узкие ноздри едва заметно дрогнули: кажется, мышь давала о себе знать гораздо сильнее, чем казалось мне, уже привыкшей к запаху.

Я посмотрела в его чересчур серьёзное лицо и поняла, что провалюсь сквозь пол, если не сострю.

– А я, пан Штайн, – напустив на себя легкомысленный вид, невинно ответила я, – хочу всё-таки попробовать заняться некромантией. Тут у меня дохлая мышь – вдруг получится из неё толику аури выкачать? Хотите посмотреть?

И сунула ему кулёк, прикусив щёки изнутри, чтобы не захихикать и не испортить всё веселье. Стефан шутки не оценил. Пару секунд он разглядывал мою ладонь, потом молниеносно начертил в воздухе руну. Кулёк тут же вспыхнул ярко-синим пламенем. Я не успела испугаться, когда поняла, что оно не обжигает, а только слегка холодит кожу.

– Ну, вот, – обиженно сказала я, разглядывая горсть белого пепла, оставшегося от мыши. – А я-то хотела…

– Агнесса, – сухо сказал Стефан. – Я уже достаточно хорошо вас знаю, чтобы понимать, чего от вас ждать. Правда, надеялся, что вы придумаете чего-нибудь поостроумнее!

Слегка уязвлённая, я пожала плечами и ссыпала пепел в карман юбки.

– Навёрстываю упущенное, пан Штайн. Придётся вам ещё немного потерпеть, и я вернусь в строй.

Бровь магистра боевой магии дёрнулась. Я ожидала какой-нибудь ответной шпильки – с нотками высокопарного нравоучения, вполне в духе Штайна, – но он сказал другое:

– Вы уже знаете о завтрашнем собрании, пани Мёдвиг? Планируете его посетить?

Спину охолонуло.

– Что за собрание? – удивилась я.

– Регулярное совещание преподавателей, – пояснил Стефан. – Обсуждение итогов первой половины учебного года, планов на вторую, новостей от Высшего Магического Совета… всё как обычно.

От его слов потянуло такой тоской, что к горлу немедленно подкатила зевота.

– Звучит очень интересно, – прикрыв рот рукой, сдавленно пробормотала я. – А это обязательно – являться туда?

– Нет, присутствие сугубо добровольное, – ответил Стефан и строго добавил, увидев ликование на моём лице. – Но вам я бы порекомендовал прийти. Не стоит держаться особняком, к тому же, это лишний повод набраться опыта от более старших преподавателей.

Эти же слова мне повторила и мама, которая заглянула в мою комнату этим же вечером.

– Кроме того, – понизив голос, добавила она, – ты сможешь лично пообщаться с теми, кто вместе со мной и паном Штайном ведёт поиски Мариссы.

Я застыла с подушкой, которую получила взамен старой. Она была заметно старее, жёстче и, по ощущениям, набита не то костями, не то старой чешуёй. Мне опрометчиво казалось, что, если я её взобью, как следует, то она станет помягче.

– Во сколько приходить? – забыв обо всём, выпалила я. Мама одобрительно кивнула:

– В девять утра, в аудиторию Плетений.

***

На следующий день я вошла в аудиторию и попыталась незаметно протиснуться на одно из свободных мест на заднем ряду. Это учебное помещение было одним из самых просторных в Совятнике и представляло собой многоуровневый амфитеатр, полукругом возвышающийся над широкой площадкой с кафедрой. Во время практических занятий, когда студенты выходили на площадку для отработки плетений, кафедра предусмотрительно огораживалась алмазным стеклом. Вроде бы это делалось для того, чтобы защитить преподавателя от случайного попадания плетения, запущенного неуклюжим студентом. Говорят, когда-то бывали такие случаи, только вот самой мне их увидеть не довелось. А жаль.

По правде сказать, я могла бы сесть и поближе к кафедре: почти половина кресел в амфитеатре пустовала. Но мне страшно хотелось спать, а на верхотуре всегда можно было тайком вздремнуть.

Однако стоило мне показаться в дверях, как все преподаватели, собравшиеся в помещении, будто по команде повернулись и уставились на меня. Чувствуя себя ужасно неуютно, я принялась пробираться к заветному креслу, бормоча неуклюжие приветствия и кожей чувствуя чужие взгляды.