— Сейчас я понимаю, какую невероятную глупость совершила, — тихо заговорила она, стискивая пальцы. — Мне нужно было рассказать всё тебе с самого начала, Агнешка. Ты имеешь полное право злиться на меня.
Она замолчала и прерывисто вздохнула. Я внимательно смотрела на неё. Огонь внутри не утихал, и я чувствовала себя закупоренным сосудом, внутри которого беснуется зажжённая свеча.
— Я одного не могу понять, мама, — ответила я с горькой усмешкой. — Почему ты молчала? Решила, что я недостойна знать о сестре? Пожалуйста, ответь мне, я очень хочу верить, что у тебя были веские причины так считать.
Белая Сова болезненно поморщилась, будто я отвесила ей оплеуху, и стиснула мою руку так, что захрустели кости. Потом, спохватившись, она разжала пальцы.
— Агнешка, я очень люблю тебя, — дрожащим голосом произнесла она. — Я очень люблю Маришку. Видит Кахут, во всём мире для меня нет никого и ничего дороже вас.
Я молчала. Пламя свечи дрогнуло и стало чадить.
— В ту ночь, когда тебя принесли с кладбища, — изменившимся голосом продолжала мама, — мой мир едва не разлетелся на куски. Я молила всех богов, чтобы ты осталась жива…
Она всхлипнула, не выдержав, и утёрла дрожащей рукой глаза.
— Агнешка, мне совершенно всё равно, можешь ли ты колдовать или нет, Пернатая ли ты или обычный человек. Ты моя дочь, и всё, чего я желаю, чтобы ты была жива, здорова и счастлива.
— А Маришка… — прошептала я, выбитая из колеи таким внезапным откровением.
— Когда твоя сестра пропала, я словно потеряла частичку своего существа. Я подняла на крыло всех. Поисковый Корпус королевских колдунов прочесал всю Галахию, но не нашёл и следа твоей сестры. Мы не сдаёмся, я продолжаю поиски…
— Каким образом? — перебила я её, невольно зачарованная новыми подробностями, разворачивающимися передо мной.
Мама пристально посмотрела на меня, помедлила секунду и решительно ответила:
— Наверное, ты заметила, что в Совятник пришло много новых преподавателей.
— Ну, да, — кивнула я, сбитая с толку. — Кто-то из прежних женился, кто-то уехал. Но при чём тут они?
— Все они разъехались по стране по моему заданию, — пояснила мама. — У них одна-единственная цель — отыскать если не Маришку, то хотя бы что-нибудь, что поможет напасть на её след.
— Они же обычные учителя, — пробормотала я, чувствуя, как кружится голова. Белая Сова покачала головой:
— Каждый из них — лучший в своём предмете. Каждый из них выразил добровольное согласие мне помочь. Они и я прекрасно понимали, чем рискуем…
Мама не договорила и отвела глаза. Я без слов поняла, что она имела в виду, и стиснула кулаки.
— Чем рискуете? Что ты имеешь в виду? Вам удалось что-то узнать про Маришку?
Мама покачала головой.
— Всё, что мы знаем — то, что её след теряется в Ружанах. Хозяин гостиницы «Лисья нога» вспомнил её, она прилетела к нему поздно вечером и остановилась на ночлег. Всё. На следующий день горничная спохватилась только после полудня, что не может достучаться до неё… Дверь вскрыли, а Маришки там уже не было. Вещи остались, а Маришка…
Белая Сова задохнулась от вновь подступивших к горлу слёз и прижала к глазам пальцы. Я молчала, лихорадочно соображая.
— Я хочу участвовать в поисках! — сумрачно обронила я. Мама вскинулась. По её лицу пробежала болезненная судорога, и она вновь схватила меня за руку.
— Этого-то я и боялась, Агнесса! — воскликнула она. — я так и знала, что ты непременно захочешь сама влезть с головой в расследование, когда сама полностью беззащитна.
Я перехватила её взгляд — скорее всего, нечаянный, — на мою левую руку и молча высвободилась из материной хватки.
— Прости, — почти беззвучно прошептала она. — Я всё забываю, как тебе нелегко это слышать.
Мы обе помолчали, склонив головы.
— Вызвав тебя в Школу, — вновь заговорила мама, — я преследовала одну-единственную цель — быть уверенной, что ты жива, что с тобой ничего не случилось и тебе ничего не угрожает. А тут ещё и несчастье с магистром Жданеком — благодаря ему я поняла, как мне действовать.
— Поэтому ты и велела сдавать ключ панне Криштине? — тихо уточнила я. — Хотела знать обо всех моих передвижениях? Никакого вора не было?
Мама молча кивнула. На её лице блестели, не пересыхая, тонкие нити слёз.
Я тоже не проронила ни слова, придавленная грузом откровений. Всё происходящее вокруг повернулось другим боком. И я не могла сказать, нравился он мне или нет.
Белая Сова отчаянно заглядывала мне в глаза, словно пытаясь уловить какой-то сигнал. Надо было что-то сказать, но язык, как нарочно, одеревенел и прирос к нёбу.
— Пожалуйста, Агнесса, — тихо произнесла мама, — останься здесь. Постарайся не покидать Школу. До тех пор, пока я со всем не разберусь.
Я осторожно разжала кулаки, удивляясь, что раньше не заметила, как сильно их сжимала. Левое плечо кольнуло слабой болью.
— Я останусь, — глухо пробормотала я, — но при одном условии.
Белая Сова слегка нахмурилась, но кивнула, продолжай, мол.
— Никаких больше секретов. О ходе поисков Маришки я буду узнавать всё вместе с тобой.
— Хорошо! — с готовностью сказала мама, но я покачала головой:
— Это ещё не всё. Я не смогу сидеть взаперти, ты прекрасно это понимаешь. Позволь мне хотя бы выбираться в Гнездовицы и Злату Рощу…
На лицо мамы набежала тень.
— Твоя безопасность… — начала она, но я бесцеремонно перебила её:
— Гнездовицы совсем рядом! Пусть меня туда сопровождает кто-то из учителей! А Злата Роща — о, Великая Кахут, мама! У меня там лучшая подруга, тоже Пернатая, между прочим! А ещё мой друг. Они меня точно смогут защитить.
Мама колебалась. Я видела это по её лицу. Внезапно она резко подняла голову и отрывисто спросила:
— Какой ещё друг, Агнесса?
В меня будто полетели ледяные иголки — так холодно звучал её голос.
«Идиотка! — простонала я про себя. — Кто тебя за язык тянул?!»
Представляю себе лицо мамы, когда я расскажу ей об Ине. «Мой друг, мама, заправский вор, срезает кошельки у прохожих и тащит всё, что плохо лежит». Да после этого меня не только в Совятнике запрут, а посадят в железный сундук и закроют в подвале!
Глаза мамы сузились, как два стеклянных лезвия.
Я кашлянула и принялась сочинять, изо всех сил добавляя в голос убедительности:
— Ингвар, мама! Мы с ним познакомились ещё до выпуска. Почти сразу после того, как… как я схватила проклятие. Он сын купца Ольгерда Хромка из Златой Рощи.
— Почему я его никогда не видела? — подозрение в голосе мамы росло и крепло.
— Как ты себе это представляешь? — снисходительно спросила я. — Как я бы приволокла обычного человека в Совятник? Да его же первое защитное заклинание в куски бы разорвало.
Настороженность стала понемногу уходить из маминых глаз, но она продолжала пытливо всматриваться в моё лицо. Тогда я пошла с козырей.
— Если хочешь, спроси у Ринки. Я с ней виделась в Роще как раз в день приезда. Она тебе про Иня тоже расскажет.
При упоминании Ринкиного имени мамино лицо просветлело, но сдавать свои позиции она явно не торопилась.
— Агнешка, — строго сказала она, — за недавнее время ты чуть было серьёзно не пострадала. О каких вообще прогулках вне Школы может идти речь?
Я едва было не закатила глаза, но удержалась. Колючая волна прокатилась по позвоночнику при воспоминании о громаде шкафа, падающего на меня.
О пустых «лицах» стыней, окружающих меня.
Я сердито передёрнула плечами, отгоняя эти малоприятные картины.
— Одна «неприятность», как ты выражаешься, случилась со мной в Совятнике, — вкрадчиво сказала я, — от второй мне помог спастись Стефан.
— Его может не оказаться рядом в нужный момент… — отчаянно гнула свою линию мама, но я чувствовала: её уверенность с каждой секундой слабеет.
— Мама, — проникновенно сказала я и сжала материны руки, глядя прямо ей в глаза, — я буду не одна. Меня защитят, если что. К тому же, у меня хорошо получаются обереги и боевые амулеты — для их изготовления магия особо не нужна. Запасусь ими побольше — и в путь! А до Совятника найму дилижанс.
