– Ну, знаешь! – вспыхнула я. – Пойди сам, поучись и узнаешь!

- Благодарю покорно, – иронически протянул Ингвар. – Я человек старомодный, мне куда приятнее с живыми общаться!

Я только махнула рукой и вцепилась в бокал. Пикировки с вором сами собой сходили на нет, не успев начаться, и за ним неизменно оставалось последнее слово, припечатывая меня так, что продолжать спор было бессмысленно. Это ужасно бесило, но…

…Но и парадоксальным образом повышало настроение.

Вокруг раздались громкие аплодисменты и радостный гомон. Я допила остатки и непонимающе посмотрела на Ингвара; тот с воодушевленным видом приподнялся со своего места и жадно разглядывал толпу.

– Пришла пора Ганцольской Джиги! – радостно объявил он, поймав мой взгляд, и протянул мне руку. – Анфилий с мертвяками, Агнешка! Потанцуем?

Я обрадованно схватила его ладонь и вскочила из-за стола. В голове шумело ещё ощутимее, чем в Совятнике, но я не обратила на это никакого внимания. Все проблемы и неурядицы таяли, подрагивая, в залихватской мелодии, присыпанные блеском мишуры.

– Ты ещё спрашиваешь!

***

Ганцольская джига – это искрящаяся весельем круговерть бешеного танца, где стоит только отвлечься, как твоя рука выскользнет из ладони партнёра, а тебя саму затянет безумный хохочущий хоровод.

Куда там степенному вальсу на Зимнем балу Совятника!

Первые аккорды разухабистой мелодии гулко стукнулись в сердце приступом невероятного восторга, но стоило мне сделать один шаг вперёд по хитросплетениям фигур танца, как я споткнулась и в ужасе замерла. Что, если я забыла, как танцевать джигу? Последний раз я отплясывала её на последней своей Снеговьей Ярмарке в детстве, а это было ой как давно! Что, если я всё перепутаю и выставлю себя последним посмешищем?

Рука Ингвара, лежащая на моём плече, решительно и твёрдо сжала его.

– Спокойно, Агнешка, – шепнул он мне, стоя сзади. – Если что-то не получится, положись на меня. Я тебя подстрахую.

Все страхи тут же улетучились. У кого это ещё не получится, у меня?

Я резко обернулась к вору и легонько стукнула его пальцем по носу.

– Смотри, как бы тебя страховать не пришлось! – лукаво подмигнула Ингвару я. Он усмехнулся и подтолкнул меня вперёд.

Джига грянула.

Все мои страхи оказались напрасными. Тело само вспоминало нужные движения, не давая мне отвлечься на размышления и сомнения. На это просто не было времени: нужно было считать шаги, прыжки, повороты, вовремя перехватывать руки и вливаться в общий хоровод, чтобы через несколько мгновений вновь распасться на отдельные пары. Меня захлестнуло самозабвенное упоение танцем, и я начала всерьёз верить, что с приходом нового года у меня непременно начнётся какая-то новая, фантастическая жизнь, в которой я буду способна на всё.

Джига закончилась преступно быстро, подарив на прощание лёгкий оттенок укоризны в последних тактах мелодии. Шумно гомоня, люди гурьбой повалили за свои столики и непременно оттеснили бы меня, если бы Ингвар не держал крепко моё запястье.

Мы упали на свои места, шумно дыша и безудержно хохоча.

– Спасибо тебе, – с чувством произнесла я, откинувшись на спинку стула и прижав ладони к разгорячённым щекам. Причёска сейчас наверняка напоминала взлохмаченный сноп, но сил прихорашиваться не было. – Если бы мы не столкнулись на Ярмарке, я бы до сих пор там толкалась!

Ингвар, тоже полулежащий на стуле, хитро посмотрел на меня:

– Тогда тебе не меня надо благодарить, а бургомистра. Если бы не его побрякушка, я бы отсюда и носа бы не показал!

– Так ты тут живёшь? – запоздало дошло до меня. Ингвар изобразил в воздухе непонятный знак.

– Что-то вроде этого.

Сбоку донеслись нестройные аккорды: кажется, местные музыканты вновь настраивали инструменты. Ингвар выпрямился, и в его глазах вновь загорелся огонёк предвкушений.

– Кажется, решили джигу на бис повторить. Пойдёшь танцевать?

Я попыталась приподняться и почувствовала, как чугунная тяжесть усталости вдавливает тело обратно в сиденье.

– Ох, нет. Кажется, хватит с меня на сегодня танцев!

– Я тоже так думаю, панна Мёдвиг! – раздался сверху ледяной голос.

Я подняла голову и поняла, что груз усталости – это, в принципе, пустяк, который исчезнет без следа после небольшого отдыха.

Особенно по сравнению с уничтожающим взглядом тёмных глаз Стефана Штайна, в которых блестела колючая ярость.

========== Глава 8 ==========

То, что передо мной стоит Стефан, я поняла не сразу. Секунды три я молча смотрела на Пернатого около меня, пытаясь понять, почему его лицо кажется мне таким страшно знакомым и почему он обращается ко мне по имени. Потом в сознании стали появляться какие-то проблески, а в сердце — ввинчиваться смутная тревога. Но я только беспечно отмахнулась от неё.

— Пан Штайн! Вы тоже прибыли на Снеговью ярм-марку? Какая удача! А то я уже ломала голову, как бы добраться в Совятник!

— Панна Мёдвиг, — голос Стефана гудел, как зимний ветер в печной трубе. В этом голосе было нечто, от чего любой неоперившийся студент на моём месте вжался бы в стул от дикого ужаса, а я — только недовольно дёрнула плечом, — панна Мёдвиг, я прибыл сюда, в это… заведение, — последнее слово Штайн произнёс, сделав брезгливую паузу и скривив губы, — потому что до меня дошла весть о том, что вас тут видели!

Он повернул голову, смерил замершего на месте Ингвара ледяным взглядом и припечатал:

— В весьма неподобающей компании!

На месте Иня после таких слов я бы точно полезла в драку. Но вор только откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и весело спросил:

— Агнешка, кто этот неприятный господин? Ещё один из твоих оболтусов-учеников? Если да, то я советую влепить ему переэкзаменовку!

Ручаюсь, так Стефана ещё никто не называл. Тонкие черты его лица исказила ярость, и он начал поднимать руку. Испугавшись, что магистр сейчас применит к ни в чём не повинному (ладно, кое в чём повинному) парню какое-нибудь уничтожающее боевое плетение, я привстала, готовая кинуться Ингвару на защиту.

Но Штайн меня удивил. Его рука метнулась в мою сторону и, крепко ухватив за плечо, рывком подняла с места.

Я зашипела от боли. Ингвар вскочил:

— А ну, немедленно отпусти её!

— Вы что себе позволяете, магистр Штайн? — в унисон возмутилась я, пытаясь вырваться. — Инь, успокойся, это мой коллега! Который, похоже, решил испортить мне весь праздник!

— Который вы, панна Мёдвиг, испортили всем ещё раньше! — рявкнул Штайн, не отпуская меня, — когда самовольно покинули Школу! Слава Кахут, что молодой Эрицис встретил вас в Роще!

«Вот паршивец! — возмутилась я про себя. — Ну погоди у меня, теперь на золотое перо можешь даже не рассчитывать!»

— Мы возвращаемся в Школу, — отчеканил Стефан. — Вы пойдёте сами, панна Мёдвиг, или мне придётся вас тащить?

— Благодарю покорно! — огрызнулась я в ответ. Штайн держал меня как раз за недавно пострадавшее плечо, которое вновь налилось болью. — Я вам что, неразумный совёнок? Хватит меня позорить при всех! Я и так сама уже собиралась обратно в Совятник.

Стефан молча разжал пальцы. Я демонстративно поправила рукав и со вздохом обратилась к Ингвару:

— Zboham{?}[zboham [збохам] — пока! до встречи! (галах.)], Инь. Спасибо за весёлый вечер.

— Удачи, Агнешка, — безмятежно откликнулся вор, искоса взглянул на Стефана и лукаво подмигнул. — Ещё свидимся.

Я тепло улыбнулась, махнула ему рукой и быстро зашагала к выходу, демонстративно не глядя на Штайна и чопорно вздёрнув подбородок.

***

Кабина дилижанса полнилась молчанием. Оно тяжело давило на плечи и потрескивало ледяными искрами. Я бы ничуть не удивилась, если бы на стёклах изнутри выступил иней.

Я ненавидела подобные минуты. Мама обожала наказания такого рода: после очередного моего хулиганства она сначала выдерживала длинную и томительную паузу, не говоря мне ни слова (чем сильнее проступок, тем длиннее пауза), и лишь затем начинала сурово отчитывать. Обычно это случалось после того, как я приходила каяться и просить прощения первая.