– Я уже готова сойти с ума от голода, – не удержалась от колкости я, ощущая, как желудок начинает предательски сжиматься от голода.

Увечная рука начала затекать: видимо, поправляя перевязь в последний раз, я слишком сильно затянула узел. Я потянула за концы чёрной материи и принялась бинтовать кисть заново.

Ингвар, отвлёкшийся было на разглядывание веселящихся вокруг посетителей трактира, с любопытством уставился на мою руку и спросил:

– Это у тебя… Ну… С рождения?

Застигнутая врасплох этим вопросом, я недоумённо посмотрела на него. Видимо, приняв моё молчание за обиду, он затараторил извиняющимся голосом:

– Ты не подумай, я не хотел тебя задеть или ещё что-нибудь. Просто первый раз вижу Пернатую, у которой не всё в порядке… Ох, Анфилий. Извини. Глупости говорю.

Он запустил пальцы в густые волосы и смущённо отвёл взгляд. Это выглядело так трогательно, что я рассмеялась и ободряюще похлопала его по плечу.

– Всё в порядке, Инь. Нет, это не с рождения. Меня угораздило схватить проклятие.

Глаза Ингвара расширились. Он перегнулся через стол и уставился на мою руку так, словно перед ним лежала невиданная диковина.

– Больно было? – сочувственно спросил он. Я пожала плечами.

– Немного.

Инь кусал губы. Было видно, что ему ужасно хочется задать ещё какой-то вопрос, но он не решается. Почему-то испугавшись, что на этом наш разговор скатится в напряжённое молчание, я решила помочь ему.

– Еще хочешь что-то спросить?

Ингвар помедлил ещё мгновение, откашлялся и, посмотрев прямо мне в глаза, спросил:

– А как это случилось?

***

Когда крышка гроба падает с тяжёлым уханьем, отсекая тебя от остального мира, первые секунды ничего не ощущаешь. Просто лежишь на спине, вглядываясь в густую тьму и ждёшь, что крышка вот-вот поднимется вновь. Что всё это – лишь очередная твоя глупая шутка, а все они всегда заканчивались хорошо.

Что придёт мама и вытащит тебя из любой передряги.

Но потом приходит осознание того, что случилось что-то нехорошее. Что-то непоправимое и пугающее. То, от чего не отмахнуться и не спрятаться под толстым пушистым одеялом.

А потом тьма оживает.

***

– Я толком и не помню ничего, – со вздохом призналась я, вытягивая перед собой руку и медленно поворачивая то тыльной стороной, то ладонью. – Всё, что я вынесла из того дня – то, что не стоит ночью лазать по старым заброшенным кладбищам. И вряд ли стоит вскрывать семейные склепы. Замки на них вешают не просто так. Теперь вот расплачиваюсь.

Рыжеволосая подавальщица поставила на наш столик поднос с двумя высокими стаканами и вытянутым блюдом, от которого поднимался вкусно пахнущий пар. Ингвар сидел, согнувшись, над столом, подперев подбородок кулаками и глядя на меня исподлобья.

– Мне тоже приходилось бывать ночью на кладбище, – вдруг заявил он, – пару раз. Первый – когда мелким был и мертвяков искал…

Я, уже успевшая отхлебнуть из своего бокала, поперхнулась густой хмельной жидкостью и удивлённо уставилась на него:

– Мертвяков?!

– Ну, да, – беспечно пожал плечами вор. – Страшилок наслушался, и любопытно стало. Только не нашёл ни одного. Сплошное разочарование.

Он вздохнул с таким неподдельно опечаленным выражением лица, что я фыркнула от смеха. Густая пена немедленно взметнулась вверх и осела на лице; пришлось вслепую шарить по столу, нашаривая салфетку.

Ладонь наткнулась на горячие пальцы Ингвара; он без лишних слов вложил в неё салфетку и продолжил:

– Второй раз Анфилий занёс меня на погост два года назад. Слышала про старое кладбище за Збигровским трактом? Он идёт на восток от Рощи.

Я напрягла память и покачала головой, вытирая щёки.

– И хорошо, что не слышала, – назидательно сказал Инь. – Думаю, тот, кто… Или то, что тебя утащило, не отказалось бы туда переехать. Мне одного раза, что я там побывал, с головой хватило, чтобы понять: лучше туда не соваться и вовсе забыть дорогу в ту сторону.

Он сделал внушительную паузу и многозначительно посмотрел на меня. Я отбросила салфетку в сторону и нетерпеливо обхватила бокал обеими ладонями. Ингвару удалось раззадорить моё любопытство:

– Почему?

Вор не спешил с ответом. Он медленно поднёс свой бокал к губам, отпил, посмаковал и, пристально взглянув мне в глаза, таинственно ответил:

– Потому.

– Инь! – не удержавшись, возмущённо вскрикнула я, обманутая в лучших чувствах, и стукнула кулаком по столу. Ложки и вилки, аккуратно спеленутые салфетками, немедленно взмыли вверх.

– Ладно-ладно, – вор ловко подхватил одну пару столовых приборов, готовую упасть на пол, положил обратно и ответил:

– На первый взгляд, ничего особенного в этом кладбище нет. Ограды как ограды, дорожки все лопухами заросли.

Он помолчал, глядя в сторону, дёрнул плечом, явно вспомнив что-то нехорошее, и продолжил – уже куда более серьёзным тоном:

– Могилы как могилы, - зачарованная, я не глядя ткнула вилкой в ближайшее блюдо и, выудив оттуда какой-то кусок, сунула в рот. – Только половина из них пустовала.

– Как это? – таинственный кусок оказался горячей картошкой, щедро обсыпанной специями, и я торопливо отпила из бокала, чтобы потушить пожар во рту. От этого мой голос прозвучал сипло.

– Буквально, – ответил Ингвар. – И знаешь, почему до сих пор при воспоминании об этом месте у меня мурашки по коже?

Я вопросительно взглянула на него, чувствуя давно забытый трепет восторженного предвкушения перед приоткрытием завесы тайны.

– Пустые могилы были разрыты. И пусть меня заберёт Анфилий, если их разрывали снаружи.

Он пододвинул второе блюдо поближе к себе и отсалютовал мне вилкой.

– Dobrú chuť{?}[dobrú chuť [добру хуть] - приятного аппетита (галах.)].

***

Мы помолчали какое-то время, поглощённые едой. Мысли тонули в грохоте развесёлой музыки вокруг и мельтешении пёстрых нарядов. Я быстро прожевала куски мяса, плавающие в подливе, обуреваемая сотней вопросов, самым будоражащим из которых был:

– Значит, мертвяков ты всё-таки нашёл?

Инь сумрачно взглянул на меня поверх бокала и хмыкнул:

– Нашёл бы, но меня опередили. Судя по всему, могилы были разрыты задолго до моего визита, однако никаких вестей о появлении мертвяков в окрестностях Златой Рощи или Баньей Старицы{?}[Банья Старица – город неподалеку от Златой Рощи] я не слышал. Вывод?

– Эксперименты монстрологов? – азартно предположила я, нетерпеливо постукивая каблуком по полу. – Или какие-нибудь лекари-недоучки без лицензии решили поизучать на досуге анатомию?

– Агнешка, – укоризненно погрозил мне пальцем Инь, – ты меня вообще слышала? Могилы вырыли изнутри. Или ты думаешь, что какой-нибудь монстролог предварительно закопался в землю, а потом выбрался наружу вместе с трупом не первой свежести?

Я прижала ладони ко рту. Действительно, в пылу обсуждения эта деталь совершенно ускользнула из моего внимания.

– И это значит…

– Это значит, что на том кладбище поработали Вороны. Один. Или несколько, – безапелляционно припечатал Инь и сунул в рот последний кусок мяса.

Я потрясённо смотрела на него. Вороны-некроманты, чёрные колдуны, адепты смерти и хаоса, чья птицеформа всегда представляла собой огромного иссиня-чёрного ворона с железным клювом, были истреблены в Галахии и близлежащих странах давным-давно. Однако передо мной сидел человек, который утверждал, что видел следы их тёмного колдовства своими глазами.

– Да нет, бред какой-то, – неуверенно пробормотала я: настолько неправдоподобным мне казалось его предположение. Ингвар пожал плечами:

– А что это ещё может быть? Кто-то из ваших студентов? В этом вашем Совятнике учат поднимать мертвяков из могил?

– Основы некромантии у нас преподают, – обиженно протянула я: явное пренебрежение, прозвучавшее в голосе Ингвара, показалось мне оскорбительным. – Но всё, что касается оживления трупов, в магических школах и академиях под запретом!

– Чему тогда ещё учить на некромантии, – фыркнул вор, – как делать вытяжку из мертвецов? Варить клей из костей?