— А, Арсентьев! Ну как, разобрался с этими психами-антисатанистами?

— Конечно, тарщ майор! Еще позавчера вам рапорт отправил.

— Да? Что-то я пропустил. Ладно, найду, посмотрю. Там хоть что-то есть, или, как мы и думали, туфта сплошная.

— Так точно, туфта, — улыбнулся Алексей, — но я там вроде всё как положено расписал.

— И кроме рапорта больше ничего?

— Ну да. А что ещё?

— Вот и хорошо. Молодец, быстро управился. Ладно, иди трудись, — майор хлопнул лейтенанта по плечу и пошел дальше по своим делам.

Начало лета в этом году выдалось необычайно холодным. И опять все сети запестрели шуточками типа: «Сегодня третий день лета. На улице по всей центральной России от пяти до семи градусов по Цельсию. Пока выше ноля. Это всё, что нужно знать о глобальном потеплении». Весь вчерашний день, всю ночь и сегодня утром накрапывал дождь. Виктор шлепал к метро и матерился сквозь зубы, перепрыгивая особенно глубокие лужи. Как и практически все нормальные люди, дождь он не любил, а вот такой мелкий, моросящий, — особенно. Поэтому был невесел и хмур. Понедельник тоже веселья не добавлял. Даже обязательная ежедневная утренняя пробежка и интенсивная зарядка не улучшили настроения, как обычно бывало. Два дня назад, ночью, на стоянке около дома ему сильно поцарапали и чуть-чуть помяли его Мицубиси Аутлэндер и пришлось загнать его в автосервис. Вчера позвонили страховщики и предложили на выбор: либо прямо сейчас ставить в бокс на ремонт и покраску, либо ждать две недели. Виктор выбрал «сейчас», поскольку как раз через две недели они с Машей запланировали очередную дальнюю вылазку.

Он шел к метро, потому что не переваривал такси. У него было чуть более чувствительное, чем у других людей, обоняние и его всегда мутило от запахов общественных машин: то не до конца выветрившийся табачный дым, то запах пота от водителя или предыдущих пассажиров, то запах дешёвого ароматизатора, то ещё что…

Хорошо, хоть дело было уже за полдень (сегодня на работу надо было к трем), мест свободных в метро хватало. Виктор уселся на свободный диванчик и закрыл глаза, собираясь покемарить, но тут в вагон вошли бабушка с внучкой и уселись рядом. На маму женщина была не похожа, всё-таки лет пятьдесят её было точно. На няню она тоже похожа не была. Уж очень похоже одеты были. Явно дорого, но не вызывающе. Скорее можно было подумать, что старались одеться так, чтобы «быть как все». Девочка, судя по росту, лет семи — восьми, плакала, уткнувшись в бабушку. Виктор хотел было пересесть, но тут девочка оторвалась от женщины, протянула почти ей к лицу забинтованную руку и всхлипнув особенно громко, пожаловалась:

— Всё равно болит, бабуль!

— Ну потерпи, лапушка моя. Нам всего полчасика ехать. Приедем, я тебе еще вкусную таблеточку дам, чтобы не болело.

Виктор скосил глаза и увидел, что рука у девочки сильно опухла, из-под бинта видны чуть посиневшие пальцы и расплывшийся шире повязки багровый синяк. Он поморщился и поднял глаза на женщину. Та виновато улыбнулась и торопливо заговорила извиняющимся тоном:

— Приехали в гости к родным, так братец её двоюродный тяжеленный ящик с игрушками Дашеньке на руку уронил. Побежали в травмпункт, благо рядом, снимок сделали, сказали перелома нет, ушиб сильный. Завязали руку, и всё, ничего больше делать не стали. Вот домой едем. Приходится на метро, в такси её укачивает сильно.

— Сам такой, — сочувственно покивал головой Виктор, посмотрел на девочку и обомлел.

На него исподлобья, с текущими по щекам слёзками, смотрела почти точная копия Маши в таком же возрасте. Он попросил женщину поменяться с внучкой местами, чтобы девочка села ближе к нему, достал ноутбук, который всегда таскал с собой на работу (приходилось иногда что-то монтировать прямо в процессе съёмок) и запустил ролик, который они с племянницей сделали совсем недавно и ещё даже не успели озвучить до конца. Маша придумала классную штуку. Она предложила снять клип, как она рисует картину, а герои мультфильмов ей помогают. Она строит (в смысле — рисует) из песка замок, три богатыря ей стройматериалы подносят, Маша из «Маша и медведь» ими командует, а волк из «Ну, погоди!» всем мешает. Машуня сама написала сценарий, сама нашла нужные сцены и слова из мультфильмов, сама подбирала музыку, Виктор только снимал её работу с картиной, «вклеивал» рисованных персонажей и монтировал. Причём «вклеивал» таким образом, что убирал кое-где из первоначально снятого видео с Машиной работой её руки, заменяя их мультяшными героями. Там, где это требовалось по сюжету. Получилось, на их взгляд, обалденно! Они собирались после завершения всей работы выложить ролик в Ютуб и, если их восторг разделит достаточно большое количество народу, Машенька будет готовить целую серию подобных клипов. Строить ведь можно много чего — хоть пирамиды, хоть Кремль. Или каналы рыть. А уж героев мультфильмов море разливанное, выбирай, не хочу.

Когда девочка пересела к нему, Виктор, уже не просто услышав, а почувствовав её всхлипы, ощутил острый укол жалости к бедному ребёнку и прошипел про себя: «Чтоб она пропала, болячка твоя, Дашуня, пока ты этот ролик замечательный смотреть будешь!» А вслух сказал:

— Даже если ты уже не веришь в сказки, они всё равно могут помочь.

И нажал «Play».

Буквально после первых кадров девочка перестала плакать, а уже через полминуты потеребила доброго дядю за рукав и попросила:

— Дядя, дядя, останови на секундочку!

После чего повернулась к бабушке и радостно провозгласила, помахивая забинтованной рукой:

— Больше не болит! Совсем!

Виктор внимательно посмотрел на больную детскую руку, поднял взгляд и встретился глазами с женщиной, явно с сожалением оторвавшейся от экрана. Теперь слёзы стояли в глазах у неё.

— Спасибо Вам! Кто сделал такое чудо?

— Племянница, — с гордостью ответил он и тут же спросил, — Вам правда понравилось?

— Очень! И…

Договорить не дала Даша, потребовав продолжить показ. Они даже проехали одну лишнюю остановку, чтобы досмотреть до конца. Перед тем, как расстаться Анна Константиновна, как она представилась, выпросила у Руденко его и Машины координаты, чтобы девушке прислать хотя бы цветов в знак благодарности, а с ним соединить сына, который не последний человек в рекламном бизнесе и их потенциальное сотрудничество может оказаться и полезным, и взаимовыгодным.

Оставшись один, Руденко долго приходил в себя. «Ну и как я должен понять, что дало эффект: моё пожелание пропасть болячке или девочка на интересный клип отвлеклась и обо всём остальном забыла? Если пожелание, то почему тогда Маше не помогло? А если клип, то, получается, мы сделали эдакое суперлекарство? Ну, типа великая сила искусства, пресловутый двадцать пятый кадр и всё такое…  Не-е-е, это практически то же самое, что и «мир во всём мире», а такой вариант был забракован чёрно-белым псевдо-Воландом изначально. Да и опухоль с синяком никуда не исчезли, это я четко видел. Тогда что? Просто такая психо-анестезия? Анестезия…  Обезболивание…  Боль…  Боль и пропала! Я ведь и пожелал пропасть именно «болячке», а не «ушибу» или «синяку». А в случае с Машей было сказано: «Хочу, чтобы была полностью здорова». Выходит, что сотворить что-то типа абсолютно безвредной таблетки анальгина — это пожалуйста, а провести, условно говоря, сложную операцию — фигушки? Э-хе-хех! Жаль, конечно, но что поделать. Буду делать то, что получается. Машуне и такая помощь лишней не будет».

Виктор так глубоко ушел в свои мысли, что тоже проехал свою станцию. Вернувшись на нужную, выскочил из вагона как ошпаренный и бегом поднялся по эскалатору, стремясь хоть чуть-чуть наверстать упущенное время. Выбежав на улицу, вдруг остановился от пришедшей в голову мысли: «А ведь три месяца назад бежать вверх по эскалатору меня вряд ли можно было заставить. Вот что значит впахивать по часу каждое утро!»

Собрался было стартовать дальше и снова остановился. «Так вот же в чем дело! Я пашу, то есть — тружусь по утрам, и это, сложившись с моим пожеланием самому себе, даёт положительный результат? Дает, вопросов нет. И бегаю уже по эскалаторам, как пацан, и джинсы с брюками пришлось уже на размер меньше покупать. Но просто пожелав Маше выздороветь, я хотел получить результат на халяву. И ничего не получилось. А с этой девочкой, Дашей, к пожеланию тоже был приложен труд! Мы ведь с Машуней ещё как потрудились, делая этот клип. Надо как можно быстрее и на ней такой приём попробовать — пожелать ей избавиться от боли, например, во время массажа. А то вон, Лариса рассказывала, что иногда сама чуть не плачет, когда Маша под её пальцами стонет. К тому же в клипе её труда гораздо больше, чем моего. Вдруг двойной эффект будет? Завтра очередной сеанс, приеду, попрошу ещё раз ролик посмотреть, скажу, что поменял кое-что по мелочи».