Как ни хорошо было на море, пусть и уже холодном, а пора было возвращаться. Впрочем, город, славящийся своими «темными ночами», если верить фильму и песне, не очень-то хотел их отпускать. Минут через десять после отъезда из санатория Маша спохватилась, что оставила на ресепшене свой рюкзачок-сумочку. Ничего важного там, к счастью, не было, паспорт и телефон были в карманах куртки, но там лежала важная и очень нужная флэшка, восстанавливать которую ну очень не хотелось. Пришлось возвращаться. А поскольку выезжали в аэропорт без особого запаса по времени, на стойку регистрации прибежали уже немного запыхавшиеся. Как оказалось, торопились зря. Из-за каких-то мелких неполадок с самолётом вылет отложили на час. Алексей, помахав своим удостоверением и что-то наплетя про служебную необходимость какой-то барышне из авиакомпании S17, которая выполняла этот рейс, узнал, что ничего страшного не произошло, другой самолёт требовать не надо. Всего-навсего загрузили не те контейнеры с питанием. Сейчас привезут правильные и сразу полетим.

Образовавшийся лишний час провели в кафе, неспешно потягивая кофе и лениво ковыряясь в мороженом. Портила удовольствие только сидевшая рядом чересчур шумная компания из четырех крепких парней, которые несмотря на хоть и позднее, но утро, заправлялись то ли шотландским, то ли ирландским самогоном. Именно самогоном, потому что пить виски так, как пили они, просто кощунство. Причем, судя по их очень красным и очень потным мордам, начали они ещё вчера. И надо же было такому случиться, что эта компания оказалась их соседями в салоне самолета. Они и здесь вели себя так же, как и в кафе. Алексей даже повернулся к ним и попросил быть немного потише. Естественно, нарвался на довольно грубое:

— У тебя чё, проблемы, братан?

— У меня нет, — спокойно ответил Алексей, снова доставая удостоверение. — А вот вам по прилёте могу обеспечить. И серьёзные!

— Служивый! — ехидно ответил самый старший по виду, — а мы ничего не нарушаем. Просто голоса у нас такие — громкие. Или теперь всем, кто без погон рот можно только по спецразрешению открывать? Да и праздник у нас! Тебе налить за компанию?

Виктор, слушающий эту перепалку, хотел было присоединиться к старшему лейтенанту, но Наталья с Машей его удержали. Он тяжело вздохнул, поддаваясь, а про себя прошипел: «Да что б вы заткнулись уже! И задрыхли бы до самой Москвы!» И парни действительно угомонились. Но! всего лишь на пару минут. А потом веселье полыхнуло с новой силой. Руденко, давя в себе раздражение, и так и эдак переиначивал своё пожелание и…  ничего не менялось. Ему даже показалось, что в отличие от всех предыдущих раз ситуация развивается ровно по противоположному пожеланию сценарию. Виктор попробовал ещё несколько вариантов совсем уж нейтральных и почти безобидных пожеланий типа: «Чтоб стюардесса подошла…» и «Чтоб вам приспичило в сортир сбегать…», но результат был точно такой же. Его это поначалу расстроило, но он вспомнил свой последний сон у успокоился:

«Ну и ладно. Я ведь выбрал уже…  точнее, всё решили за меня, не оставив выбора…  Вот такой каламбурчик получился…  Но менять я ничего не хочу! И не буду! Даже хорошо, что не надо больше задумываться о том, как бы чего ненужного или опасного не пожелать. А то, что в следующих клипах не будет «невидимых пожеланий» — тоже хорошо. Хоть увидим, чего мы стоим без посторонней, точнее — без потусторонней помощи!…  Только вот теперь с пояснялками к итальянскому клипу что делать? Придётся их всё-таки делать длинными…  но интересными. А как? Н-да-а-а, задачка…»

Двадцать шестого октября, в понедельник, прямо с утра собрались у Антонова в офисе. И начали эту самую задачку решать. С самого начала Виктор всех удивил, заявив, что текст, возможно, надо не сокращать, а, наоборот, расширить.

— И почему у Вас так кардинально поменялось мнение? — спросил Олег Васильевич.

— Потому, что из нескольких строк, если мы до них ужмёмся, будет непонятно, причём тут какая-то связь между Италией и Россией. А именно в этом была идея закадрового текста. И, заметьте, мы первый раз обсуждаем текст ДО того, как сняли клип. И вообще, нам нужно дать понять, что несуразицы в ролике будут не столько про Италию, сколько, возможно, про Россию.

— Куда-то тебя не туда заносит, — вскинулась Маша.

— А вот смотри, — усмехнулся Руденко, — был такой культовый советский фильм «Приключения Буратино». И там была песня Окуджавы, которая тоже стала культовой. Там ведь есть слова: «Пока живут на свете дураки…». А, как известно, именно в России дураки и дороги — две главные беды.

— Ну, вот это уж действительно как-то чересчур сложно-притянутая штука, — запротестовал Антонов.

— Я не говорю, что вот прям эти слова надо выдавать в эфир, но…  как-то дать понять стоит, — не сдавался Виктор. — А ещё можно вспомнить слова Гоголя о том, что «О России я могу писать только в Риме…»

— Слушай! — Маша от возмущения даже встала и нависла над дядюшкой, — ты хочешь превратить развлекательный клип в какой-то политический памфлет. Причём только текстом. Ничего хорошего из этого не выйдет!

— А разве американский клип не был с похожим подтекстом?

— Там видеоряд полностью совпадал с текстом, если ты забыл. А подтекст был именно ПОДтекстом! И мы показали, откуда взяли сюжетные ходы — из их же мультфильмов!

— Так мы это показали уже посфактум. Да ещё пришлось дополнительный ролик делать. И ты не забыла, какие были комментарии?

— Стоп-стоп-стоп! — Антонов решительно пресёк разгоревшийся спор. — Давайте сначала определимся с целью вашей новой работы. Вы хотите показать…  ЧТО? Не сказать, а показать?

«А действительно, — подумал Виктор, — может я упираюсь только из-за того, что идея с символами и аналогиями Италия — Россия исходила от Натуськи? А она так хотела быть нужной, полезной…  и она…  она ведь «плясала» от наших СЛОВ, сказанных ПОСЛЕ показа китайского клипа и сказанных в Пекине, когда УЖЕ был результат. Значит…  значит надо отступить?…  Да, пожалуй…»

— Да, пожалуй Вы правы, Олег Васильевич, — Руденко поднял руки, показывая, что, мол, «сдаюсь». — Слишком сложно получится. И слишком хорошо нужно знать Россию и Италию, чтобы понять такие аллюзии не россиянам и не итальянцам. Можем оттолкнуть аудиторию. Но!…  Но тогда надо пойти по американскому варианту, только сделать ролик-пояснение до, а не после основного клипа. И текст должен идти на фоне картинок. На пол-экрана стены московского Кремля, на второй половине — Милан или Верона; на одной половине — Венеция, на другой — каналы Питера. И так далее. А читать сам текст может быть будет иметь смысл пригласить каких-нибудь профессиональных актёров.

— Ну уж нет, — тут же отреагировала Маша, — лучше пусть будет сто репетиций с Евгением Борисовичем, чем каким-то неизвестным людям сто раз объяснять чего мы хотим.

— Мне нравится идея с клипом-пояснением, — тут же вклинился Антонов, опасаясь, что снова начнётся спор. — Ну а текст вы и сами прочтёте не хуже профессиональных актёров. Опыт у вас богатый, не говоря уж о фантастических результатах.

Следующие четыре часа прошли во вполне рабочей обстановке. Три забракованных варианта, бесчисленное количество стилистических правок и уточнений, по дюжине чашек кофе на каждого и…  «золотой ключик у нас в кармане». Выбросить всё-таки пришлось кое-что. Убрали упоминание о том, что первый нормальный автозавод был построен ещё в Союзе итальянским Фиатом, «откровение» о шопинге состоятельных россиян не где-нибудь, а именно в Милане, ссылки на тесную взаимосвязь русской и итальянской оперы, упоминание о бесконечных творческих «командировках» русских художников и писателей в Италию и об идентичности макарон по-флотски и спагетти болоньезе.

Сам текст решили построить в виде вопросов и ответов.

— Кому задавать вопросы, а кому отвечать на них, решит Евгений Борисович, — предложила Маша усталым голосом, — а то если и по этому поводу спорить начнём, я на всех кидаться начну.