— Творец, за что мне это? Эру, как болит…

Слёз не было, слов проклятий — не было. Арвену, взбудораженному припадком, все казалось неестественным. Свет перед глазами мелькал, становился то тусклым, так что предметы можно было видеть только по силуэтам, то слишком ярким. Голова его пылала в огне, все казалось чужим и нереальным, все запахи смешались, все связи лопнули. Это был апогей страдания.

Эльф, шатаясь, вышел на балкон, лучи света обожгли лицо. Он подошёл к краю, словно подталкиваемый невидимой рукой, опустился на колени, часто дыша, будто собирая силы на последний важный шаг. Внутренний голос, такой чужой сейчас, с легким восточным акцентом, говорил очень спокойно и настоятельно:

«Докажи этому ублюдку, что ты смелый и свободный. Прыгай, Арвен! Пусть за измену и предательство он раскаивается всю вечность. Пусть осознает, что из-за своей похоти потерял тебя. Только тогда он поймёт, что его мир рухнул без тебя. Что ты был его единственной любовью».

Арвен вскочил на ноги, взглянул вниз. Там по дорожкам меж зелёных лужаек уже шли служащие и посыльные, которые с высоты казались маленькими муравьями.

«Я нужен сыну!»

Он сделал шаг от края.

«Сыну? Нет, ты ему не нужен. У него есть истинный. Прыгай, Арвен!»

Послушный зову эльф снова подошёл ближе и сел на парапет. Ветер утих в вышине.

«Прыгай, Арвен!»

Он закрыл глаза руками.

«Прыгай…»

— Арвен!!!

Эльдарион, влетевший в комнату, увидел только как за плитой балкона мелькнула в солнечных лучах светлая мантия родителя и струи шёлковых волос, подхваченные ветром падения.

***Эльдарион смотрел неотрывно на дрожащее пламя, с треском превращающее хрупкие белые цветы в пепел. Арвена, как супруга короля, хоронили по обряду, принятому в Гондоре. Огонь все ближе подбирался к бледной руке любимого существа, и принц останавливал желание сбить горячие язычки, не дать ему прикоснуться к драгоценному родному телу. Ведь обжечься — это так больно!

Арвен лежал на ложе, усыпанном цветами, такой прекрасный и хрупкий, но его не тронул могильный тлен. Кажется, что он сейчас улыбнётся во сне. Принц не верил. Никто не верил, что его больше нет рядом. Дух его умчался в Мандос, и сколько тысяч лет пройдёт до новой встречи? Эльдарион уже смертельно скучал. Он хотел бы последовать за ним, и только единственное существо оправдывало теперь его существование на земле.

Келебримбор стоял за его спиной, положив теплые ладони на плечи. Юный эльф отвернулся, чтобы не видеть, как любимое существо обнимали вихри пламени, он спрятал лицо в складках синего плаща. Лорд Эрегиона гладил его по голове и целовал макушку сквозь ткань капюшона, стараясь утешить. Рядом с ними был Элронд. Его глаза тоже были сухими. Жаркий ветер, что так быстро раздувал погребальный костёр, высушил взгляд, забрав себе слёзы.

Арагорн в глубокой скорби склонил голову, всем видом показывая глубину своей трагедии. На самом деле он разглядывал из-под капюшона через струи огня Анара, стоящего на другой стороне от костра. Взгляд советника был спокойный и несколько скучающий, как будто все это его не касалось. Арагорн исподлобья любовался его красивыми запястьями с тонкой белоснежной кожей и контуром нежных губ. Анара незаметно взял за руку Нариэль, поспешивший вернуться в Минас-Тирит, как только узнал о случившемся. Арагорн, стиснув зубы, сглотнул комок ядовитой ревности и опустил голову ниже, пряча искры в глазах. Его рука под широким рукавом траурной мантии сжалась в дрожащий кулак.

***После траурной церемонии Элронд подошёл к Келебримбору и Эльдариону, высказав просьбу срочно с ними поговорить о свадьбе. Принц смерил деда туманным взглядом, не понимая, как можно сейчас обсуждать торжество, когда весь его мир разорван на части. Тем более странно ему слышать эти слова от отца Арвена. Так он слово в слово и сказал владыке Ривенделла, попросив оставить его в стенах храма, чтобы он мог в одиночестве и скорби оплакать дорогого родителя.

Эльфы вышли вдвоём и направились в покои, выделенные для короля Ривенделла. Там Келебримбор обратился к собеседнику:

— Смерть Арвена всех нас глубоко поразила. Примите мои искренние соболезнования.

Элронд скорбно кивнув, его лицо стало ещё суровее, а голос отдавал металлом:

— Это горько для меня, как для родителя. Но я должен смотреть не только с позиции безутешного отца — для траура у меня есть все века, пока мы не встретимся с Арвеном вновь. Сейчас я должен собрать всю волю и расценить ситуацию, как правитель. И я вижу странность. Я чувствую, что это не случайно. Смерть моего сына предвещает череду катастроф.

— Да, я также предчувствую угрозу. Тьма сгущается… И она придёт с неожиданной стороны, — уверенный в каждом слове, сказал древний мастер.

— Так было не раз. Это ощущаем мы все, — Элронд печально кивнул, — Король обезумел в своём горе. Я боюсь, что он не способен защитить своё государство. Но именно Гондор всегда был оплотом веры и главным рубежом перед силами мрака. Келебримбор, обстоятельства складываются так, что ты должен как можно скорее принять правление, пока не случилось ещё большей беды. На востоке уже неспокойно.

— Разумно ли праздновать свадьбу на крови? Не лучше ли дать Эльдариону время для траура? — в голосе Келебримбора зазвенели стальные ноты несправедливости такого шага. Но владыка Ривенделла, неожиданно и непривычно твёрдый, как скала, настаивал:

— Мне жаль внука, но он не просто эльф. Он, как принц, был рождён с грузом ответственности перед Эру и народом, и должен взять волю в кулак, чтобы перейти сейчас же к решительным действиям. Это его долг. Временем для горевания мы не располагаем.

В глазах Элронда все же мелькнула вспышка жалости и боли. И он тихо продолжил:

— Так будет лучше и для Эльдариона. Брачная жизнь быстрее сотрёт его слёзы. Я надеюсь на тебя, лорд.

***Спустя некоторое время после этого разговора в дальней колоннаде встретились две фигуры, так и не сменившие траурные плащи.

— Венчание назначено через неделю, — сказал один из них на древнем языке, который в Средиземье знали очень немногие.

— А как же траур! Я рассчитывал, что гибель Арвена отсрочит свадьбу ещё на год. В Гондоре ещё слишком много «правоверных», — удивился собеседник на том же шипящем таинственном наречии.

— Да, нам было бы выгоднее сместить их бескровно, пока действующий король слаб. И выставить замены его сильных сторонников решениями Арагорна. Но на срочном венчании настаивает Элронд, а за ним и все эльфийские владыки.

Тень под другим капюшоном только вздохнула:

— Проклятый Элронд… Жаль. Я рассчитывал на мирную развязку. Неделю… ну что же. Придётся действовать быстрее. И жёстче.

========== Часть 12 ==========

Неделя для принца пролетела, словно в тяжком тумане. Но юность одержала верх над скорбью. Большую роль в этом сыграл Келебримбор, который всегда был рядом и уверял Эльдариона, что Арвен не хотел бы видеть сына в печали, и что смерть для их народа — понятие временное и относительное.

— В конце концов все мы встретимся с почившими родичами, чтобы уже никогда не расставаться. А сейчас, в это тяжелое время, мы должны быть сильными, ради светлой памяти наших предков.

Эльдарион дни напролёт лежал на коленях своего истинного и совсем не готовился к предстоящему торжеству. Только за два дня до своей свадьбы он вспомнил, что у него нет ни торжественной мантии, ни колец. Но и тут владыка Эрегиона выступил настоящим благородным альфой. Выяснилось, что он всю подготовку взял на себя — отправил приглашения в посольства важных государств и родственникам, распорядился о богатом пире, а кольца, как оказалось, он уже давно выковал собственноручно. Свадьба, конечно, будет менее пышной, чем изначально планировалась. Но это совсем не важно. Ведь главное — скоро их судьбы будут скреплены перед Эру и валар.

Что касается парадного облика юного жениха — то Келебримбор посоветовал надеть венец Лютиена и парадную белую мантию Арвена, в которой тот венчался с Арагорном. Эльдариону особенно понравилась эта идея. Это было трогательно и символично. Жаль, что Арвену не дано увидеть свадьбу сына. На глаза принца снова выступили слёзы.