— Ты и теперь не узнаешь меня, Король-Бродяжник?

Арагорн пытался понять и осмыслить эту фразу. Ему почудилась в ней насмешка. Не дождавшись ответа, Темный дух продолжил:

— Хотя я хочу, чтобы ты запомнил меня в ином облике…

Фигура владыки Мордора истлела красными искрами. Перед Арагорном появился прекрасный белокурый эльда. Он подошёл к нему и почти нежно приподнял голову пленника.

— Посмотри на меня, король! Ведь это именно тот облик, что так возжелал ты среди руин.

Эхо подземелья разнесло последние слова. Голова Арагорна упала на грудь. Он был поражён! Саурон! Сильнейшее зло Средиземья после самого Моргота! Разве он может быть его прекрасным Анаром, разве он может быть омегой?

— Ты! Ты околдовал меня! Возмездие небес найдёт тебя за обман и нашу гибель! — зло сплюнув кровь, отозвался Арагорн.

— Околдовал? А разве я не умолял отпустить меня?

Майа легко засмеялся, не размыкая расплывшихся в чарующей улыбке губ.

— Глупый-глупый человеческий король. Ты настолько ничтожен, что даже на последнем рубеже не осмеливаешься признать свою вину. Валар слишком поспешили наградить тебя бессмертием. Ты уйдёшь в Мандос, но я думаю, что Арвен даже не взглянет в твою сторону. Вот она, человеческая любовь! Потому и не дал вам Эру истинных, что все ваши бесконечные чувства тут же превращаются в пепел и золу, стоит только встретить хорошенького майа, неспособного к сопротивлению, среди грязных развалин. Хочешь пророчество: несчастный Арвен обретёт новое воплощение и найдёт своего истинного, а ты вечно будешь болтаться в призрачных залах, искупляя свою вину за его смерть. Хотя… я думаю, что сегодня прервётся ещё одна жизнь.

***В темноте открылась дверь и под луч единственного факела выбежал растрёпанный темноволосый эльф. В котором Арагорн с ужасом узнал сына. Эльдарион застыл пораженно глядя на связанного отца с гематомами на руках и следами от порезов на лице. Следом из мглы появилась фигура Келебримбора. Надежда на спасение вспыхнула в душе человека, но тут же сменилась ещё большим страхом и горечью. Майа сильнее их всех. Он убьёт их.

— Анар? Что здесь происходит?

— Не бойся, птенчик, у меня нет к тебе счетов. Просто злая судьба распорядилась тебе родиться не в той семье. Ты умрешь так быстро, что даже не почувствуешь. И, быть может, в следующем воплощении тебе повезёт больше, — майа плавно развернулся к новым гостям, и обратился тихим ласковым шёпотом к Келебримбору. — Благодарю, Тьелпэ, ты как раз вовремя… Любимый.

— Любимый? Как это возможно! А как же твой альфа? Нариэль? Невооружённым взглядом видна ваша сильнейшая связь!

— Это единственное, что вы угадали. У нас с ним действительно нерушимая связь. Родственная. Нариэль — мой сын. И в эти минуты он руководит штурмом вашего дворца, — майа коварно улыбнулся, так, что Арагорну показалось, что в полумраке блеснули клыки. Саурон снова обратился к Келебримбору, — Наверно, пора заканчивать с ними и пойти помочь нашему мальчику.

Он медленно направился к Эльдариону с обнаженным клинком в тонкой руке. Сын короля дёрнулся, бросился бежать, он столкнулся с грудью Келебримбора и неосознанно прижался к нему беспомощно, ища защиты, не веруя ни единому слову темного духа, словно все происходило не по-настоящему, словно он сейчас проснётся от кошмара, в своей постели, а рядом будет возлюбленный истинный Тьелпэ. Властитель Эрегиона вышел вперёд, прикрывая омегу.

— Нет. Прошу, не делай этого!

Арагорн тревожно замер, робкая надежда вновь захватила сердце. Самого себя он уже мысленно похоронил, но возможно Келебримбор сможет спасти Эльдариона. Омега же обхватил руками плечи нолдо, его истинный его защитит, будет биться за него до последней капли крови, в мире не может быть иначе!

Но внезапно принц почувствовал, что в душе стало легко и пусто. Теперь он явственно ощутил, что с его сердца спала сеть чёрных заклятий. Та, которую коварный злодей наложил сотню лет назад на него, беззащитного малыша, через маленький цветок вишни, по роковой случайности коснувшийся его лица. А за рухнувшими заклинаниями и ментальная связь натянулась, словно струна, и оборвалась. Эльдарион безумными отчаянными глазами уставился на Келебримбора. Неужели все оказалось ложью? Неужели это всего лишь временный приворот?

И тут нолдо совершил резкий поворот и встал за спиной своего жениха. Блеснуло лезвие кинжала, что он достал из сапога. Келебримбор приставил жало к шее темноволосого омеги.

— Позволь мне самому завершить свою месть! — сказал Келебримбор, а Саурон надменно ухмыльнулся.

Эльдарион беззвучно заплакал в последних объятиях возлюбленного нолдо. Теперь он видел, что такое настоящая истинная связь. Не та, неверная и призрачная ниточка, что связывала их и держалась все время на одной только магии, — почти физически ощутимая золотая цепь, пронизанная серебром, заковывала Тьелпэ и этого злого омегу нерушимым союзом. На лице Келебримбора расцвела кровожадная улыбка, а в глазах заплясали огоньки предвкушения расправы. Он дождался лёгкого согласного кивка своего омеги и обратился к Арагорну.

— Смотри же, Элессар! — это имя он выплюнул с насмешкой, — За боль и мучения моего истинного век назад я поклялся честью и головой извести весь твой род!

С этими словами, одним сильным режущим движением он вспорол горло Эльдариона. Эльф не успел даже крикнуть, рубиновые струи залили белоснежную шею и светлые одежды. Сын Арагорна, захлёбываясь кровью, обмяк на полу.

Саурон посмотрел на мертвое тело не заинтересовано. Он тут же развернулся к ревущему от боли и горя человеку.

— Свои обещания лорд Эрегиона исполняет всегда! — засмеялся майа. Он приподнял лезвием меча лицо человека, — Да здравствует Гондор… в составе Мордора!

Саурон разорвал одежду короля, затем коснулся мечом его обнаженной тяжело вздымающейся груди, примеряясь. Его меч остриём вспорол кожу и мышцы. Арагорн взвыл, последним желанием его было умереть быстрее. Но темный майа не спешил освободить его дух от покровов плоти, упиваясь его муками. Он резко вонзил меч чуть глубже, ломая кость грудины. Отогнул лезвием края раны, и опустил в грудь короля руку.

Арагорн был все ещё в сознании. Он не мог даже кричать от всеобъемлющей боли и страха. Король шокировано наблюдал, как Саурон осторожно, чтобы не повредить сосуды, достал из его плоти кровавый и блестящий темно-красный сгусток. По судорожным ритмичным трепыханиям Арагорн понял, что это его собственное живое бьющееся сердце.

Темный майа подарил человеку последнюю победную улыбку и со злостью сжал сердце рукой. Кровь потекла меж тонких пальцев по светлой коже в широкий рукав. Метущийся и навечно лишённый покоя дух человека умчался в чертоги Судьбы. В эти минуты наследник Мордора и Эрегиона Нариэль установил на крыше королевского дворца Минас-Тирита черное знамя с багровым оком.