- Звучит соблазнительно… - должен был признать Бармин, которому чем дальше, тем больше нравилось пользоваться «удобствами» полигамии.

- Скажешь, тебе не понравилось со мной и Машей? – не поняла его Варвара.

- Вы другие! – возразил Бармин, сообразив, что они все еще обсуждают характеры и привычки.

- Они тоже изменятся, - пожала плечами Варвара. – Надо только дать им шанс…

- Ты уверена, что Дарена готова к подобного рода экспериментам?

- Она женщина!

- Это не довод! – Бармин еще не забыл, как впервые выполнил с Дареной свой супружеский долг. Потом, правда, их отношения несколько изменились к лучшему, но именно что – несколько. Сказать, что их интимная жизнь стала похожа на нечто заслуживающее называться «нежностью и страстью», было бы преувеличением. Близость – да, но, увы, без должного пыла и энтузиазма с ее стороны, хотя он, видят боги, старался.

«Не изо всех сил, но все-таки, все-таки…»

- Это довод, да еще какой! – продолжала между тем Варвара. – Она молодая красивая женщина, к тому же, видит Лофн[1], не семи пядей во лбу. Дело за тобой, Инг! Неужели ты не сможешь совратить этого ребенка? Раскрутить ее на разврат и показать, что в постели можно делать гораздо больше того, о чем она уже знает?

«Вот даже как…»

- А теперь скажи-ка мне правду, - улыбнулся Бармин, сообразивший, откуда дует ветер. – Ты рассказывала остальным про то, как «хорошо это делать втроем»?

- Я не рассказывала. Только на вопросы отвечала. А хвасталась, между прочим, наша княгиня Полоцкая.

- То есть, фоном к твоей просьбе идет желание моих жен попробовать себя в тройничке? Я прав?

- Прав, - подтвердила Варвара, ничуть не смутившаяся от его слов, - я тебе только что сама об этом сказала. Обсуждали. Чисто теоретически, но обсуждали и не раз.

- Кто конкретно?

- Все конкретно.

- Но есть же, наверное, личные предпочтения? – решил уточнить Бармин, которому идея, на самом деле, понравилась.

- Еля хотела бы со мной, а Ольга с Марией, но они открыты для предложений, Инг, и сегодня есть отличный повод, чтобы опробовать новую модель отношений, и заодно приблизить к себе Дарену, сделав девочку по-настоящему счастливой, а значит, довольной жизнью и преданной тебе лично, как супругу и господину.

- Интересный ты человек! – признал Ингвар, выслушав сестру.

- Я просто реалистка, - пояснила Варвара свою позицию. – Мне война со всеми твоими женами не нужна. С некоторыми, кстати, тоже. И, если уж мы об этом… Не знаю, что тебе сделала Ульрика, но думаю, что ты ее уже достаточно проучил. Пора мириться!

- Именно за этим я ее и позвал, - кивнул Бармин, соглашаясь. – Не нужна нам война в доме. Сегодня же попробую заключить мир и установить между нами доброе согласие.

- Ну, ну, - покивала Варвара на эти его слова. – Бог в помощь!

- Который из них? – улыбнулся Ингвар.

- Любой, - улыбнулась в ответ женщина, - и все вместе!

***

Как ни странно, но уболтать Дарену на секс втроем оказалось гораздо проще, чем представлялось заранее. Возможно, на Бармине, и в самом деле, лежало благословение богини, но все у него с бывшей «строптивой» женой получилось легко и просто, словно так и должно быть. А надо было всего лишь похвалить юную женщину, выказав благодарность за своевременно продемонстрированные ею мужество и решимость, передать грамоты на титул посадницы Себежской и Идрицкой, обнять за плечи и прижать к себе, для чего пришлось ее посадить к себе на колени, - слишком большой была разница в росте, - поцеловать в губы, да не кое-как, а так, как надо: долгим поцелуем до потери дыхания, если и вовсе не сознания. И, разумеется, погладить по разным в той или иной степени заповедным местам, высказав при этом вполне уместное восхищение ее божественной красотой. В разговорах про мужество и решительность содержалось, как и следовало ожидать, подходящее случаю художественное преувеличение. Поцелуй, однако, получился весьма возбуждающим и уж точно многообещающим, а все выпуклости и узости, до которых добрались его жадные руки, были, - о чем Бармин, впрочем, уже знал, - просто восхитительны, но главное – Дарене эти его «упражнения в прекрасном» настолько понравились, что она сама уже не хотела останавливаться на достигнутом. Но, увы, по объективным причинам сделать это здесь и сейчас представлялось затруднительным, и тогда, видя на лице молодой жены выражение горького разочарования, Бармин предложил ей продолжить прерванный приступ «страсти и нежности» несколько позже, но зато уже в его постели. Дарена приняла эту идею с неподдельным энтузиазмом и благодарностью к мужу за проявленную им чуткость, но уже через мгновение впала в уныние, вспомнив, что сегодня к Ингвару должна прийти Елена.

- Приходите вместе! – предложил тогда Бармин.

- Как это вместе? – опешила юная женщина.

- Как Варвара и Мария, - напомнил Ингвар. – Только не говори, Дара, что не знаешь, о чем я говорю. Я точно знаю, что вы этот казус обсуждали на девичниках, и не раз.

- Обсуждали, - вынуждена была признать Дарена. – Знаю… Но… Ты уверен, что Еля согласится?

«Ну, надо же! – восхитился мысленно Бармин. – То есть, если Лена не против, то принципиальных возражений у тебя, моя радость, нет? Умереть не встать!»

- Лену я беру на себя! – пообещал Бармин. – Значит, придешь?

- Если ты хочешь…

- Я хочу! – решительно подтвердил Ингвар, и даже добавил для усиления эффекта:

– Очень сильно!

- А ты уверен, что это не разврат? – Еще одна робкая попытка отступить на исходные позиции, но Бармин уже ковал железо, пока оно не успело остыть.

- Ну, конечно же разврат! – воскликнул он, залезая Дарене в трусы. – Все, что происходит между мужчиной и женщиной в постели… ну, или еще где… - погладил он ее по заду, - это разврат в глазах одних людей и любовь – в глазах других. Но мы-то с тобой не какие-нибудь замшелые тетеньки и дяденьки, ханжи и ретрограды! Мы молоды, Дара, и должны получать от жизни максимум удовольствий.

- Думаешь…

- Знаю! – поставил Бармин точку в несколько затянувшихся колебаниях супруги. – Сегодня. Вместе с Леной. Часов в одиннадцать.

- Хорошо! – отвела взгляд женщина. – Но с Елей ты поговори сам!

- Договорились! – подытожил Бармин, и Дарена, пунцовая от смущения, но при том буквально сияющая глазами, покинула его кабинет.

А еще через несколько минут дверь открылась снова, пропуская в кабинет Бармина его первую и пока отнюдь не любимую жену. Одета она была в длинную, до щиколоток, юбку из темно-зеленого бархата и длиннополый велюровый жакет серого цвета, серые же кожаные сапожки на среднем каблуке, словно принцесса собралась на прогулку, и бежевый обтягивающий свитер гольф из тех, какие в молодости Бармина назывались водолазками. Почти без украшений, не считая колец и сережек, с самой что ни на есть простецкой прической – конский хвост.

- Стесняюсь спросить, что тут произошло, - начала разговор Ульрика, - но, если это то, о чем я подумала, то почему так быстро?

- Тут, дорогая, произошел разговор по душам, - улыбнулся Ингвар, вставая из-за стола.

- Дорогая? – Ульрика специально умерила шаг, позволяя Ингвару встретить ее на полпути.

- Есть возражения? – Бармин взял ее за плечи, притянул ближе, почувствовав упругое прикосновение полной груди, заглянул на мгновение в расширившиеся от удивления зеленые зрачки и поцеловал Ульрику в губы. Жестко, настойчиво, по-хозяйски или, скорее, по праву сильного. И женщина, что любопытно, подчинилась. Не сразу, - взяло пять-шесть секунд, никак не меньше, - но все-таки расслабилась в его руках, отдаваясь на волю мужчины. А спустя еще немного времени еще и ответила на поцелуй, но скорее с нежностью, чем со страстью, покорно, но не требовательно.

«Умеет, когда хочет, - усмехнулся мысленно Бармин. – Посмотрим, может быть у нас все еще как-нибудь образуется».

- Многообещающее начало, - несколько смущенно, констатировала Ульрика, когда Бармин оторвался от ее губ.