Он взял ее руку и сплел ее пальцы со своими, которые казались особенно массивными по сравнению с ее тоненькими пальчиками. Ладонь его была теплая и твердая, и прикосновение к ней вызвало у Девон странную для нее дрожь в самых потаенных уголках ее тела… Даже в полутьме бросался в глаза контраст между цветом ее и его кожи.

– Вы видите? Ваши руки… они наполовину меньше моих. – Проблеск улыбки промелькнул у него на губах. – И вы наполовину меньше меня.

Он убрал руку.

Глаза у Девон вспыхнули. В чем дело? Она почувствовала ей самой непонятную обиду.

– Вы – мечта любой женщины, Себастьян. Любая сколько-нибудь заметная девушка в лондонском высшем обществе стремится стать вашей невестой. Я видела это собственными глазами здесь, в этом доме. Все эти молодые леди готовы были упасть к вашим ногам. Вы могли бы иметь успех у любой женщины в Лондоне.

– Ну, это, вероятно, близко к истине, Девон, однако позвольте мне пополнить ваши знания. Все это потому, что каждая из них жаждет стать маркизой. Не важно, моей маркизой или чьей-то еще. Это сильная приманка. Браки по любви редки. По большей части они заключаются из соображений чисто практических. Я вовсе не хотел бы выглядеть мелочным или ничтожным, я люблю своего брата Джастина всей душой, но если бы он, а не я унаследовал титул, на меня никто не обращал бы внимания.

Девон была потрясена. Ошеломлена тем, что у человека, столь уверенного в себе, могут быть подобные мысли. При всем том его доверительность тронула ее. Редкий мужчина способен на такого рода откровенность.

– Вообще-то Джастина считают самым красивым мужчиной в Англии, и…

– Да-да, я это знаю, – перебила Себастьяна Девон. – Но вы только что сказали, что если бы маркизом был Джастин, на вас никто не обратил бы внимания. Это абсолютная неправда! – твердо заявила она.

– Боюсь, что это правда, Девон. Я не склонен переоценивать себя.

– Неправда, – повторила она. – И вы не должны так думать. Хотите знать почему?

– Надеюсь, вы просветите меня на этот счет, – с едва заметной усмешкой поощрил ее он.

Девон сжала его руки в своих ладонях – сжала крепко, давая тем самым понять, что неодобрительно отнесется к попытке высвободить их.

– Я это сделаю. Вы уверяете, что трезво оцениваете себя. Позвольте же мне сказать, каким вижу вас я. Передо мной мужчина с широкой грудью и мощными плечами. В ту необычайную ночь, когда я очнулась здесь, в этой самой постели, я не могла отвести от вас глаз. Сейчас я, разумеется, говорю только от своего имени, но не могу себе представить, что нашлась бы женщина, которая судит об этом иначе. Смею сказать, что большинство женщин приходит в восхищение при виде мужчины, который намного выше ростом, нежели другие. Мужчины с такими большими руками, как у вас, мужчины, в присутствии которого женщина чувствует себя хрупкой, маленькой – и надежно защищенной. Каждое утро я вижу вас сидящим за письменным столом. От солнечного света волосы ваши блестят точно вороново крыло, и я думаю, что в жизни не видела более привлекательного мужчины. – Девон перевела разгоряченное дыхание и заговорила снова: – Вы, Себастьян Стерлинг, так красивы… так необыкновенно красивы, что у меня… у меня просто дух захватывает… и я начинаю дрожать…

Господи, у нее все вышло не так, как она хотела… Может, она наговорила лишнего? Но теперь уж ничего не поделаешь. Главное, чтобы ей удалось убедить его.

Девон нерешительно подняла глаза.

В комнате воцарилась напряженная тишина, которую не сразу нарушил голос Себастьяна.

– Девон, – заговорил он, – никогда… вы слышите, никогда не говорите мужчине то, что вы только что сказали мне. – Он слегка наклонился вперед, выставив подбородок. – Потому что следующий, кто это услышит, тут же насильно овладеет вами, не сходя с места.

Ей невероятно хотелось, чтобы он овладел ею, не сходя с места.

Однако, взглянув ему в лицо, Девон почувствовала себя обескураженной и смущенной: она не раз делала глупости, но впервые видела Себастьяна таким, как в эту минуту.

– Обещайте мне, Девон, – сказал он, стиснув ее пальцы поистине железной хваткой.

Боль от этого пожатия была настолько сильной, что Девон с трудом произнесла:

– Себастьян…

– Обещайте мне!

Девон едва заметно кивнула и прошептала:

– Обещаю. – Потом повторила чуть громче: – Обещаю.

Себастьян отпустил ее.

Девон отвернулась, не в силах видеть, как он уходит. Когда дверь за ним затворилась с легким щелчком, она поднесла руку к губам и подула на нее, всхлипывая без слез. Она не могла взять в толк, что же такого ужасного сказала ему. Переступила допустимую границу в обращении? Была чересчур фамильярна? Находясь в обществе Себастьяна, Девон никогда не думала о пропасти, разделявшей их, для нее ничего не значило, что он маркиз, а она никто. Он для нее был просто Себастьяном, вот и все.

Что на него нашло? Был ли то гнев? Или неодобрение? Девон перебрала в памяти все сказанное ею. Видит Бог, она говорила правду. Чистую правду. Ведь он красив. Ошеломительно красив. И она считала, что ему будет приятно услышать это из ее уст.

Очевидно, она ошиблась.

Девон было нелегко войти в кабинет Себастьяна на следующее утро. А взглянуть ему в лицо трудно вдвойне – слишком свежо было впечатление от полученного выговора. И потому Девон трижды возвращалась назад, пройдя половину расстояния от постели до двери. Однако несмотря на то, что произошло накануне вечером, ей так или иначе придется видеться с Себастьяном. Ей страшно, очень страшно, это правда, но зачем же длить мучения? Придя к такому заключению, она отворила дверь своей спальни и спустилась по лестнице.

Она помедлила в дверях его кабинета. Себастьян сидел за письменным столом и что-то писал с самым деловым видом. При утреннем свете его благородный профиль казался особенно строго очерченным. Сердце Девон устремилось к Себастьяну, который выглядел сейчас очень утомленным. На секунду ей пришло в голову, не следует ли потихоньку удалиться, пока он ее не заметил. Однако что-то ее удержало от этого, некая сила, непонятная ей самой. Себастьян тем временем поднял голову и посмотрел на Девон. Отступать было поздно.

Глаза их встретились. Себастьян даже не поморщился, увидев Девон, но как знать, что у него на уме. Девон затаила дыхание и вошла в кабинет, напряженно ожидая дальнейшего развития событий.

Тяжелые брови распрямились. На губах у Себастьяна появилась легкая улыбка.

– Незачем стоять у порога, – произнес он почти весело. – Вы вряд ли нуждаетесь в приглашении.

С трудом овладев собой, Девон подошла к столу. Себастьян вел себя… он вел себя как обычно. Это было утешительно… или, наоборот, не слишком утешительно. Он держался так, будто накануне вечером ничего особенного не произошло.

Девон не знала, как к этому относиться, и не знала, как относиться к Себастьяну.

Но дальнейшая жизнь под крышей особняка Стерлингов шла также, как она шла прежде. Дни складывались в недели, а недели, в свою очередь, превращались в несколько недель.

Девон теперь особенно старалась преуспевать в занятиях. Она найдет себе место гувернантки или компаньонки, непременно найдет. Не важно, что она поздно вступила в игру, она все равно будет в выигрыше.

Чтение, которому она научилась, открыло перед ней весь мир. Она и отдаленно не представляла прежде, насколько это прекрасно. Больше всего она увлекалась историей. Она не казалась ей сухой и скучной – было так интересно совершать путешествие во времени, узнавать о жизни в разных странах в далекие годы. К математике же Девон не испытывала ни малейшей склонности, но занималась прилежно, и Себастьян был доволен ее успехами.

Увлеченная вновь найденным интересным занятием, Девон стала читать по ночам. Пока она живет здесь, надо использовать возможности библиотеки Себастьяна.

Как-то раз сразу после полуночи она закрыла небольшую книжку в кожаном переплете – новый томик фольклора, приобретенный Себастьяном. Книжка доставила ей большую радость. Девон не устала и, чувствуя, что не уснет, решила пойти в библиотеку. Посмотрела на Банни, которая сидела в ящике возле камина и насторожила ушки, увидев, что Девон откинула одеяло и спустила ноги на ковер.