«Ты теряешь себя. Не делай этого с собой».

Мои пальцы разжимаются. На них кровь. Шатаясь, отхожу назад. Мой дядя лежит у моих ног. Слышен визг Дейдры и других женщин, а также их крики и вопли о том, что я убийца. Они окружают меня. Я слышу крики и мольбы. Я холоден. Бессердечен. Я жестокий ублюдок. Я такой… такой…

Ударяю себя по лбу и отхожу назад.

— Ты убил его! Доналл! Любимый! Доналл! Открой глаза! Убийца! Он же твой дядя! Он же любил тебя!

Горе и слёзы. Меня всегда это окружало. Сначала его руками. Теперь моими. На них кровь.

— Нет! — Боль рвётся из горла наружу. Мне больно. Так больно.

— Он жив… ещё жив. Пожалуйста, вызовите скорую! Пожалуйста! Слэйн, помоги! Помоги! — плачет Дейдра. Она тянет ко мне руку, а я ухожу.

Я не могу дышать. Не могу… мне не хватает воздуха.

Хватаюсь за крестик на своей шее и рву цепочку. Он сверкает в моих грязных руках. Целую его, сжимая в руке. Еду в темноте. Один. Снова один. Мне больно… так больно.

Спускаюсь вниз, отталкивая охрану. Вхожу в помещение, в котором находится человек, который мне нужен. Он нужен мне.

— Слэйн, — хрипло говорит Каван. Я падаю на колени и скулю.

— Слэйн, чёрт! Кого ты убил? Слэйн!

Цепи звенят. Они такие громкие. Мне нравилось их слушать. Музыка и они. Было прекрасно в одиночестве, пока этот ублюдок не приходил. Мне так нравилось одиночество без него. Я был рад избавиться от него ради власти. Ради того, чтобы держать всё в своих руках. Я его наследник. Его продолжение. Его злодей.

— Слэйн, посмотри на меня. Дыши. Дыши давай. — Каван держит мою голову.

— Фарелл. Я его убил, — признаюсь я.

— Твою ж мать. Слэйн, пора заканчивать. Пора. Ты понимаешь это?

— Я не хочу. Она моя. Моя. Ты не заберёшь её у меня. Никто не заберёт. Он хотел забрать её, испортить мою игру, и я его убил. Я убью и тебя, если ты сделаешь это. — Хватаю Кавана за горло и сжимаю.

— Я не собираюсь забирать у тебя её, Слэйн. Дай помочь тебе. Дай мне быть рядом, как раньше. Я подстрахую тебя. Ты делал укол сегодня? Ты сделал его, когда почувствовал это снова?

— Нет. С ней мне не нужны уколы. С ней я… живу. А потом она меня убивает. Я не знаю, что мне делать. Я должен её убить, Каван. Должен. Убить, а потом качать в своих руках и гладить её мёртвое лицо. Оно так красиво. Она такая красивая. Она живая. Она прекрасна. — Моя рука безвольно падает, и я сажусь на грязный пол.

— Мы справимся с этим, Слэйн. Справимся, как раньше. Всё будет хорошо. Принесите мне мою сумку. Там есть ампулы. Я взял на всякий случай. Давай иди сюда. — Каван обнимает меня и гладит по волосам.

— Ты пьян. Тебе нельзя было пить, Слэйн. Ты же знаешь правила.

— Я не хочу больше жить по правилам, Каван. Они меня задолбали. Я не болен. Она не видит меня больным. — Дёргаю головой и отодвигаюсь от него на безопасное расстояние.

— Потому что Энрика не знает тебя, Слэйн. Ты играешь роли, но ни разу не был собой с ней. Что спровоцировало приступ?

Ненавижу, когда он говорит со мной так, как будто я мальчишка.

Поднимаю на него злой взгляд.

— Хорошо. Не хочешь, не говори. Но ты приехал ко мне не просто так, а потому что знаешь, что я всегда пойму тебя, Слэйн. Ты мой друг. Ты мне, как брат. Я не могу спокойно наблюдать за тем, что ты с собой делаешь. И ты искупался, как подозреваю, в реке. Ты уже давно этого не делал.

Достаю из кармана влажную коробочку и толкаю к нему.

— Охренеть, — Каван облокачивается о стену и качает головой. — Ты серьёзно?

— Не могу ни о чём другом думать. Меня разрывают мысли о ней. Она в моей голове. Она говорит слова, в которые я начинаю верить. Смотрит на меня своими грёбаными глазами, и я иду за ней. Она открывает двери. Там так светло рядом с ней. Я хотел избавиться от этого. Я дал ей шанс уйти. Если она умна, то спрячется, а я сделаю вид, якобы ищу её.

— Ты влюблён. Не отрицай. Ты влюблён, Слэйн. Это паршиво, но такое случается. Мы найдём выход.

— Я танцевал. — Улыбаюсь и ложусь на пол. Подкладываю руки под голову, вспоминая этот красивый момент. Их так мало в моей жизни.

— Она уникальная. Таких жертв я ещё не встречал. Я хочу обладать ей. Хочу всю её. Весь этот свет и мрак, а потом убить. Хочу рассказать ей… показать, какой я, и увидеть, как её любовь умирает вместе с ней. Я буду гладить её лицо. Мои руки будут в крови. В её крови. И она станет моим виски. Я буду пьян от боли. Пьяный и сумасшедший. Снова на лекарствах. С ней не нужны лекарства. Мне так больно. — Выгибаюсь, а позвоночник хрустит.

— Дай мне ампулы. Быстрее.

— Она защищает меня, представляешь? Меня, — смеюсь и ударяю кулаком по полу. — Меня.

— Быстрее, — шипит Каван, набирая в шприц лекарство.

— Пошёл ты на хрен со своими ампулами. Мне они не нужны. Я знаю, что мне нужно. Она. Я сделаю это. Я убью врага. Я уничтожу её. — Поднимаюсь на ноги, но меня ведёт в сторону. Чёрт. Я немного пьян.

— Держите его. Он сильный.

— Только рискните, и тогда, как только проснусь, убью вас. Жить хотите? — спрашивая, поднимаю голову. Трое мужчин останавливаются и смотрят на Кавана.

— Слэйн, ты же знаешь, что тебе это нужно. Знаешь, что иначе ты натворишь много дел, и потом будут проблемы. Слэйн, это снотворное. Оно даст тебе остыть. Ты придёшь в себя, — уговаривает меня Каван.

— Нет. Я убью, — рычу, хрустя пальцами. — Убью на хрен всех, если вы встанете у меня на пути. Она моя! И я иду за ней. Шаг за шагом. Я дышу ей в затылок. Она испуганно оборачивается, но я прячусь в темноте. Я иду за ней.

— Слэйн, прошу…

— Она моя! Моя! Я одержим! Спаси меня! Нет! Она моя! Я хочу её! Она моя! И она будет моей! А ты, — указываю пальцем на Кавана и ударяю ногой охранника, который хотел меня схватить, — подумай. Или работаешь на меня, или ты, блять, сдохнешь. На хрен пошли от меня.

Не стоит нападать на меня со спины. Я отличный боец. Меня учили убивать кулаками. И я убиваю. Я ударяю, а меня душат. Трое. Суки. Трое. Я вырываюсь. Отталкиваюсь ногами. Замечаю металлический выступ и с ором несусь на него спиной. Голова одного ударяется о выступ. Мёртв.

— Слэйн, чёрт! Хватит! Отойдите от него! Слэйн!

Вряд ли кто-нибудь теперь поможет мне. Меня не остановить. Выбегаю из помещения, и в моей голове появляется гениальная идея, которой любой злодей может позавидовать.

— Она моя! Моя!

Срываюсь на бег и забираюсь в машину. Надавливаю на педаль газа, и машина ускоряется. Я знаю, что мне нужно. На хрен лекарства. Я заберу жизнь Энрики. Моей прекрасной, искренней, нежной и порочной. Моего ангела, которого послали сюда, чтобы спасти меня. Только она может обменять свою жизнь на мою. Она вылечит меня. Она избавит меня от одержимости. Её аромат. О боже, какой он вкусный. Он убивает меня. Я возрождаюсь, дыша ей. Её упрямство. Обожаю. Обожаю. Обожаю. Дерзость и сила. Никогда не сломить другим. Я сломаю. Она такая же, как другие, но я сделаю её лучше прежде, чем убить. Моя Энрика. Моя жертва. Моя.

Я болен, да? Я болен. Я не могу остановиться. Я влюблён? Но это же не одержимость, как у меня. Это началось давно. Я стал одержим людьми. Женщинами. Я выслеживал их, завлекал, и они добровольно умирали у меня на глазах. Я ненавижу их. Никого не умею любить. Меня лишили этого. Лишили. Я думал, что мне помогают, но меня убили. Меня сделали злодеем. Никто не спросил у меня, хочу ли я быть таким? Наркотики. Одержимость. Болезнь. Все тычут в меня пальцем. Они обвиняют меня в том, что я больной ублюдок. Они пытаются меня убить, но это я убиваю их. Я убиваю…

Мне так больно. Я ничего не заслуживаю. У меня нет сердца. Но я храню сердце в морозильной камере. Когда-нибудь Энрика найдёт его. Он забрал мою душу. Он всё забрал у меня! Я имел право его убить! Я имел право! И я храню это сердце в надежде, что оно моё… ведь своё я не чувствую. Оно билось, когда ладонь… с нежной и мягкой кожей касалась моей груди. Оно билось, когда я обнимал свою жертву. Она так прекрасна. Чёрт… я хочу, чтобы она тоже обняла меня. Мне нужна она. Я сдохну без неё. Сдохну вместе с ней. Я не могу остановиться. У меня есть цель. У меня есть план. Я не могу сойти с него. Не могу! Я хочу! Хочу! Не могу… мне больно. Я не могу обрубить эту одержимость всё заканчивать. Не могу. Это сильнее меня.