— Да, контракт — это моя уловка, чтобы заполучить тебя. Меня тянет к тебе, и я ненавижу себя за это. Ненавижу и презираю. Мне хочется придушить тебя за то, что ты делаешь со мной. Но я не могу тронуть тебя и пальцем. Меня просто рвёт на части, — быстро шепчет он мне в губы. Шум в ушах от повысившейся частоты пульса усиливается, и я теряюсь в аромате, жаре и сладком дыхании Слэйна.

— Ты хоть понимаешь, что забрала у меня? Веру в тебя, Энрика. В тебя. Я видел в тебе ангела, который спасёт меня из темноты. Посмотри, что меня окружает. Так я живу с рождения. Чёрное. Всё чёрное. А ты принесла яркие краски в мою жизнь. Я одержим желанием обладать тобой с того момента, как только увидел. Я подготовил для нас тот дом, наше место, где всегда будет тепло и безопасно. Я старался для тебя. Я так надеялся, что именно с тобой смогу почувствовать то, чего меня лишили. Заботу. Любовь. Искренность. Меня всегда предавали. Каждую минуту моей жизни. А ты… я больше не хочу ошибаться, Энрика. Ты была для меня последним шансом, и я потерял всё. Себя потерял. — Слэйн отпускает меня и отодвигается. Его слова, пропитанные горечью и болью, выворачивают меня наизнанку. Они лишают меня воли и подталкивают в спину, чтобы помочь ему. Вырвать его жизнь из лап тьмы, окружающей нас. Да, будет сложно нам обоим. Мне будет страшно и больно видеть его злодеем каждый день. Знаю, в его сердце есть свет, и я найду его снова.

Быстро хватаю ручку и ставлю свою подпись на обоих экземплярах.

— Я с тобой, Слэйн. Но не обещаю, что смогу быть близка со злодеем. Я не отрицаю того, что ещё влюблена в тебя и делаю это ради того Слэйна, которого знала, а не ради того, кого вижу сейчас перед собой. Не надейся, что тебе удастся обратить меня в свою тёмную веру, потому что я собираюсь драться с тобой за твою жизнь, — решительно произношу и кладу бумаги на стол.

Допиваю свой виски и поднимаюсь с дивана, оставляя стакан на журнальном столике.

— Мне не нужен контракт, чтобы следовать правилам. Мне нечего больше от тебя скрывать, я честна. Мне не страшно. Но после этих тринадцати дней мы больше никогда не встретимся. Это будет завершением нашего знакомства. И если ты не оставишь меня в покое, то я лучше покончу с собой, потому что рядом с тобой всё равно умру от боли. Я знаю, что ты делаешь. Манипулируешь мной, играя на жалости и моём чувстве вины. Хорошо, если тебе так легче, играй дальше, но не жди, что получишь в ответ старую Энрику. Она живёт только ради Слэйна, у которого есть сердце, — добавляю я.

— Значит, нас обоих будут ждать огромные сюрпризы, — произносит Слэйн, широко улыбаясь, и от этой чертовски привлекательной улыбки у меня поджимаются пальцы на ногах.

Злясь, дёргаю головой, всё ещё не веря в то, что снова позволила втянуть себя в неприятности. Подхожу к рюкзаку, который упал у дверей лифта, и нажимаю на кнопку. Но там загорается «Заблокировано».

— И куда ты собралась, Энрика? — спрашивает Слэйн.

— Домой. Куда же ещё? Разблокируй лифт, — отвечаю, поворачиваясь к нему.

Он отрицательно качает головой.

— Как это нет? — возмущаюсь я. — Ты не можешь держать меня здесь, как пленницу.

— Я не держу, а действую согласно нашей письменной договорённости. Ты живёшь со мной тринадцать дней. И по моим наблюдениям первый день уже начался. — Слэйн переводит взгляд на стену, и я тоже смотрю туда. Стрелки чёрных часов показывают пять минут первого.

— Ты издеваешься? Что за чушь, Слэйн? Хорошо, буду жить в твоём новом, отполированном гробу, в котором твоему злодею и место, но это не означает, что я стану ходить здесь голая. Понял? — яростно шиплю.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Энрика. И это для тебя новый отполированный гроб, для меня же он пустой и одинокий, как раньше. Но теперь нас здесь двое. Так что я не жалуюсь, — отвечает он, пожимая плечами, и делает ещё один глоток виски, наблюдая за тем, что я буду делать дальше.

В ярости поворачиваюсь к лифту и вновь давлю на кнопку. Чёртовы буквы не меняются, и я начинаю нажимать на все кнопки подряд, надеясь, что это выведет из строя чёртову заумную штуку. Нет, она издаёт писк, и надпись полностью гаснет.

— Потрясающе, Энрика. Теперь, по твоей воле, мы оба заперты здесь! Ты определённо делаешь всё так, как я хочу, — смеётся Слэйн у меня за спиной.

Тру лоб, желая его придушить.

— Мне нужны мои вещи. Я занимаюсь перед учебным годом, и в ноутбуке мои книги. Ещё одежда. Я просто сейчас хочу поехать домой, а не отказываюсь от этого чёртового соглашения. Живо открой этот проклятый лифт, — рычу, искоса смотря на него.

— Пойдём, Энрика. — Слэйн поднимается и протягивает мне руку.

— Нет. Выпусти меня. Это смешно!

— Тогда улыбнись. Где твоё чувство юмора? — смеётся он, приближаясь ко мне.

— В гробу я его видела, — огрызаюсь я.

— Продолжишь в том же духе, там и окажешься, но мы попытаемся не дать тебе оказаться в нём. Поэтому прекращай истерику, Энрика. Лифт не откроется без отпечатка пальца, как и многое другое в этой квартире. Я специально оборудовал её самой сильной системой безопасности, которую смог придумать. Так что без моего ведома или разрешения ты не выйдешь. А что касается твоих вещей, то они у тебя уже есть. — Слэйн хватает меня за локоть и насильно заставляет идти за собой.

— Кто ты такой? — в шоке спрашиваю я. Его белоснежная улыбка ослепляет меня, пока он ведёт меня мимо огромной кухни, а затем столовой. Мы оказываемся в ещё одной небольшой гостиной, заполненной стеллажами с книгами. Конечно же, и здесь тоже мебель чёрного цвета. Всё здесь чёрное.

— Об этом ты скоро узнаешь, если не будешь воевать со мной.

— Если ты будешь вести себя нормально, а не запирать меня, то не буду воевать с тобой, — парирую я.

— А если ты будешь ставить мне условия, Энрика, то я буду очень плохим. Очень-очень плохим злодеем для тебя, потому что мне нравится идти напролом, — выдыхает он мне на ухо. По моей коже сразу же бегут мурашки.

Стеклянные чёрные двери автоматически раздвигаются перед нами, и мы оказываемся в большой спальне, в которой, в принципе, нет никакой другой мебели, кроме невероятных размеров кровати. Такой я даже раньше никогда не видела. Такие делают вообще? Или это особый заказ?

Охаю, когда над изголовьем кровати с чёрным шёлковым бельём вижу картину, которую я сделала для Слэйна. Это единственный светлый блик на чёрных стенах.

— Обожаю её, — шепчет Слэйн, уловив мой взгляд. — Она идеально вписалась в мою жизнь, как и ты, Энрика.

— Итак, вот кабинет, предназначенный лично для тебя. — Слэйн открывает двери, то есть они сами открываются от его прикосновения где-то слева, и мы оказываемся в небольшом помещении. Он включает свет, который бьёт мне в глаза. Привыкнув к яркому освещению, я в шоке таращусь на стол, высокий стул, множество книг по маркетингу и свой ноутбук, лежащий на столе. Там же находятся мои тетради, ручки и карандаши.

— Ты что… был у меня в доме? — шепчу я.

— Конечно. Я подготовился заранее. Хочу, чтобы тебе у меня понравилось, и ты чувствовала себя здесь хозяйкой. Можешь оборудовать кабинет под себя, купить что-то или покрасить стены, мне без разницы. Это твоё личное пространство на тринадцать дней, я в него лезть не буду.

— Ох, правда. Тогда ты не мог бы выйти отсюда, а я запру дверь, чтобы больше никогда тебя не видеть? — ехидно фыркаю.

— Увы, не мог бы. Ты недослушала меня. Я в него лезть не буду, потому что я и есть оно. Ты — моё личное пространство, а я — твоё. Это одно из правил. Здесь есть холодильник, в который я поставил для тебя некоторые напитки. Если будут пожелания, то оставь записку на кухонном столе. Моя домработница всё выполнит. Пойдём дальше. — Слэйн выводит меня из комнаты и проходит по спальне. Перед нами открываются другие двери. Это гардеробная, и я в ужасе смотрю на свою одежду, висящую справа, но там не только знакомые мне вещи, но и множество новых.

— Мне понравилось выбирать для тебя гардероб. Я подсел на это, — подмигивает мне Слэйн. Мы идём по широкому коридору между полок, заполненных мужской и женской обувью, одеждой, аксессуарами, и двери снова открываются.