Глубоко вздохнув, я посмотрел в глаза этих детей. Теперь мне было даже страшно подумать, что виной их гибели на самом деле был именно Ноберт Гастон.

— Я готов понести ответственность, как и все остальные живые. — Не отрывая взгляда от этих больших заинтересованных пар глаз, я добавил: — Но у меня есть просьба.

— Какая?

Этот вопрос вызвал облегчение. Я понимал, что меня могли убить сию секунду, но при этом я очень не хотел умирать прямо сейчас, ведь для меня это могло бы значить очередное пробуждение в этом мире.

— Как человек, связанный со всем случившимся, я бы хотел досмотреть до конца на те перемены, которые произойдут в мире. Мне нужно знать, что мои усилия не пропали зря.

Покойница недовольно нахмурилась и обошла меня. Теперь она смотрела на меня зловеще, и спрашивала как-то недоверчиво:

— А не слишком ли это милосердно по отношению к такой твари, как ты?

— Возможно, — я лишь кивал, — но только так я смогу умереть спокойно.

Дети переглянулись. Для них эта просьба была не менее странной, чем для всех остальных, и все же она казалась легко осуществимой. Приподняв взгляд, оба этих маленьких призрака заинтересованно посмотрели на покойницу с собакой.

— Решение принимать вам, — без сомнений отвечала женщина, — если хотите от него избавиться сейчас, делайте, но, если решите дать ему шанс, проследите, чтобы он не сбежал.

Незнакомка, пожав плечами, плавно развернулась и ушла. Она будто больше не хотела суваться не в свое дело, и потому с этого момента я оставался один на один с убитыми моими руками детьми. Снова переглянувшись, дети кивнули друг другу и наперебой заговорили:

— Хорошо.

— Мы подождем.

— Но ты останешься здесь.

— Будешь смотреть за всем происходящим из этого места.

Эти слова вызвали подозрения, но не удивили. Я понимал, что для них мое прибывание в этом месте было своеобразной гарантией, поэтому и не стал противиться.

— Хорошо.

Дети кивнули, развернулись и пошли прочь. Наблюдая за ними, я невольно думал о том, насколько маленькими они были. Возможно, им было всего около десяти-одиннадцати лет, и мне тяжело было поверить, что созданный мной персонаж стал причиной их гибели.

Осмотревшись по сторонам, я заметил стоявшего неподалеку Стива. В то время, как все остальные призраки уже расходились, именно он продолжал стоять рядом со мной. В его недоверчивом, немного даже разочарованном взгляде я уже мог прочитать осуждение. Все же он сам не ожидал того, что я мог быть убийцей детей. Я тоже не ожидал этого.

Приблизившись к главному герою, я спокойно спросил:

— Отсюда можно как-то связаться со внешним миром?

Стив нахмурился. Еще раз внимательно посмотрев в мои глаза, он будто попытался принять решение, а затем, выдохнув, наконец-то заговорил:

— Как призраки, мы можем только смотреть и проходить через зеркала.

— Почему, — продолжал расспрашивать я, — призраки начали проходить через зеркала только сейчас? Разве раньше они могли это делать?

— Не уверен. Кажется, не могли.

— Тогда в чем же кроется причина?

Стив вяло пожал плечами. Я понимал, что он, как новоприбывший призрак, вряд ли знал все имеющиеся детали, и все же мне отчаянно хотелось найти ответ на этот вопрос.

— Ты… — Слегка склонив голову, я недоверчиво покосился на Стива. — Случайно не хочешь никого сейчас убить?

— Что? — Юноша удивился. Посмотрев в мои глаза и даже отчего-то отступив, он уверенно ответил: — Нет. В этом месте я — это я.

— А снаружи?

— Не уверен. — Стив отвернулся. — Кажется, когда я выбираюсь отсюда, эмоции берут надо мной верх, поэтому я стараюсь не покидать этого места.

— Понятно…

Задумчиво хмыкнув, я отвернулся. Слова Стива дали мне новую пищу для раздумий, а также еще одну причину для того, чтобы продолжить уже начатое расследование именно здесь, в потустороннем мире.

— Я бы хотел немного осмотреться.

***

В этом мире не было ни птиц, ни даже насекомых. Все, что здесь находилось, это души погибших людей, их личные вещи и дома. Из всех живых существ, не являвшихся человеком, мне встречалась лишь собака одной покойницы, которая постоянно следовала за ней. Возможно, так было потому, что собака была чем-то вроде личной вещи той женщины, но уж точно не живой отчаявшейся душой.

Плавно продвигаясь по узким тропам среди обросшего золотой листвой парка, я все быстрее отдалялся от самого призрачного города. Пока у меня было время, я хотел обойти все значимые места в этом месте и сравнить их с тем, что было в мире живых. Возможно, именно поэтому я и направился в тот самый парк, где в последний раз видел Стива живым.

В какой-то момент, заметив впереди величественно возвышавшуюся статую, я остановился. Рядом с ней уже стояла фигура довольно знакомого мне призрака, и из-за этого в первые секунды я даже сомневался в том, стоило ли мне приближаться. Лишь мгновение спустя смирившись и выдохнув, я плавно двинулся вперед. Еще даже не добравшись до этого человека, из-за спины я заговорил:

— Почему именно здесь вам поставили памятник?

— Под ним находится моя могила. — Сильвиус Ольд, обернувшись, совершенно спокойно окинул меня взглядом. — Зачем ты пришел сюда? Не боишься, что я тебя убью?

— Меня все равно убьют за то, что я сделал. Бояться уже как-то поздно.

Подойдя прямиком к этому человеку, я посмотрел через его плечо на статую и замер в раздумьях. Сильвиус в этот момент тоже отступил и позволил мне посмотреть на его монумент. Еще пару секунд мы стояли вот так, в полной тишине, просто думая о чем-то своем.

— Вы можете мне рассказать, — заговорил я, — что произошло на самом деле? Как вы умерли?

— Неужели ты не знаешь историю основателя города?

— Знаю, — я невольно улыбнулся, — но ведь история и правда не всегда схожи.

Сильвиус молчал. Будто мысленно повторяя мои слова, он все думал и думал, а затем, спустя пару минут тишины, заговорил:

— Меня предали. Через пять лет после того, как появился этот город, несколько моих подчиненных решили забрать все накопленные на строительство средства и обвинили в этом меня. Жители города, доверившиеся мне, были в ярости. Они же закидали меня камнями и закопали здесь.

— А предатели знали, что так получится?

— Предатели-то? — Сильвиус невольно улыбнулся. — Вряд ли. Они ожидали, что все закончится заточением в тюрьме или чем-то подобным, но не учли гнев людей, которые бросили все, что имели, лишь бы оказаться в этом месте.

— Значит, памятник…

— Да, его поставили те, кто заработал на моих костях. Сволочи. — Улыбка Сильвиуса с каждой секундой становилась все шире, и вместе с этим его усмешка сменялась горем — это было видно по его взгляду. — Самое смешное в этом то, что они поставили памятник и этим откупились. Просадили все украденные деньги, завели семьи, обосновались здесь и даже их дети целыми поколениями были самыми богатыми людьми во всем городе.

— Мне очень жаль.

— А мне-то как жаль. Никто не понес наказания и именно поэтому мне нужна справедливость.

— Но ведь ваши обидчики уже мертвы.

— Я знаю.

— Вы будете мстить родственникам?

— Нет. — Мужчина развернулся ко мне лицом и решительно посмотрел в мои глаза. — Я поразмыслил над твоими словами и понял, что мне будет достаточно мести за всех тех, кому еще есть что защищать, а также изменения самой системы. Недопустимо, чтобы жертва не могла получить возмездия, даже если она уже мертва.

— После того, что вы устроили, уверен, выжившие не оставят все это в стороне. Хотя бы ради собственного выживания, но они точно попытаются все изменить.

— Хотелось бы в это верить.

Почему-то я даже не сомневался в том, что выжившие люди будут готовы пойти на все, лишь бы предотвратить подобный кошмар. Мне мало верилось, что мир от этого мог стать значительно лучше, но все же мысленно хотелось посмотреть на то, что же могло из всего этого получиться.