Воспоминание из детства; ему тогда только исполнилось семь лет.
Вот уже много дней животное ничего не ело и вело себя странно, избегая их компании и прячась в глубине шкафов. Никто даже не подумал отнести ее к ветеринару. Слишком дорого. Нет времени. В конце концов, это всего лишь кошка.
Однажды утром Мумусс убежала в нижний этаж и прорыла дыру на поросшем пожелтевшей травой участке земли за мусорными баками, служившем им садом.
Чтобы быть одной. Чтобы иметь возможность умереть спокойно.
Он нашел ее три дня спустя, по запаху. Все думали, что это мусорные баки воняют, как обычно. Но на этот раз это было тело животного, которое уже начало разлагаться. Теперь Брайан находился в той же позе, что и она: свернувшись клубком…
Едва он об этом вспомнил, как все его тело напряглось. Нет, так нельзя: эта поза означает смирение, покорность…
С усилием он поднялся на ноги и потратил несколько секунд, чтобы обрести равновесие. «Всего лишь небольшая рана на голове. Я ее уже обработала».
Марля была твердой, будто забытый на плите блин, на ней виднелось темное пятно. Он предположил, что это кровь.
Его кровь.
Брайан заметил, что на нем другая одежда. Вместо брюк и его единственной белой рубашки на нем были старые джинсы и футболка с изображением музыкальной группы Linkin Park. Его туфли исчезли. Он был в одних носках. Обнюхав свою футболку, он учуял запах чистоты и моющего средства, которым пользовалась мадам Вассер.
Брайан был уверен, что не переодевался. Но ведь кто-то же это сделал…
Ощутив непреодолимое желание почесаться, он сунул руку в джинсы и заметил, что под ними ничего нет. Низ живота обдуло холодным воздухом. Страх сменился чувством стыда. Кто-то раздел его догола, чтобы натянуть на него эту одежду.
Еще несколько секунд он собирался с духом, чтобы подойти к решетке. Впрочем, его рука просто осталась лежать на ручке дверцы. То неустойчивое мгновение, когда еще может произойти самое лучшее или, наоборот, самое худшее…
Не раздумывай!
Он попытался открыть дверцу — безуспешно, попробовал еще раз, а затем принялся трясти решетку, чтобы расшатать прутья.
Он потер себе глаза и попытался успокоиться. Расположить в порядке те вопросы, которые рвались из него наружу.
Что я здесь делаю?
Почему я заперт?
Почему я не в своей комнате?
Но положа руку на сердце он не был уверен, что хочет знать ответы на них.
От страха ему неудержимо захотелось помочиться.
Он поспешил к голубому ведру. Ему снова сделалось стыдно, но у него не было выбора.
Расстегнул ширинку. Его член уменьшился — от холода или страха. А может быть, по обеим причинам сразу. Струя мочи забрызгала внутреннюю поверхность сосуда, а затем покрыла ее белесой пеной.
Закончив, он поставил ведро в дальний угол, чтобы оно не маячило перед глазами.
Потом он снова подошел к решетке и принялся звать: сперва тихонько. Как будто все было не так серьезно и сохранялась надежда, что достаточно всего лишь объяснения, чтобы положить конец этой более чем странной ситуации.
Затем он подал голос.
Его крики нарушили холодную тишину погреба.
Не прошло и нескольких секунд, как начала открываться дверь, ведущая в нижний этаж.
Брайан хорошо помнил скрип плохо смазанной двери. Когда он спустился сюда, чтобы выбрать бутылку вина, он сказал себе, что найдет время и смажет петли как следует. А потом об этом уже не думал…
На нижние ступеньки лестницы упал луч света. Брайан ясно различил на другом конце помещения прикрепленные к стене этажерки две большие бочки и сложенные стопкой пыльные ящики.
Шум не ритмичный…
Силуэт внизу лестницы, наполовину скрытый этажеркой.
— Мадам Вассер, это вы?
Он ждал, что вспыхнут лампы дневного света, но этого не произошло. Его сердце будто пропустило несколько ударов во время этой слишком долгой, томительной тишины. Затем женщина приблизилась, и он узнал ее.
— Здравствуйте, Людовик.
На этот раз она выглядела более чем настоящей. Она больше не казалась тенью, привидевшейся ему во сне. Но это не было сном: он тогда действительно проснулся в первый раз.
— Как вы себя чувствуете? Голова не очень болит? Я принесла вам таблетки…
Ее голос был очень спокойным, но это неуместное спокойствие совсем не утешило его.
— Почему я здесь?
Мадам Вассер подошла к решетке, но из-за слабого освещения он не мог разглядеть черты ее лица.
— Вы не должны бояться. Многие вещи могут показаться вам… немного несообразными.
Он догадался, что это слово она употребила в смысле «странными». Ну да, еще как! Он снова нажал на ручку, скорее не для того, чтобы попытаться открыть дверь, а чтобы сделать свои слова более наглядными:
— Почему я заперт?
В следующее же мгновение он сам удивился, насколько наивно прозвучал этот вопрос.
— Вы не останетесь здесь надолго, обещаю. Это все… временно.
Схватив обеими руками прутья решетки, он почувствовал, что его тело сотрясает дрожь.
— Вы меня пугаете. Что произошло?
Что произошло, он и сам прекрасно знал. По крайней мере, мог представить себе. Его накачали наркотиками, переодели, затем спустили в погреб. Кто-то даже взял на себя труд притащить сюда матрас из его комнаты. Но почему?
— Позавчера после еды вы плохо себя почувствовали и…
— Позавчера?
— Вы много спали, вам требовался отдых.
У него в голове не укладывалось, что он мог быть без сознания более суток. На самом деле даже если он каким-то образом и потерял счет времени, все равно должно быть раннее утро, не позднее.
— Вам было нехорошо. Мы устроили вас здесь, чтобы…
Она прервала свою речь, сделала шаг вперед и положила пальцы на решетку.
— …чтобы вы случайно не поранили себя во время сна.
Да что она плетет?
Если ему было нехорошо, зачем тогда надо было запирать его в погребе? Брайану показалось, что он каким-то образом оказался на месте человека, которого по ошибке поместили в психиатрическую больницу. Не хватает только смирительной рубашки…
— Я что, пленник?
«Пленник»… Это слово, так естественно вылетевшее у него изо рта, показалось ему странным. Но никакого другого он не находил. Ему хотелось выть, осыпать ее ругательствами, но в то же время он был парализован страхом.
— Ну-ну, не говорите глупостей! — произнесла она, резким движением убирая пальцы от решетки.
Знакомая интонация, которой мадам Вассер иногда пользовалась, чтобы мягко сделать ему замечание. Когда он лишний раз спрашивал разрешения… когда извинялся за какой-нибудь пустяк…
Эти дружеские слова подействовали на него так, будто повернули выключатель. Брайан сразу же понял, что она не ответит на его вопросы. Потому что ей нечего ответить. По крайней мере, ничего разумного.
Конечно, он пленник! Как еще назвать человека, которого удерживают против его воли?
— Возьмите, вам нужно принять таблетки.
С этими словами она протянула ему две белые пилюли, на которые он едва взглянул.
— Где месье Вассер?
Брайан задал этот вопрос бездумно, только для того, чтобы попытаться удержать собеседницу в подобии нормального состояния.
И увидел, как на ее лице появляется гримаса.
— Сейчас это вас не должно волновать.
— Но неужели он согласился с?..
Он с усилием повернулся к своей камере — в первый раз он назвал нишу в погребе этим словом — и широко развел руками в воздухе.
— …вот с этим?
Лицо стоящей напротив него женщины захлопнулось, будто устричная раковина.
— Это все именно из-за вашей ошибки, Людовик!
Брайан подпрыгнул. Она повысила голос. Он увидел, как напряглось ее тело, как пальцы разжались и легли на бедра. На короткое мгновение он даже почувствовал себя виноватым, что довел ее до этого.
— Вы так торопились нас покинуть! И что на вас такое нашло? Вы объявляете, что собираетесь завтра уехать, а мы должны делать вид, будто ничего не произошло. Как будто мы для вас являемся такими же клиентами, как и все остальные! Вы меня разочаровали… И это после всего, что мы для вас сделали… Так нельзя себя вести, нет… Вам не хватает… воспитания!
