— Думаю, нет, но я вообще беспомощный в этом гипсе. Можно как-то покороче сделать? — сбивчиво объясняюсь. — Оставьте мне запястье хотя бы.

— Ладно, пойдём, — без лишней полемики встаёшь и проходишь в процедурную, а я молча иду за тобой.

Что, так просто?

Сажусь туда же, куда и вчера. Ты тоже садишься рядом, но сегодня наши ноги не касаются друг друга.

— Как самочувствие? — спрашиваешь, пока готовишь инструменты.

— Ну, лучше, чем вчера, — отвечаю как есть. — Похоже, отёк спал.

— Отворачиваться будешь? — немного улыбаешься уголком губ, но больше глазами. От этого я успокаиваюсь окончательно.

Борюсь между желанием смотреть на тебя и не смотреть на свою руку. Чувство дискомфорта побеждает, и я отворачиваюсь.

— Я дочитал до твоего художника, — внезапно перескакиваешь на другую тему, — ну и погуглил, кто это вообще. Нравятся его работы?

— Да, по-моему, его творчеству вообще нет аналогов. И такая сложная жизнь в эмиграции, — могу говорить на эту тему часами. — И как Вам книга?

— Мне понравилась, хотя я ожидал не совсем этого, — и потом добавляешь. — Я думал, мы уже на «ты».

Почему-то очень сложно сегодня на «ты».

— Как там мой палец? — тоже прыгаю с темы на тему, играя в твою игру.

— Лучше, отёк и правда спал, — ты уже разрезал гипс и сооружаешь новый. — Так почему тебе повезло?

— Что? — вообще не въезжаю, о чем ты.

— Ты вчера сказал, что нельзя так резко менять диплом, но тебе повезло, — пересказываешь наш разговор. Надо же, запомнил. — После защиты будешь куда-то поступать?

И снова вопрос, на который я не рассчитывал. Всем всегда отвечаю, что нет, что и без высшего образования нашёл своё место в жизни, удаленную работу и пока что ничего менять не хочу. Но на самом деле хочу. Но не хочу, чтоб все об этом знали в случае моей неудачи.

— Да, хочу поступить в Санкт-Петербург, — первый раз отвечаю на этот вопрос честно. — Но это скорее мечта, чем реальный план.

— Не знаю, звучит как план, — пожимаешь плечами.

Молчим. А я сижу к тебе полубоком и не могу увидеть, что происходит у тебя на лице.

— Если понравилась эта книга, я могу посоветовать что-то подобное, — решаю продолжить разговор про литературу. Вроде бы здесь мы нашли точки соприкосновения.

— Про путешествия? — в голосе слышу увлечённые нотки.

— Да, я могу завтра принести, — предлагаю быстрее, чем стоило бы. — Если надо, конечно, я недалеко живу, и мне по пути.

Я навязчив? Вообще, что я делаю?

— У меня завтра выходной, — долгое молчание. — Но послезавтра, если все ещё будет по пути, то буду рад.

— Да, все ещё будет по пути, — улыбаюсь, как дурачок, хорошо, что все ещё сижу к тебе спиной.

Пытаюсь скосить на тебя глаза все те пятнадцать минут, что ты переделываешь мне гипс. Что в тебе такого, что я веду себя рядом с тобой как школьница?

— Готово, — чувствую, что ты отстраняешься от моей руки.

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на новый гипс: да, так значительно удобнее. Теперь он в два раза короче и открывает запястье — зафиксирован только палец.

— Спасибо, теперь моему диплому ничего не угрожает, — пытаюсь шутить и встаю из-за кушетки.

— О, я очень рад, — ты стоишь рядом и улыбаешься.

Прощаемся, но мне так хочется остаться ещё ненадолго.

***

Уже на подходе к училищу понимаю, что опоздал совсем немного, и решаю ускориться на встречу, вдруг Николаич ещё не ушёл.

Хочу показать наброски, которые нарисовал за последнюю неделю.

Вокруг нашего корпуса небольшой сквер с высокими деревьями и крылечко с клумбами в форме чаш, с барельефами. Открываю массивную дверь и захожу внутрь. На первом этаже, как всегда, полумрак и благодатная прохлада.

Прохожу до конца коридора и поворачиваю на лестницу, теперь мне нужно подняться на последний этаж.

Первый лестничный пролет очень красивый, с огромным витражом «Ars longa, Vita brevis», прохожу его и поднимаюсь ещё на несколько этажей.

На моем, последнем, тоже полумрак и тишина.

Захожу в нужную аудиторию, где всего три человека: Аня, девушка с потока и Николаич — наш дипломный руководитель.

Здороваюсь со всеми.

Николаичу ближе к пятидесяти, он седой, с завитыми усами и стоптанными ботинками.

— Здравствуйте, Владимир Николаевич, — машу гипсом перед собой. — Извините за опоздание, я палец сломал намедни.

— Здравствуйте, Саша, хорошо, что вы все-таки смогли подойти, принесли что-нибудь показать? — смотрит на меня вполне доброжелательно.

Подхожу к нему и протягиваю новые наброски, из которых он должен выбрать те, что станут иллюстрациями в книге.

Он быстро перебирает их, раскладывая в две стопки.

— Наброски замечательные, плохие, но замечательные, — резюмирует, когда заканчивает разбирать.

Ну и как это понимать? Эти абстрактные фразы преследуют меня все пять лет здесь.

«Пишите шире», «живопись — это радость», «больше грязи — больше связи» и так далее.

— Саша, начинайте на чистовую рисовать, вы верстали уже? — участливо смотрит на меня и протягивает правую стопку.

— Сетку составил только, как раз займусь этим, а то пока у меня будут проблемы с чистовыми, — вру про сетку, потому что набросками у меня все и закончилось.

— Да, хорошо, вы тут занимайтесь пока, у меня сегодня пары весь день с второкурсниками, — Николаич встаёт и направляется к выходу. — Через неделю жду в то же время с готовой версткой.

Видимо, у девочек он успел посмотреть работы до того, как я пришёл, и ждал только меня.

Решаю и вправду заняться версткой, но для начала нужно прикинуть на бумаге. Из-за мыслей о тебе, а не об учебе, я кроме набросков и ноута не взял с собой ничего. Ни бумаги, ни карандашей.

Но я знаю, где искать спасение.

— Аня, есть карандаш и пара листов? — обращаюсь к ней, как к спасительнице второй раз за день.

— Да, бери, — протягивает мне стопку белых листов и несколько карандашей разной степени мягкости. — Ты реально все сверстал?

— Нет, конечно, о чем ты вообще, — забираю все материалы и решаю занять место рядом с ней. Вдруг мне понадобится что-то ещё.

— Я так и подумала.

Аня, как истинная уроженка Урала, взяла темой диплома Сказы Бажова. За выбор темы ей разве что стоя не аплодировали.

Вообще, у нас здесь нужно быть политически верными. Брать какой-то фольклор, темы о деревнях и весях.

Аня прекрасно играла в эти игры и переигрывала педагогов. Темой-то она взяла Бажова, но Сказы выбрала самые криповые.

О том, что нравлюсь Ане, я понимал ещё с абитура и пользовался этим при каждом удобном случае.

Не знаю, что меня останавливало все это время от отношений с ней. Аня была крайне хороша, и все наши немногочисленные парни в училище оказывали ей знаки внимания.

Такая, знаете, славянская муза: длинные светлые волосы, зелёные глаза, пухлые губы и правильные черты лица. Красотка, да ещё и талант.

Аня же все пять лет не особо настаивала, довольствуясь приятельскими отношениями.

Вообще, друзей в училище у меня так и не завелось, но приятелей хватало.

Расчерчиваю листы и улетаю мыслями в сегодняшнее утро.

Интересно, ты принял предложение взять у меня книгу из вежливости?

Веду себя как навязчивая школьница, но не могу себя контролировать, когда нахожусь рядом с тобой.

Осталось пережить один день, и снова смогу с тобой поговорить. Нужно только придумать, о чем.

Комментарий к Глава 3. Самые неясные перспективы

Всем привет 👋

1. В этой главе я сознательно перевожу масленное обращение Сашки к Владу с «он» на «ты».

2. Когда речь идёт о фильме в начале главы, это конечно же «Бойцовский клуб». Но мне ужасно не нравятся отсылки к книгам, музыке и фильмам (ха-ха), так что я пытаюсь придать им другую форму, без называния имен.

========== Глава 4. Невинные прикосновения ==========

С нашей последней встречи время не просто тянулось — оно словно застыло.

Я думал, что достаточно будет заняться делами, которых скопилось, откровенно говоря, миллиард, чтобы день прошёл быстрее. И это немного помогло, но вот крепко заснуть вечером у меня так и не получилось, все сны были на грани дремы.