Так что в утро я шагнул не в самом бодром состоянии.

Сегодня я собирался зайти к тебе ещё раз, в надежде, остаться наедине.

Чтобы ты дотронулся до меня своими длинными и тёплыми пальцами. Или случайно коснулся меня.

Занятый этими мыслями, я бесцельно хожу все утро по кухне. На автомате беру какие-то вещи, кручу их в руках и ставлю обратно. Пытаюсь собраться, но постоянно упускаю что-то важное из виду.

Может быть, после кофе голова станет соображать лучше?

Машинально заряжаю кофемолку, ставлю рожок в кофеварку и достаю молоко из холодильника.

Как всегда насыпаю зёрен на две кружки, но Макс на запах кофе не выходит. Пытаюсь вспомнить, когда последний раз его видел. Если б Максим не гремел ночью посудой на кухне — можно было бы подумать, что я живу один.

С глотками горячего кофе пытаюсь хоть немного унять свои беспокойные мысли.

Из-за моих утренних бесцельных и сомнамбулических хождений по квартире сейчас я уже опаздываю.

Кажется, я уже стал с гипсом одним целым и перестал чувствовать от него сильный дискомфорт. Рисовать все ещё неудобно, но бытовые функции выполняю на ура. Например, шнурки уже завязываю, а не прячу внутрь.

Без разбора закидываю в рюкзак вещи, которые могут мне сегодня пригодиться, и быстро стараюсь привести себя в порядок, в итоге, спустя пару минут выхожу из квартиры все ещё не собранный и слегка взлохмаченный.

Выхожу из дома в восемь утра, алкаши на лавочке возле падика уже сидят. Ни секунды лета не хотят пропускать, ни одного лучика солнца. Пример нам всем.

В сквере больницы замираю на пару минут. Ещё рано, но уже становится понятно, что день будет солнечным.

Дико люблю лето и даже думал уехать жить в сторону юга, может куда-то на море.

Все ещё, если честно, не оставляю эту мысль. Все потому, что с октября по апрель чувствую лёгкую апатию и только с приходом тепла могу наслаждаться жизнью.

Сегодня захожу в отделение уже как к себе домой, даже медсестра в регистратуре не обращает на меня внимания.

Достаю из рюкзака книгу и верчу ее в руках, как бы примеряясь к нашей встрече.

На пороге кабинета делаю глубокий вдох. Вытираю вспотевшие ладони о джинсы и собираюсь с духом.

Все-таки решаюсь заглянуть в кабинет после своего тихого стука, на который мне никто не ответил.

Нерешительно приоткрываю дверь и заглядываю внутрь.

Ты сидишь за столом и что-то пишешь, а в дальней части кабинета, рядом с кушеткой, медсестра накладывает повязки на руку мужчине лет пятидесяти.

Отмечаю, что мне руку ты гипсовал сам.

Обрадованный этим фактом, открываю дверь полностью и громко здороваюсь, отвлекая тебя от бумажек на столе.

— Подождите за дверью! — гаркаешь на меня.

Моментально делаю шаг назад и закрываю перед собой дверь.

Ну а куда я полез? Нужно было дождаться, пока мне ответят, или спросить в регистратуре. Иногда я чувствую себя совершенно беспомощным во всей этой взрослой жизни.

Твой строгий тон вызывает во мне приятное волнение, теперь знаю, что ты ещё и так можешь.

Я уже полностью отдаю себе отчёт в том, что хочу стать к тебе ближе.

Мысли о том, что это неправильно, давно ушли на второй, третий и, может быть, даже ещё более дальний план и совсем не тревожат меня.

Меня тревожишь только ты и то, как к тебе подступиться.

Сажусь на скамейку около кабинета и бесцельно листаю страницы, когда рядом со мной останавливается пожилой мужчина в белом халате. Стучится в дверь и, тоже не дожидаясь ответа, открывает ее.

Ему, наверное, так можно.

Мужчина останавливается в дверях, не проходя в кабинет:

— Владислав! Ну так как? Я могу на вас завтра рассчитывать?

— Я же уже сказал, что нет! Это вообще никак в мои обязанности не входит! — рычишь в ответ из кабинета.

Ниче, мужик, на меня он тоже сегодня наорал.

Но интересно, о чем они?

— Владислав, я обещал кого-нибудь из отделения прислать! — мужчина в халате не сдаётся.

— Так пришлите кого-нибудь, почему везде мной дырки затыкаете?! — ты тоже не сдаёшься, уже почти кричишь на него.

За этой сценой наблюдаю не только я, но и все в коридоре.

— Вы самый молодой у нас, Владислав, ну кому ещё на гастролях работать? — голос мужчины смягчается.

— Олег Александрович, я не хочу весь день торчать в сраном ТРК из-за того, что я самый молодой.

— Да вам же ничего делать самому не нужно будет, последите просто за работой девочек, — мужчина парирует и после небольшой паузы добавляет заговорщицки, — потом возьмёте оплачиваемый выходной.

— Хорошо, только давайте это последняя такая подстава? — ты сдаёшься.

— Конечно-конечно, вы нас очень выручите! Адрес у Наденьки узнайте, запамятовал, где у них мобильная станция переливания завтра, — мужчина, получив желаемое, закрывает дверь кабинета и, насвистывая что-то весёлое, уходит.

Мобильная станция переливания? Крови? Нужно погуглить.

Набираю в поисковике все известные мне переменные, и правда, завтра около ТРК в центре будет проходить День донора.

И ты там будешь.

Хм, может быть, я всегда хотел сдать кровь?

Через пару минут дверь снова открывается, и из кабинета выходят медсестра с мужчиной, которого она до этого перевязывала.

Я просачиваюсь в дверной проем и прикрываю дверь за собой.

Снова не дождавшись приглашения, но сейчас у меня желание и страх на одинаковых ролях.

Ты все ещё сидишь за столом, но сразу откладываешь карточки и встаёшь, когда я оказываюсь в кабинете.

— Доброе утро, я слишком тихо постучал, извини, — здороваюсь ещё раз и протягиваю книгу.

— Забудь, у меня какой-то паноптикум здесь все утро, — подходишь ко мне почти вплотную. — Как рука?

Меня кидает в жар от осознания, что ты в моей зоне комфорта, но моральных сил сделать шаг назад у меня нет.

Хочу просто остаться так навсегда.

Но ты отходишь сам, забрав книгу.

— Привык, — отвечаю коротко и невольно любуюсь тобой.

Смотришь на меня чуть сощурившись. Ты сегодня снова в светлом, под халатом светло-серая рубашка и графитовые брюки, темные волосы зачёсаны назад.

— Кофе будешь? — спрашиваешь серьезно, направляясь обратно к рабочему месту, снимая халат. Абсолютно обычное действие, от которого у меня перехватывает дыхание.

Сегодняшний утренний кофе не придал мне бодрости, только усилил тревожность. А от второго я точно поймаю тахикардию.

Но как я могу отказаться провести с тобой ещё немного времени?

Хорошо, что я уже в больнице.

— Да, буду, да, — энергично киваю, — а ты разве не должен тут людей принимать?

— У меня как раз перерыв на двадцать минут, — я не понимаю, серьезно ты или нет. — Давай выйдем.

С удовольствием.

Совсем не переживаю, что опоздаю к назначенному времени в училище.

Ты скрываешься в помещении за регистратурой на несколько минут, когда мы выходим из кабинета.

В сквере мы уже с двумя полными кружками кофе садимся на низкую коричневую лавочку.

Я выбрал ту, что на солнце, возле кустов шиповника.

Ты располагаешься почти посередине лавки, откинувшись назад и закинув голень одной ноги на колено другой. Это какие-то специальные курсы есть, чтоб так сидеть? Если я попробую так сделать, то просто упаду вбок, а ты спокойно растянулся и достаёшь пачку сигарет из кармана брюк.

У меня мурашки по всему телу от этого вида.

Подкуриваешь, длинными ровными пальцами держа сигарету, затягиваешься, но не предлагаешь мне.

— Что утром было в отделении? — интересуюсь о причине твоего плохого настроения.

— Четвертый курс, — выдыхаешь ответ на мой вопрос вместе с дымом, — четвертый курс меня в могилу сведёт.

— Ты что, преподаёшь?

— Да, и иногда очень об этом жалею, — затягиваешься последний раз и отправляешь окурок в урну.

— И куришь, — вставляю невпопад.

— О, это только после студентов, — наконец-то улыбаешься. — Я уже не вывожу такой график.

Мне удивительно хорошо с тобой. Хочу сидеть так каждый день, просто говорить, просто пить кофе и слушать про студентов.