Вечер перед вылетом мы решаем провести дома. В идеале в одной постели.

Так и происходит, после очередного фильма, роллов в кровати и долгих объятий я прижимаюсь всем телом и кладу руку тебе на затылок. От твоей хищной улыбки уголком губ я окончательно плыву, и судорожно выдыхаю, когда ты проводишь большим пальцем по моей нижней губе.

После я отзываюсь на каждый твой поцелуй, о котором просил, на каждое едва заметное касание и всем своим видом демонстрирую жуткое нетерпение.

Ты это понимаешь и опускаешься ниже, теперь оставляя дорожку поцелуев внизу живота.

Мои ноги давно по обе стороны от твоих и ты гладишь ладонями мои бедра. Затем твои руки смещаются на внутреннюю их сторону.

Оттуда твоя ладонь сместилась на мой член, сжав его сквозь ткань домашних брюк.

Мне как всегда нравятся все твои действия.

Очередной тихий стон срывается с моих губ, когда ты, щедро смочив пальцы смазкой, пристраиваешь один у входа и после осторожно вводишь в меня. Откидываюсь обратно на постель, и, когда привыкаю к легким толчкам, ты добавляешь второй палец.

Как завороженный наблюдаю за тем, как ты раскатываешь презерватив на член.

Касаюсь пальцами твоих ребер, опускаюсь ниже, сжимаю твои бока и тяну на себя.

Ты сдавленно охаешь и упираешься лбом мне в ключицу, постепенно набирая темп.

Прислушиваешься к каждому моему вздоху, к каждому сдавленному стону, ни на секунду не отводя от меня взгляда, опираясь на мои ощущения. Ещё немного. Одним резким толчком вбиваешься в тугое тело до изнеможения. И я содрогаюсь от каждого следующего толчка.

Все вокруг становится неважно и недосягаемо, особенно оповещения на телефоне, которые я слышу как будто сквозь толщу воды.

— Ты такой узкий, — выдыхаешь ты, а затем с твоих губ срывается плохо подавляемый стон.

Ты вздрагиваешь и затем буквально валишься на меня. Какое-то время мы просто лежим, пытаясь перевести дыхание.

Я откатываюсь на прохладную часть кровати и прикрываю глаза рукой.

— Посмотри, кто там написал? — прошу я, когда обретаю способность разговаривать.

Ты протягиваешь мне телефон с выкрученной на максимум яркостью, и я, жмурясь, отодвигаю его ладонью.

— Ебать светло, посмотри сам, — ворчу я.

Я — дед. Очень счастливый дед.

Ты хмыкаешь и замолкаешь. Когда молчание затягивается, я поднимаюсь на локтях.

— Что там?

— Кто такой Марк?

Вопрос, от которого сердце падает вниз.

— Что?

Протягиваешь мне телефон, где висит всплывающее сообщение от Марка: «во сколько прилёт? Я встречу»

— Человек один, — мямлю я.

— Который тебя в 5 утра хочет встретить?

Почему вся хуйня случается со мной?

Я делаю глубокий вдох, не отрывая от тебя взгляд. Надо просто сказать, это как сорвать пластырь.

— Он меня поцеловал. Но это ничего не значит, то есть значит, но не это, — ты молча встаёшь с постели и собираешь свои вещи с пола, — если ты дашь мне объяснить, я все объясню.

— Это случилось до того, как ты прилетел и месяц не мог найти минутки мне рассказать? — стоишь напротив кровати, прожигая меня взглядом.

Молча киваю.

— Я в гостиной посплю. Хорошего полёта, напиши, как доберёшься.

Жизнь хитрее наших планов в чертову тысячу раз: вроде семь раз отмеряешь — а съедаешь говна таз.

Комментарий к Глава 18. Быть плохим

Привет 👋

Вот мы и приближаемся к концу истории, осталось всего 2 главы 👌

В предыдущих главах я удалила ненужные вилки и диалоги, где-то добавила описания и незначительные детали ❤️

Спасибо всем кто читает, оставляет комментарии и реакции ❤️

Про Марка будет отдельный флафф спин офф, пора ему завязывать тусоваться с нытиками 🔥

Как вы могли заметить, иногда к главам можно оставлять комментарии, иногда - нет) сегодня вот - можно)

Все материалы по теме и без неё я буду публиковать здесь: https://t.me/ne_ochen_ok

========== Глава 19. Это хорошее слово ==========

Комментарий к Глава 19. Это хорошее слово

Всем привет 💛

Спасибо всем кто читает, оставляет комментарии и реакции ❤️

Уснуть у меня, конечно же, не получилось. Я несколько раз подходил к закрытой двери гостиной и сидел под ней, как пёс, но эффекта это не произвело.

Как и мои попытки поговорить.

Хотя хочу заметить, что разговаривать с закрытой дверью проще, чем с тобой.

Закрытой двери я высказал вообще все: что дурак, что мне было тоскливо и так приятно чувствовать, что я кому-то нужен и интересен, что я не справился. Что мое эго меня подвело. Что я даже не могу винить в этом Марка. Что Марк оказался, в общем-то, отличным человеком, хотя наши взаимодействия претерпели все жизненные фазы.

Что мне жаль.

Но что ты — звено, без которого моя система превращается в бардак.

Закрытая дверь ответила мне, что ей поебать, и я могу трахаться с кем угодно. И ещё некоторые вещи на обиженном.

Буду считать это хорошим знаком.

Ты мне так и не открыл, но утром, когда я садился в такси, мне показалось, что я видел тебя в окне. И мне точно не показалась дорожная кружка, полная горячего кофе, появившаяся на кухонной стойке, когда я умывался.

Сейчас она приятно греет мне руки и успокаивает перед перелётом.

Это тоже очень хороший знак.

Спать в самолёте — это вообще не ко мне, поэтому в 5 утра Марк встречает меня нервного и уставшего. Я морщусь от его невыспавшейся, но жизнерадостной физиономии и от своего еле скрываемого гнева.

Замечаю у пацана разбитую губу, но выбираю не спрашивать. На тренировке, наверное, получил.

— Как долетел? — Марк трёт глаза и широко зевает, даже не стараясь прикрыть рот ладонью.

— Норм, захуя ты приехал, я бы взял такси, — ворчу я.

— Потому что хотел тебя встретить и поддержать, — пожимает плечами Марк. — Подумал, что ты захочешь первым увидеть не таксиста, а знакомого человека.

— И что, сейчас потащишься со мной до дома? — продолжаю огрызаться на Марка.

— Да, только позавтракаем, — скалится в ответ пацан.

— Спасибо.

Я не в духе, и Марк это понимает, но ничего не спрашивает. Просто контролирует процесс. Мы заходим в автобус и молча едем до метро, в метро тоже даже не смотрим друг на друга, Марк просто рядом.

На выходе со станции стоят игровые автоматы, которые предлагают туристам за 50 рэ вытащить (хотя скорее нет) игрушку. Марк кивает на такой.

— Вытащи мне медведя.

— Что? — не врубаюсь я.

— Белого. Медведя. Вытащи. Мне, — и протягивает мне пятидесяти-и сторублевые бумажки.

— Сам вытаскивай, что это за хуита вообще, — агрюсь я.

Просто потому что мой гнев должен куда-то выйти.

— Не знаю, спишем на ностальгию, — улыбается пацан и дергает плечом, подталкивая меня к автомату. — У меня на районе в детстве в такие алкаши и дети играли.

— И кто мы? Алкаши? — хмыкаю я.

— Вытащишь? — додавливает Марк.

— Давай свои бумажки, — сдаюсь и протягиваю руку.

Автомат забирает купюры, я пробую, бешусь, проигрываю, сосредотачиваюсь, бью по кнопке кулаком, бешусь сильнее, успокаиваюсь, ловлю дзен и на третью бумажку вытаскиваю Марку медведя в дурацком шарфе.

— Спасибо, — говорю я Марку, протягивая игрушку.

— Не загоняйся, — подмигивает мне Марк, и почему-то сразу становится намного проще жить.

— Я вчера поругался с Владом, — выпаливаю я. Желание жаловаться росло во мне уже несколько часов.

— Я так и понял, — Марк фыркает и дергает уголком губ. Типа, тоже мне новость.

— Но я не хочу об этом говорить.

— Ок.

Я давно не чувствую от Марка давления, поиска компромиссов или шантажа в мою сторону. Да и, наверное, никогда не чувствовал. Сейчас в наших разговорах скорее взаимная поддержка, точнее, это Марк поддерживает меня.

Боженька, почему я такой тупой?

Ты же должен был услышать про этот ебучий поцелуй от меня.

А как теперь объяснить другому человеку, что то, что ты испытываешь — не столько физическое или какое-либо другое влечение, а что-то другое, названия которому я ещё не могу подобрать.