— И что, вот ради увлечения все бросить? — стараюсь называть вещи своими именами, хоть от этого и сжимается все внутри.

— Это хотя бы честно, и по отношению к ней тоже. Такое себе, жить всю жизнь с человеком, который постоянно думает, как это закончить, но не решается. Жаль, что я очень поздно это понял, — ты уже полностью повернулся ко мне, оперевшись на стол.

Снова опускаю глаза и осторожно поднимаю, когда решаюсь спросить:

— Договоримся, что мне ты сразу скажешь, когда решишь это закончить?

— Обещаю, — кладёшь мне руку на плечо. Я вздрагиваю и сразу же расслаблюсь, я так давно хотел это почувствовать. — Это что, «Калевала»?

Внезапно ты меняешь тему. Разговор про наши отношения закончен? Как-то быстро и не основательно, тебе не кажется?

— «Калевала», да, — перевожу взгляд на наброски. — Мой несбывшийся диплом.

— Почему несбывшийся? — убираешь руку с моего плеча и полностью поворачиваешься к столу. — Очень красивые рисунки.

— Ты определил, что это «Калевала», потому что книгу на диване увидел? — я пытаюсь понять, откуда такие специфические познания.

— Нет, потому что я образованный человек и читал, — снисходительно бросаешь. — Что не так с дипломом, Саш?

— Ну, ты единственный мой знакомый человек, не учившийся на филолога, который бы читал карело-финский эпос, — удивленно объясняю свою позицию.

— Саша, пожалуйста, ответь на мой вопрос, почему диплом несбывшийся? — смотришь очень пристально и серьезно.

Ого, получать от тебя нагоняи мне тоже нравится.

Встаю и, опираясь руками на стол, немного наклоняюсь над ним.

В начале этого разговора я боялся на тебя смотреть, но сейчас немного осмелел и украдкой рассматриваю.

В менее свободной, чем костюм, одежде я вижу, что спортзал ты посещаешь регулярно. Отгоняю от себя эти мысли.

— Потому что защита через неделю, на предзащите я не появлялся и с рецензентом не встречался, — думаю, не стоит добавлять почему, это и так ясно, — да и, собственно, показывать мне нечего. Чистовых иллюстраций почти нет, саму книгу я тоже до конца не сверстал.

Рассказываю тебе все честно, как есть.

— На предзащиту всем поебать. А за неделю можно все доделать, у тебя же многое готово? — наконец-то кладешь мои рисунки на стол.

Мы стоим так близко друг к другу, и меня бросает в дрожь от осознания того, что ты совсем не против этого.

Возражать тебе не имеет никакого смысла. Но я, конечно, возражаю.

— Нет, лучше возьму академ.

— Академ — это всегда плохая идея, может быть, все-таки успеешь? — обхватываешь меня за талию и притягиваешь ещё ближе к себе.

— Не знаю, может быть, все-таки успею, — совершенно сдаюсь, тем более, может быть, и правда успею.

— Вот и славно, а то выдумал тут.

Я уже прижимаюсь к тебе всем телом, а ты как и в первый раз проводишь большим пальцем мне по нижней губе и нежно целуешь, и как и в первый раз я не могу себя контролировать и жадно тебе отвечаю.

Мы что, переигрываем тот вечер?

Мягко надавливаешься мне на плечи, и я поворачиваюсь спиной к столу. Ты целуешь меня, держа одной рукой за подбородок.

Скользишь ладонью по щеке и убираешь ее от моего лица, опираясь уже обеими руками по обе стороны от моих бедер о стол за моей спиной. Наваливаешься на меня грудью, и я чувствую вес твоего тела на себе. Раздвигаешь мне ноги своим бедром, и я издаю какой-то сдавленный полустон-полувсхлип.

Теперь ты наверняка почувствовал, как у меня стоит. Кладёшь ладонь мне на член и гладишь через тонкую ткань домашних шорт. Задыхаюсь, забываю, как дышать. Хочу, чтоб это никогда не заканчивалось и чтобы закончилось немедленно. Я обвиваю руками твою шею, пытаюсь быть еще ближе. Просовываешь руку под одежду и я упираюсь лицом тебе в ключицу, пытаясь вести себя тише, но получается так себе, когда ты обхватываешь мой член рукой. Судорожно выдыхаю от одного лишь этого действия. Второй рукой ты сжимаешь мне шею сзади.

Не мешаю тебе делать то, что ты делаешь. Растворяюсь в ощущениях, начиная дышать тяжелее.

Совсем скоро я уже не могу сдерживаться и резко откидываю голову назад с достаточно громким стоном. Как же хорошо.

Ты ослабляешь руку на моей шее и, переместив ее ниже, теперь нежно обнимаешь за плечи.

— Останешься у меня? — решаю спросить напрямую, когда обретаю способность что-либо спрашивать. Голос тихий и как будто севший.

— У меня смена через два часа начинается, — так же тихо отвечаешь.

— Останешься на два часа? — сразу же торгуюсь.

— Останусь, — чувствую твою улыбку.

Чувствую всем телом невероятную усталость и очень хочу принять горизонтальное положение.

Медленно пятишься к дивану, не выпуская меня из объятий, и мы падаем на него вместе. Отпускаешь меня и откатываешься на спину.

— Извини, что я такой нерешительный мудак, хорошо? — поворачиваешься ко мне лицом, протягиваешь руку и убираешь выбившиеся прядки мне за ухо.

От этих нежных прикосновений я снова начинаю чувствовать напряжение и жар во всем теле.

— Я думал, мы закрыли вопрос, — запускаю руку тебе под футболку и легонько касаюсь пальцами кожи.

— Я уточнил, — щуришься, как кот, и нежно целуешь.

Лежу и улыбаюсь, как дурак.

— Расскажи мне про свой диплом, — спрашиваешь неожиданно, запуская руку мне в волосы.

— Сейчас?! По-моему, это не самая романтичная тема, — фыркаю я, но объясняю. — Взял книжную графику, потому что там дипломный руководитель адекватный и, если честно, я не хотел делать живопись. Смысл — сверстать книгу со своими картинками.

— Любую? — нежно перебираешь мои волосы.

— Ну не совсем любую, чтобы там были яркие образы и желательно что-то фольклорное.

— И почему «Калевала»?

— Да это же невероятное произведение. Где ещё ты видел, чтобы сказка про то, как герои бухают, трахаются и убивают, становилась символом страны, культуры и нации? — я хоть и млею от твоих прикосновений, но причины своего выбора излагаю очень четко, все-таки пояснительную писал. — Ещё и влияние на науку оказала!

— Ну это, конечно, очень вольное переложение сюжета, но смысл я уловил, — улыбаешься мне.

— А ты бы что выбрал?

— Ну если мы о фольклоре говорим, то, конечно, сказки Афанасьева.

— Колобок — это отрубленная голова? Одобряю! — смеёмся вместе, как будто не было этих недель.

Как хорошо сейчас лежать здесь с тобой.

— Поужинаешь завтра со мной?

Не хочу, чтобы ты уходил.

— Да, с радостью.

— Я что-нибудь приготовлю, — продолжаешь ерошить мне волосы, — но тебе надо ускориться с дипломом, хорошо?

— Я думал, этот вопрос мы тоже закрыли.

— Его я тоже уточнил.

— Владислав Константинович, я Вам торжественно клянусь, что диплом я сдам! — смотрю в твои яркие голубые глаза и пытаюсь сделать максимально уверенное лицо.

— Проводи меня тогда, и можешь начинать, — лениво убираешь руку от моих волос и приподнимаешься на локтях.

— Поцелуй меня тогда ещё раз, — я снова торгуюсь.

И ты целуешь.

========== Глава 7. Конь ходит буквой «Г» ==========

Казалось бы, в обстановке дедлайна трудно быть лентяем, но мне это удается.

Это как когда мне говорят: «у вас есть две недели», я слышу: «у вас есть один день через две недели».

Самое сложное — это, конечно, начать.

Вот и сейчас, стоя на кухне, откладываю начало работы как могу. Например, завариваю огромный френч-пресс с зелёным чаем, мятой и ещё какой-то травой, которую принёс Макс.

В планах сегодня перенести все наброски в чистовой вид и договориться с типографией пустить меня в печать без очереди.

Мое отношение к этому имеет налёт скептицизма, ведь я не до конца верю, что успею запрыгнуть в этот последний вагон.

Хорошо хоть, что у меня есть приятели в типографии, которые уже не раз меня выручали в последний момент.

Когда твои работа и образование неразрывно связаны с графиком работы типографии — ты должен иметь парочку таких вариантов.

Кстати о работе. Это мой второй провал. За полторы недели апатии я ни разу не проверил рабочую почту, и если б меня спросили, то я бы не смог ответить определенно, что меня интересовало меньше в тот момент: работа или учёба?