— Обождите нас вон в той таверне. Я выдал пару монет сопровождению, навязанному мне герцогом Робертом. Дождавшись, когда они удалятся, я повернулся к Антуану.

— Антуан, веди нас к кузнецу, — отдал я распоряжение

Кузница располагалась практически на отшибе селения. Удивительно, но рядом с ней было сухо и положены деревянные мостки.

— Антуан, напои и накорми коней, это же твой дом, справишься? — дождавшись кивка от мальчишки, я шагнул в кузню.

Кузнец, что-то правил на наковальне, и удары молота разносились по всему помещению, ушам аж больно было.

Кузнец не сразу обратил на меня внимание, а я наблюдал за его работой, за четкими и уверенными ударами молота по заготовке. Подняв взгляд и увидев меня, мужик вздрогнул. Его можно понять, он был полностью погружен в свою работу, а тут раз, и вооружённый воин стоит рядом и внимательно на тебя смотрит.

— Тебя ведь Бернард зовут? — и, не дожидаясь ответа, я продолжил говорить. — Мне нужен боевой молот. С ударной стороны сделай зубчатую поверхность, с тыльной же шип в форме вороньего клюва, способного пробить любой доспех с кольчугой. Рукоять не более восьмидесяти сантиметров, справишься?

Он на мгновение задумался, что-то прикидывая, а потом ответил:

— Сделаем. Не первый день в этом деле, но пару дней нужно для изготовления обождать. Уж не серчайте. А откуда вы моё имя знаете, ваша светлость?

— Герцог Линский говорил, что ты ему латы когда-то ковал. Да и мальчонка твой сейчас при мне.

— Слава богу! Я думал, Антуан уже сгинул. Устроил тут, понимаешь, истерику и сбежал, я уж думал, все, не увижу больше сына, — и кузнец расплылся в радостной улыбке, — отдеру его так, что ходить не сможет и все баловство из головы выметет.

Отложив молот, Бернард оперся о стену и продолжил:

— А латы действительно славные герцогу выковали с гравировкой в форме его герба, то бишь со львом. А вы кто будете? Раньше вас не видал, да и не слыхивал.

— Сам я неместный. Прибыл издалека. Сейчас еду с проверкой готовности войск во всем герцогстве. Расскажи о бароне, какой он и как относится к крестьянам.

— Помилуйте, ваша светлость, какое отношение может быть. Вы видели, что творится в городе? Никому дела нет до простых людей, он только налоги собирает, а чтоб помочь или выслушать, так ему некогда. Вон, полгода тому назад у пекаря Флавия, друга моего, дочку в счет налогового долга взял да надругался над ней. А девчонка молоденькая совсем, я ее с пеленок знал.

Она, видно, не стерпела, да и повесилась, как пришла обратно. Жена-то его после этого умерла, больна была, а он сам головой тронулся. На городской площади сейчас побирается.

Да, тут кругом разврат и насилие. Некоторые так вообще безвестно сгинули. В городе пройти невозможно, грязища и говнище. Обращались к нему, так он сказал, что нет средств, но бордель содержать у него средств хватает. Ему неважно, есть у нас деньги или нет, где и как мы заработаем, — и тут он оглянулся и добавил шёпотом: — Ходят слухи, что некоторые, кто не смог уплатить налоги, пропадают вовсе.

— Пару дней, значит, на изготовление. И бордель, говоришь, есть у барона. Хорошо, проверю. Пусть Антуан найдет меня завтра.

Не став дожидаться трогательной встречи отца и сына, я вышел из кузницы. И неспешным шагом отправился на центральную площадь с жестким намереньем проверить, действительно ли барон содержит бордель. Проходя по узким улочкам городишки, почувствовал что-то в своем кармане. Ага, вор.

Резкий разворот через правое плечо, хватаю хозяина руки, находящейся в моем кармане. Вот черт! Это девочка. Совсем маленькая девочка, лет шести. Грязная, худая, неухоженная.

— Дядя, опусти! Отпусти, пожалуйста!

— Как тебя зовут? И где твои родители? — я присел на корточки, не отпуская девчонку.

— Я Берта. Родителей нету. Убили их. А кушать хочется. Живу в заброшенном старом доме вместе с другими детьми, — на лице девчонки испуг начал проходить.

— Отведи меня к своим друзьям. В этот старый дом.

Девчонка замотала головой.

— Не бойся, дуреха, я вас не обижу, честно, — я постарался по-доброму улыбнуться ребенку.

И маленькая Берта, немного подумав, все же кивнула мне.

Взяв Берту за руку, как отец своего ребенка, я зашагал к заброшенному дому, расположенному недалеко от центральной площади. Зайдя в дом, увидел около десятка маленьких ребятишек примерно от шести до десяти лет, у меня сердце кровью начало обиваться.

Расспросил их, почему они тут оказались, ответили все как под копирку: родителей убили, или они пропали. Воспоминания о жизни в интернате всплывали в моей голове, а меня начало потряхивать. Голод и холод.

Позвав с собой двух мальчишек, самых старших, мы отправились на центральную площадь. Дети постоянно озирались и как будто прятались за мной.

От этого кровь начинала приливать к вискам, а сердце ускоряться. Я держусь. Пожалуйста, не сейчас. Как же мне научиться контролировать это чувство. Вдруг услышал позади голос Антуана, который спешил ко мне. Дети, увидев его, бросились бежать.

— Не бойтесь, это мой друг, — я удержал ребят за плечи, — он ничего плохого не сделает.

Отпустил ребят, они все равно предпочли отойти и держались в нескольких шагах.

Вместе с Антуаном и детьми мы заходили в различные продовольственные лавки, скупая продукты. Я не знал стоимости товара, но на один серебряный пекарь отдал все, что было на прилавке, собрав в два больших мешка и дав сдачу в три медных монеты.

Зашел в соседнюю лавку к мяснику, так же за один серебряный он отдал целый мешок различного мяса, копченого, вяленого. На отданные пекарем монеты у стоявшего напротив торговца приобрели овощи, так же почти мешок.

Мешки были не как в современных магазинах, а настоящие мешки для хранения зерна, литров на сто пятьдесят. За один раз унести все купленное было невозможно, и пекарь предложил довезти все на его телеге.

Все продукты отнесли в заброшенный дом. Дети такому подарку были непомерно рады, набросились на мешки, чуть ли не до драки делили еду. А у меня выступили слезы на глазах.

Неужели в этом виноват барон. Он или с его, так сказать, благословения были убиты родители этих детей. Он лишил их родительской ласки и любви. Надо разобраться. Я просто обязан это сделать.

— Антуан, побудь с детьми. Посмотри, чтоб все было в порядке, и никто из взрослых не отнял еду у детей. Я в бордель к барону.

Быстрым шагом зашагал в сторону центральной площади, где и располагался бордель. Под ногами хлюпала грязь. Зашел внутрь, уже в холле борделя в нос ударил резкий запах какой-то курительной смеси, мочи, дерьма и пота.

Пытаясь заглушить этот запах, горели свечи с благовониями, отчего запах был еще более отвратительным. Тут же ко мне подошла женщина не очень приятной наружности, от которой просто разило алкоголем.

— Красавчик, может, тебе помочь? — и полезла меня обнимать.

Сбросив её руку с плеча, я скривился.

— Вальдемара ищу, он где? — все-таки я смог ответить, не нагрубив.

— Пойдем покажу, — ответила хрипловатым голосом и пошла в глубь дома, виляя своей задницей.

Поднялся вслед за распутницей на второй этаж, она указала на дверь.

Вошел в кабинет, барон сидел за столом, откинувшись на спинку массивного дубового стула. Хлопнув за собой дверью, барон засуетился, начал как будто что-то поправлять под столом.

— Ратибор, я тебя не ждал сегодня. Александр рассчитается завтра. Я у тебя в долгу за то, что ты сделал сегодня. Еще бы немножко, и началась бы бойня. А ты вовремя появился и спас Александра, ух я бы ему, — и барон потряс кулаком в воздухе. Да ты проходи, присаживайся. Может, вина?

В этот момент из-под стола вылез мальчик лет восьми и убежал из кабинета. Барон встал со стула и затянул ремень на дублете.

Я аж охренел от такого действа, так он и педофил еще! А рука сама потянулась к мечу, так и хотелось зарубить эту тварь. Прикрыв глаза, я пытался успокоиться.