Май – мой самый любимый месяц, потому что в этот месяц я родилась. Как говорила моя бабушка: «Всю жизнь маяться будешь», но это совсем не так, май я любила всей душой. Когда на улице все оживает, деревья становятся зеленее, распускаются цветы, первые подснежники. Я по весне бегала к речке их собирать. Нравилась перемена в погоде, серое небо, которое давило на меня, сменялось голубым, и яркое солнце, которому хочется подставить свое личико и отогреться от холодной зимы.

Когда я была маленькой, ждала весну будто чуда, словно дети, которые ждут Деда Мороза и конфет. По весне мы ездили с дедушкой в лес собирать березовый сок. Вы себе представляете, что такое березовый сок? Это первый признак весны. На березе мы вырубали выемку и подставляли банку, чтобы он туда стекал, потом охотники ездили в лес его проверять. Дед всегда говорил: пей, полезный он, но на вкус он мне не нравился, я любила сам процесс охоты за ним. Я улыбалась ему и пила, понимая, что вот она, весна пришла. Это был наш особенный ритуал, наша маленькая тайна из года в год, и я ее любила точно так же, как своего деда. Дед был большим и таким родным, с ним было уютно и тепло, он всегда придумывал нам развлечения, то мы с ним играли в шашки и домино, то жульничал в карты. Он рассказывал мне сказки о разных мирах, и я засыпала у него на руках. Но потом деда не стало, и в душе образовалась большая дыра.

Я росла вдвоем с мамой, отец ушел от нас, когда мне было пять лет. Я хорошо помню их скандалы при разводе, где они делили каждую деталь нашего интерьера, однажды мы вернулись домой, он переставил мебель. Мы жили как в коммуналке, мы с мамой – в одной комнате, а он – в другой. Так продолжалось недолго, позже он ушел насовсем из ее жизни, почему – мама не распространялась. Запомнилась кухня в нашей старой квартире, на которой было очень тепло и уютно, мы с отцом пили чай и запускали в кружке кораблики из орешков со сгущенкой. Это было так далеко, где хранятся детские воспоминания, и ты их бережешь изо всех сил. Когда он ушел, я была маленьким ребенком, где не понимала, что происходит, мир будто разрушился на до и после.

С отцом я общаюсь редко, он приезжает, как праздник, на мои дни рождения, берет меня за руку и уводит есть мороженое, вот только я уже не маленькая девочка и хочется от него больше, чем мороженого, больше его в своей жизни, но с ним мне нравится разговаривать: он умеет слушать, не пытаясь меня всему учить, просто слушает и принимает меня такой, как есть. Он хороший, и, несмотря на редкость встреч, я люблю его своей детской любовью, но мама против даже этих нечастых свиданий. Мне кажется, она меня ревнует к нему, когда я прихожу домой, она молчит, словно я в чем-то провинилась. Я не понимаю в чем, я не могу делить свою любовь, она у меня одна к ним двоим.

С мамой у меня были очень сложные отношения, у нас никогда не было понимания друг с другом. Мы часто ругались по любому поводу, каждая доказывала свою истину. Она была глубоко одинока и страдала от этого, после развода она так и осталась одна. Чтобы забыть о своем одиночестве, она очень любила прикоснуться к бутылке каждую пятницу – у нас были гости, или мы в гостях, – я ее очень любила и жалела.

В тот май я заканчивала школу, для меня она была адским мучением. Знаете, в школе есть такие правила: находят очередного лоха и издеваются над ним. В своем возрасте дети очень жестоки, хотят показать свою силу и что могут управлять этим миром, но на самом деле ими управляет страх. Страх – очень сильное чувство, и ты идешь на поводу у него. Ты не можешь показать себя настоящего: если они поймут, что ты не такой, что в душе ты хороший и добрый и не пойдешь за ними, тогда лохом станешь ты и издеваться будут над тобой, и ты просто плывешь по течению и сливаешься с серой массой.

Я была таким лохом, мои мучители были даже не девчонки, а пацаны. Про одного я уже рассказывала, это был Димка, бывший парень Таньки. Всю жизнь они меня считали убогой, страшной девчонкой, которая не может дать им отпор. Каждый день я училась хорошо бегать и ровно дышать. Я не знаю, когда это началось, и моя жизнь стала как у белки в колесе, которая все время бегает по кругу. Мой круг был «школа – дом», мне нужно было незаметно слиться из школы и добежать до дома. Каждый день открывался чем-то новым, где я не знала, что от него ждать!

Сегодня мой день рождения, я стою возле школы, рассматривая ее, как будто вижу в первый раз. Передо мной стоит большое белое здание, в окнах горит свет, видно фигуры маячащих в них людей, до звонка осталось минут десять, я оттягиваю момент, чтобы туда войти. Я ненавижу ее всей душой, нет, не школу – людей, которых она вырастила, которые меня мучили на протяжении девяти лет. Сзади подбегает Наташка и закрывает мне глаза.

– С днем рожденья!!! – верещит она, подавая подарок. Он упакован в яркую бумагу, и на нем прицеплен красный бант. Я рву бумагу – конечно же, это книга, еще одна в мою коллекцию.

– Спасибо, – отвечаю я и целую ее в щеку.

Наташка – моя лучшая подруга, единственное на сегодня, что лучшее есть в моем мире. Мы с ней дружим с самого детства, с того момента, когда мы с мамой переехали в новый район: я вышла на улицу, она сидела в песочнице и лепила куличики, подавая мне свое ведерко и фигурки, чтобы я к ней присоединилась. Вот так и выросла наша дружба длиною в десять лет.

Я кидаю книгу в рюкзак и с тяжелым сердцем захожу внутрь, не ожидая от этого дня ничего хорошего. На входе вахтерша кричит, чтобы все переодевали вторую обувь, но всем глубоко насрать, идут так, словно ее здесь нет.

С ног меня сбивает первоклашка.

– Эй, потише! – кричу я, но вижу только его рюкзак, который перевешивает его в два раза. «Как они их вообще носят?» – удивляюсь я. Мы идем по школе, я рассматриваю ее, как будто вернулась в детство. Помню, мама сплела мне две косички с бантами и привела за руку в первый класс, она мне казалась чем-то непостижимым и очень важным для меня, а в жизни все оказалось наоборот.

Синие стены – кто придумал покрасить их в этот цвет, никакого полета фантазии, одна тоска, думаю я. Мы проходим раздевалку, дальше справа там висит большое зеркало, Наташка крутится у него, в нем отражается красивая, высокая шатенка с длинными волосами, полными губами, в коротком джинсовом сарафане. Она так увлечена собой, не замечая ничего вокруг, к ней подбегает Илья, ее бывший парень, который не теряет надежды снова стать настоящим.

– Привет, Натаха! – кричит он, пытаясь ее поцеловать, она отбивается, извиваясь как змея, вырываясь из его крепких мужских объятий.

– Отстань, Игнатов, – отвечает она, наконец-то освободившись.

– Иди своих малолеток целуй, – говорит она, пытаясь уложить свои волосы, которые из хвоста упали на плечи мелким каскадом, солнечные зайчики прыгают в ее волосах, и в этот момент она очень красива.

Илья застыл, рассматривая ее, как дорогой экспонат, который очень хочешь, но не можешь купить. Вот и чувства не купишь: он один раз оступился, она не простила, гордость не дает им быть вместе.

– Что пялишься? Иди своей дорогой, а мы своей пойдем, – говорит она, хватая меня за руку. Любит до сих пор, вздыхаю я, но эта тема для нас давно закрыта.

Звенит звонок, в школе сразу становится непостижимо тихо. Мы поднимаемся на второй этаж, первым у нас литература, заглядываем в класс: все стоят на ушах, учителя еще нет, я усаживаюсь за парту и выдыхаю. Я не встретила его – может быть, сегодня, в мой праздник, мы не увидимся, мне не придется бегать и отсиживаться в туалетах, после звонка пробираясь в класс, думаю я, доставая учебник литры, погружаясь в свои мрачные мысли. В класс заходит учитель, в момент становится тихо, она начинает урок, что-то говорит про поэзию, читает нам стихи, пытаясь привить нам лучшее, я слушаю ее вполуха, считая минуты до окончания урока.

День проходит, уроки идут один за одним, сейчас закончилась алгебра, звенит звонок на большую перемену. Мы спускаемся вниз, вокруг нас полно людей, мне кажется, что мы в большом муравейнике, я вздрагиваю от каждого звука.