– А у вас как дела скоро новоселье то справлять будем? – Соскочила она, со скользкой темы возвращаясь к одной из сотен проблем правления.

– Весь потребный инструмент почти готов. Ваш кузнец дело своё знает, дня через два отбудем. Что-же до новоселья чертог сложим за луну уж точно, ещё ведь из кровавого логова подмога явиться, кто откажет-то дело священное для принявших дар Скади. – беззаботно махнул рукой Манбьёрн сиречь оборотень-медведь. Вышагивая рядом с кровавой кройщицей то и дело отвечавшей на приветствия жителей городища.

Кровавая кройщица отвлечённо беседуя с берсерком то и дело косилась на добродушного предводителя Манбьёрнов, в чьём лице обрела если не друга то крепкого союзника. Душою, радуясь, что миновала беда, чуть не сотворённая её же горячностью. Ведь встретила он избранников Скади, мягко говоря, не совсем приветливо, с так и не воротившейся в свой человеческий облик головой Льёта нанизанной на длинное копьё.

Именно такой, держащей в свободной руке упертый в землю жуткий трофей, стоящей на самом выходе из перевала Хородрин, Сольвейг предстала пред взорами тридцати берсерков. Что явились по зову почивших от её рук ульфхендара да вождя Руагора. Пришедших дабы закрепить союз и обжить землю, по воле вождя дарованную для расширения угодий Асиньи по эту сторону Саркнара.

Не ведомо, каким чудом или божественным прозрениям не пролилась тогда кровь, запятнав белизну предгорных снегов. Но Агвид увидевший злую судьбу своего друга смог найти сил, удержать себя в узде, да осмирить пришедших в ярость от такой картины ульфхендаров составлявших добрую половину отряда, былых сподвижников Льёта как вожака волчьей братии. Многим, позже прознав об истинной причине смерти грозного волка перевёртыша, он согласился с решением Хортдоттир, признавая его бесчестный и глупый проступок, стоивший Льёту жизни, а Сольвейг чистоты души воительницы.

Теперь же берсерки, что манбьерны, что ульфхендары скрепив клятвой на оберегах, союз с новой кюной. Собирались отстраивать свой общий посвящённый Асиньи покровительницы охоты, чертог, в глубине предгорных лесов. Многократно приумножая силу Фьердфьельского Ярловства да загодя готовя очередной славный пир, что неизбежно грянет по завершению первого дома берсерков в этих землях.

Сольвейг и Агвид едва миновали зал щитов как, удручённо закатив глаза, воительница глубоко вздохнула при виде семенящего на встречу Вагни хорька. Пыхтевший под тяжелой шубой торгаш, озарившись улыбкой, приветственно помахал рукой, словно невзначай по чистой случайности здесь оказался. Тощий как жердь и докучливый ровно вша Вагни не иначе богов проклятье за какой-то невиданный в свое позорности грех павший на её и без того ломящуюся делами голову. Уже как добрую семьдницу ежедневно попадался ей на глаза пытаясь поговорить. Но покамест Хортдоттир удавалось отшивать не в меру ретивого хлюста прощелыгу.

– Здрав будь кюна коротких зим у жара очага, да славных лет полных свершений. – крысиные глазки знай себе бегали, а лицо с куцей бороденкой озарила хитрющая улыбка, ну ни дат не взять долгожданный родич вернулся, сейчас лобызаться начнет. – Разговор у меня к тебе важный, есть время.

– Нет, ученики ждут. – указала она на обнесённое плетнём ристалище сразу за Руагора курганом, забитое детьми всех возрастов.

– Аааа. – ничуть, не расстроившись бормотнул Хорёк. – Дела конечно важные ну нечего я подожду, хоть вспомню, каков он звон стали. Готовь будущий хирд, опору лёствёртскую.

Вагни действительно двинулся к ристалищу и уселся на одну из скамей, что стояли у левой стороны плетня.

– Может действительно важное что. – подал голос Агвид но, видя как, скривилась Сольвейг, решил не его дело. – Ладно, занимайся вон детишки заждались поди, надобно будет чего я в Льётовом доме. – сказал Манбьерн направившись к подаренному почившему ульфхендару жилью на самой кромки городища у отвесной стены фьорда за пять проулков от зала щитов.

Берсерки ожидающие начала освоения новой дареной земли обосновались пока там, а кюна про себя решила и вовсе, жаловать его им пусть владеют. Руагор подарил его Льёту, подарил войну берсерку, что своей кровью отстаивал городище, а кто она такая, чтобы оспаривать решения названого отца.

– Чего верещите козявки? – Наигранно злобно рявкнула кровавая кройщица едва заступила на вычищенную учебную площадку. Отвечая на приветствие самых маленьких учеников. В отличие от тех, кто постарше, вздрагивающих от одного её косого взгляда боясь неминуемой расправы, что последует за ошибки. Мелюзга, возрастом до девяти зим все как один схожая в теплых меховых шубках, да безрукавках на неведомых зверей, дюже любила свою наставницу не смотря на шрамы, крапивный характер да громкую кровавую славу.

– Три боя стена на стену затем повторение выпадов. – чуть погрустнев как и всегда Хортдоттир оглядела детские ручейки разбившихся на равные кривые да дырявые на завись решету стены щитов, визгливо но смачно вдарившие друг по другу захлёбываясь остервенело-потешным побоищем. Детишки лихо лупили друг друга тяжелыми деревянными мечами да топорами, кряхтя под весом учебных щитов, всецело отдаваясь потехе.

– Как не хватает мне их. – тихо чтобы не кто не услышал, одними губами пошептала Сольвейг. Глядя на непонятную кучу малу зародыша будущих сражения, она подневольно поминала лица других своих учеников, таких же крошек, не переживших Йоль. Она помнила всех их, все пятнадцать лиц и взгляды каждого несмышлёныша что часто виделись во сне, не давая зарасти глубокой ране оставленной коварством Игвана.

Первые воительницы да воители, вылетевшие из свалки бушующего побоища сверкая синяками да ссадинами, уже направились к деревянным колодам. Множество брёвен разной величины ожидали своих неутомимых тягачей за плетнём, три круга в упряжи да с приличным весом, вот она цена покинутого строя, перенятое от наставника-отца упражнение, хорошо укрепляющее начинающие расти тело, подбивающее к лучшему усвоению ратной науки. Иди, потягай! уж лучше скрепя зубами выдержать любые атаки.

– Хельми шапку на место. – крикнула она одному пареньку что впрягаясь в упряжь засовывал шапочку в рукав шубы.

– Жарко очень. – попытался оправдаться взмыленный ровно конь после скачки ребёнок.

– А станет ещё жарче, когда выпорю, так пригреет, что и не сядешь!

Проследив за выполнением своей наказки, кровавая кройщица двинулась к более старшим ученикам коими руководили молотобойщица Баребра, Эйольв седой мастер топорник, да справный даже по меркам Сольвейг мечник Хьярвард, лишившийся глаза в давнишнем налёте воин, неслыханно хохлившийся своей потешной тонкой косички козьей бородкой. Ныне по разумению кюны, будущих хирдманов и дев щита обучали иначе, в угоду талантам, дарованным от природы, подмеченными наставниками. Вот и разбилось на несколько разных частей в прошлом единое обучение, но азы каждого оружия все постигали одинаково большую часть учебного времени, лишь затем попадая в заботливые руки определенного наставника.

Но это было не единственным новшеством, принесённым новоявленной правительницей. Добрую треть ристалища занимали теперь врытые в землю столбики на равных друг от друга расстояниях в шаг длинной, не такие высокие, как на ярловом подворье аж в рост взрослого мужа на коих скакали Адульв да Сольвейг, но все равно не ниже полуметра. Именно на них и проводились нынче парные поединки. Ох сколько синяков, вывихов, даже один перелом принесли они ученикам по первости. Но к изумлению самих будущих воинов и воительниц, люто возненавидевших новшество сразу же после первых падений. За неполные две семьдницы их движения стали отточены и верны, начиная приобретать звериную грацию в каждом шаге в каждой атаке.

– Щит должен встречать удар сверху чуть склонённым иначе разрубят, что его, что руку твою не умелую, а так проскользнув, в сторону уйдёт.

– Удар на развороте наноси только после крепко поставленной ноги, иначе утянет, сбив равновесие. Да голову вперёд тела надо оборачивать, видя врага.