– Через месяц ты съедешь, – пообещала я, на что сосед усмехнулся.

– И не мечтай, – заявил он. – Пока я отдаю деньги за квадратные метры, ты будешь считаться со мной, нравится тебе это или нет.

– Это мы ещё посмотрим, – парировала я и, не желая продолжать этот разговор, ушла, захлопнув свою дверь и закрыв её на замок.

– Боже, боже, боже. Мне это не нравится. Надо придумать, как от него избавиться, – схватившись за голову, запричитала я. Расхаживая по комнате из стороны в сторону, я пыталась успокоиться, но это не помогало, а только доводило до паники. Искусав пальцы от нервной дрожи, я вдруг вспомнила, что оставила свою сумку в гостиной и, топнув ногой, зажмурилась до цветных точек в глазах. Выходить сейчас из комнаты не хотелось, вообще видеть его не могла, но мне нужен был телефон. Прильнув ухом к двери, я слушала чем занимается парень. Он ещё там. Опять что-то ест! Набравшись смелости и рывком дёрнув дверь на себя, я вышла в гостиную. С высоко поднятым подбородком я прошла по комнате и взяла свою сумку, стараясь игнорировать соседа, стоящего у холодильника с бутылкой пива в руке. Брезгливо взглянув на него, я гордой походкой вернулась к себе. Бросив сумку на кровать, я вобрала воздух в лёгкие и медленно выдохнула, пытаясь унять нервы. Господи, я пережила столько волнения, просто показавшись ему на глаза. И как мне вести себя дальше? Как нам теперь общаться и терпеть друг друга целый месяц?

От осознания, что серьёзно влипла, я захныкала и, обречённо упав на подоконник, уставилась в окно. Сквозь полупрозрачные занавески я смотрела на улицу. Уже смеркалось. Уличные фонари включились и освещали ещё не потемневшие тротуары. Небо приобрело розово-фиолетовые оттенки, местами затягиваясь облаками, которые не задерживались на одном месте и быстро плыли по воздуху, подгоняемые ветром как корабли, несущиеся по волнам. Листья и ветки деревьев трепетали от лёгкого ветра, будто рукоплеща природе, которая подарила нам вечернюю прохладу. Жара действительно спала. Из приоткрытого окна в комнату вместе с комарами врывался свежий воздух, помогая трезво размышлять и дышать ровно. Бросив взгляд на торопливо перебегающую дорогу женщину с тремя детьми, которая что-то нервно объясняла своим отпрыскам, я искренне пожалела её, наверное, быть матерью нелёгкое дело. Потом я перевела взгляд на идущую по тротуару парочку. Уже поздно, но они, не спеша идут куда-то, держатся за руки и смеются. Я тоже хочу улыбаться и прогуливаться с любимым, переплетая наши руки в крепкий, но нежный замок, а не сидеть тут и сторожить квартиру, парясь из-за нового соседа.

Устало вздохнув и откинув голову назад, я закрыла глаза. Ну и заварила я кашу. Деваться некуда. На весь этот месяц придётся смириться с присутствием Паркера. В любом случае я не оставлю его в покое. Я устрою ему весёлую жизнь. К октябрю он сам захочет сбежать отсюда. Единственное, осталось придумать, как это сделать.

Рутина и быт – две составляющие нашей повседневной жизни. Выполняя одни и те же действия каждый день, мы доводим их до автоматизма, не обращая внимания на то, что жизнь проходит мимо. Каждое утро говорим себе, что сегодня начнём с чистого листа, будем поступать иначе, но к вечеру понимаем, что настолько привыкли к своему маршруту, что уже не можем свернуть с него, продолжая идти по знакомому пути, потому что так быстро, удобно и безопасно. Наши привычки – это гарантия комфорта и уверенности в завтрашнем дне, поэтому перемены пугают и нервируют. Особенно если новые условия созданы не вами или пошли по не по тому сценарию, которому вы планировали. Тогда приходится мириться и как хамелеону подстраиваться под ситуацию, делая вид, что все изменения – это результат именно ваших стараний. Сплошной самообман, но зато так легче.

Утром я встала пораньше, чтобы вновь не оказаться по внешнюю сторону ванной комнаты, но проходя по гостиной, заметила Паркера, застывшего на диване. Он, как глыба льда просто сидел, сложив ноги на журнальный стол и, не моргая, смотрел прямо перед собой. И чего это он встал так рано?

– Доброе утро, – пробормотал парень, застав меня врасплох. Я не ожидала, что он вообще что-то замечает вокруг. Остановившись, я недоброжелательно посмотрела на него. Он выглядел помятым. Для него утро точно не было добрым.

– Что с тобой? – небрежно спросила я.

– Это называется похмелье, детка, – недобро ответил он и потёр лицо ладонью. Вчера Ник долго сидел после моего ухода, продолжая напиваться, а теперь пожинает плоды. За всё надо платить. И мне совсем не было его жаль, и я даже наслаждалась тем, что ему плохо. Злорадство – плохое качество, но если парень и дальше будет вести себя как козёл, то так ему и надо.

– Где взял это? – указав рукой на колонки, полюбопытствовала я. Сосед широко зевнул. Может, он и не ложился спать? А как же его работа? Ник вообще когда-нибудь туда собирается?

– Взял на время у соседа сверху, – скучающе пояснил он, убирая ноги со стола.

– А, – выдохнула я и, с недоумением посмотрев на музыкальный центр, а потом на парня, продолжила путь до ванной. Когда Паркер успел познакомиться с соседями, да ещё и музыку у них забрать? Этот человек успевает всё, но только не то, что действительно нужно.

Приняв душ и одевшись, я взяла курс к холодильнику, надеясь, что сосед не опустошил его подчистую. Я думала, что вчера он сделал покупки, но по виду пустых полок стало ясно, что кроме алкоголя и закусок он больше ни на что не потратился. Взяв последний йогурт, я с грохотом закрыла дверцу и уставилась на Ника, стоящего с чайной ложкой в руке. Он с задумчивым видом смотрел на раковину, переполненную грязной посудой. Откуда её столько? Как можно столько напачкать и накопить за один день?

Поравнявшись с парнем, я замерла, не понимая, как, не контактируя с ним, достать кружку, которая по какой-то причине оказалась на самой верхней полке. Из гордости и глупости мне пришлось изо всех сил тянуться к шкафчику, лишь бы не просить Паркера продвинуться в сторону или помочь, а он всё это время наблюдал за мной и наверняка про себя смеялся. Одним лёгким движением руки он взял чашку и подал её мне с ухмылкой на лице. Ненавижу чувство беспомощности.

– Спасибо, – без удовольствия ответила я, подняв на него глаза, и забрала кружку.

– Не за что, – самодовольно ответил сосед и, вздохнув, уставился на грязные чашки. И чего они не дают ему покоя? Мыть не хочет?

– Ты чего? – наливая кофе, поинтересовалась я.

– Ты можешь с этим что-нибудь сделать? – настойчиво спросил он. Я нахмурила брови, заглядывая в раковину.

– Ага, конечно, – усмехнулась я и, схватив губку, бросила её в парня. – Кто устраивает бардак, тот его и убирает.

– Ах да. Мы же живём по твоим порядкам…

– Верно. Правило номер один: каждый моет за собой сам, не складируя и не создавая горы из кружек и тарелок. Правило номер два: мы не берём чужие припасы и готовим по очереди или каждый для себя, ну и третье: генеральная уборка раз в две недели. Я тебе не домработница и не мать, и даже не твоя девушка, чтобы нянчиться с тобой.

– Так давай встречаться? – очаровательно улыбнулся он. – Я разве тебе не нравлюсь?

От его слов я чуть не подавилась. С трудом проглотив кофе, я посмотрела на него, как на дурака и недовольно поджала губы. А парень продолжал наигранно флиртовать, играя бровями. Ещё вчера он грубил мне, а сейчас ведёт себя как ни в чём не бывало. Его нестабильное поведение и глупые шутки начинали действовать мне на нервы. Неужели я приютила идиота?

– Наведи чистоту в квартире. После вчерашней вечеринки ноги к плитке прилипают, – сообщила я и, стараясь не касаться грязной посуды, сполоснула свою кружку и убрала её на нижнюю полку.

– Почему здесь нет посудомойки? – будто не услышав мои замечания про полы, он продолжил возмущаться и разглядывать нижние шкафы.

– Потому что здесь её нет, – обрадованно отметила я. – Если б была, то цена бы увеличилась вдвое.