– Это не секрет, Эмбер. Нам дозволено быть там, где пожелаем. Я нахожусь на своем месте. Еще вопросы будут?

– Да, – Выпалила я, но в голове все смешалось. Еще этот ветер, дул так, что дыхание перехватывало.

– Почти пришли. Клиника за тем поворотом.

Мы прибавили ход, а я так больше ни о чем и не спросила. Я вспомнила Маргариту, это девушка, которая танцевала на ужине. Веселая такая, лучезарная. Воспринимать ее рядом с дамой в черном сложно. Но зная, что они родственники, я заметила и внешние сходства.

Высокое здание за стеной поражало своей красотой. Около шести этажей, огромные окна, мансарды и зимний сад под стеклянным куполом. От изумления я открыла рот и споткнулась.

– Сестра, не убейтесь до прихода к лекарю, – Подхватила меня Митаи.

– Очень постараюсь.

На мою улыбку женщина не ответила. И ладно. Остается надеяться, что внутри она чувствует, сопереживает и умеет посмеяться над шуткой. Я отряхнула платье от снега, и мы повернули к клинике. У входа неспешно прогуливались женщины и дети, а еще пара стариков спорили о чем-то, взмахивая руками. Изнутри, через большие окна, струился теплый свет. Он согревал и манил к себе нас, точно мотыльков.

Внутри клиники меня и Митаи окликнула доброжелательная женщина в длинном белом платье. Ее волосы были убраны в аккуратный пучок на затылке, а на носу красовались элегантные очки без душек.

– Эбен ожидает вас, – улыбнулась незнакомка, протянув мне в руки толстую тетрадку, – Это ваша карта. Пройдите в гардеробную, переоденьтесь и можете подниматься на третий этаж. Вам потребуется сопровождение?

– Я ее сопровождение, – ответила Митаи.

Женщина улыбнулась и вежливо кивнула.

– Хорошо. Обязательно наденьте рубашку поверх вашего платья и можете подняться вместе с сестрой.

Единственное, о чем я думала в этот момент, это о том, что нам не дадут говорить. Митаи выполнит просьбу Деметры. Я в персональной тюрьме.

Гардеробная представляла собой совсем не то, что я привыкла видеть. Много отдельных кабинок, где можно было переодеться, сложить вещи в шкаф, а также умыться, поскольку на каждую кабинку приходилась своя раковина. Удобно.

Я переоделась в белую холщовую сорочку и направилась к Митаи. Она ждала на выходе. Женщина молча взяла меня под локоть и повела наверх. Мы поднимались по широкой винтовой лестнице с резными поручнями. Справа открывались шикарные виды на сад через огромное панорамное окно. Холодный свет улицы едва ли мог сразиться с теплым освещением клиники.

На третьем этаже сидели люди в ожидании своего приема, но у кабинета Эбена никого не было. Моя надсмотрщица наконец-то отошла на шаг назад, кивнув, чтобы я постучалась. Я сжала губы и три раза стукнула по деревянной двери. Послышался голос мужчины, нас пригласили войти.

– Добрый день!

– Добрый день, Эмбер! – врач перевел взгляд мне за спину, – Митаи. Проходите.

Я сжала губы в полоску, удрученная сложившейся ситуацией, но сам Эбен словно не замечал никакой неловкости. Он был сдержан и спокоен, взял из моих рук тетрадку и достал какую-то свою папку из стола.

– Показания по крови еще не готовы. Остальное в норме. Сделаем снимок, чтобы удостовериться, что кости целы.

– Хорошо.

Да, похоже в этом мире мне никогда не понять людей. Единственный, кому я хотела рассказать все о себе, делал вид, что мы ни о чем не договаривались. Я знала, что присутствие Митаи меняет многое, но он даже виду не подал. Может то, что я сказала, Эбен счел за бред?

Молодой доктор сделал пару записей, протянул мне пару листов бумаги и попросил расписаться. Я поставила роспись в первом документе, затем открыла второй лист и увидела запись.

«Скажи, что у тебя сильно разболелась голова после снимка. Убедительно. Другого варианта остаться наедине не будет».

Машинально я подняла на него взгляд, почти автоматом проставила роспись и накрыла второй лист первым. Митаи сидела в другом углу кабинета и не могла видеть запись.

– Готовы?

– Угу.

Он протянул мне открытую ладонь, и я вложила в нее свою руку, поднимаясь со стула. Меня слегка трясло. Это от холода или от нервов, не разобрать…

Эбен провел меня в круглую прозрачную капсулу высотой около двух метров. Стекло заиграло тысячами огоньков и схем. Эбен отошел к странной конструкции у камеры и попросил задержать дыхание. Всего секунда и по мне прошла зеленая яркая линия.

– Готово! Можете покинуть капсулу.

Вдох, выдох, волнение накрыло с головой. Я вышла из аппарата и тут же сползла по стенке. В ушах стоял звон, я, четко следуя инструкции, прошептала о том, что у меня сильно болит голова.

Эбен тут же оказался рядом, дал понюхать какую-то странную жидкость.

– Давайте, присядем вот здесь.

Шум в ушах почти исчез, а я должна была притвориться слабой. Молодой доктор усадил меня на стул и почти сразу обратился к Митаи.

– Я оставляю ее на стационар. Нужно понаблюдать за Эмбер до завтра.

– Не думаю, что это возможно.

Он серьезно посмотрел на Митаи.

– К сожалению, решение принимать не вам и даже не Деметре. Я направлю данные о местоположении сестры дома Мира Хельге. Снимок не показал наличие повреждений, но состояние Эмбер не стабильно. Ей требуется комплексное обследование.

– Боюсь, что я не могу вернуться назад без девушки.

– Повторюсь, не в ваших силах повлиять на ситуацию. Пожалуйста, не мешайте мне выполнять свою работу.

Эбен был строг, а я изо всех сил старалась ни на что не реагировать. Вчера мне по-настоящему стало не хорошо, но сегодня я полна сил. И доктор, казавшийся мне холодным, все же помнил о нашей договоренности.

– Я поняла вас. Где могу получить документы на госпитализацию Эмбер?

Женщина в черном уступила. Неохотно. Ее эмоции с трудом оставались под маской безразличия. Губы были сжаты в тонкую полоску, а в глазах впервые загорелся огонек недоумения. Не такие уж и свободные Митаи, как говорила Розмари. Если эта женщина робеет перед Деметрой и считается вольной, то что такое моя жизнь? Жизнь сестры.

Эбен помог мне прилечь на кушетку и подошел к Митаи.

– Следуйте за мной, сейчас мы с секретарем подготовим все бумаги.

Дверь захлопнулась. Я осталась одна в пустом кабинете, наедине с собственным обманом и тихим равномерным пикающим прибором-капсулой.

Я пробыла в кабинете одна около получаса, реагируя на каждый шорох за дверью. Передо мной лежала медицинская карта, но я не притронулась к тетрадке. Любопытство съедало. Что там записано?

Пришлось повторять себе: я достаточно воспитана, чтобы не заглядывать туда, куда мне не стоит смотреть. Я просто спрошу, и доктор обязательно мне ответит. Мы же, вроде как, доверяем друг другу?

Когда за дверью послышались уверенные шаги и в комнату вошел Эбен, я облегченно выдохнула.

– Эмбер, еще раз здравствуй, – произнес он приятным спокойным голосом, – Не волнуйся, здесь тебе ничего не угрожает. Останешься на некоторое время в клинике.

– Митаи ушла? Деметра попросила ее сопровождать меня, – Начала я неуверенно, прощупывая его желание говорить со мной, – Особенно здесь, в кабинете.

– Предсказуемо верный ход с ее стороны.

Он улыбнулся, присел на свое рабочее кресло и открыл мою карту. Там почти не было записей, только листочки с цифрами. Это привлекло мое внимание и Эбен это заметил.

– Непривычно, да?

– Я никогда не видела, чтобы записи вели в цифрах. У нас так не делают.

– Вы не используете кодировку? Значит ты куда древнее, чем я думал.

Мы переглянулись. На лице доктора появилась легкая улыбка. Парень смотрел в мои глаза с теплотой, а я в этот момент почувствовала стеснение. Отвела глаза к полу, изучая узоры кафеля.

– Вчера ты сказал, что я из прошлого. Но я поверить в это не могу. Чувствую себя какой-то психически больной. Словно, играю в какую-то непонятную игру.

– Нет, Эмбер. С головой у тебя все в порядке, а вот история твоего пребывания в Андарионе запутанная. На самом деле, я получил анализ крови. Пришлось соврать Митаи, ты уж прости.