Размышления Шута прервал мелодичный перезвон – возвращался Гусляр. Он размахивал руками и раскачивал головой в такт шагам. Бубенчики на колпаке весело звенели.

Поэт подошёл, снял Шутовской колпак и протянул его Ошину-младшему:

– С-с-спасибо, друг, твоё проверенное средство и вправду помогло. Во время прогулки я сочинил стихотворение о наших еженедельных посиделках на этом крыльце, – Гусляр указал рукой на Золочёное крыльцо дворца, возле которого стоял в ожидании Шут. – П-п-помнишь, наверное, считалочку: «На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой? Говори поскорей, не задерживай добрых и честных людей!»

– Я – Шут. Нет, Художник! Вернее: шут-художник, – ответил, подумав, Ошин-младший.

– В-в-во-вот. Послушай, это про нас всех и царство Тридевятое.

Гусляр вытащил из-за пазухи потрёпанную общую тетрадь и, изредка заглядывая в неё, начал декламировать:

В царстве древнем Тридевятом

Жили счастливо когда-то

Повар, Шут, Гусляр, Стрелец,

Принц, Царевна, Царь-отец,

Змей Горыныч, Кот Учёный…

На крылечке золочёном

В день погожий раз в неделю

Все они рядком сидели.

Сочинял Гусляр куплеты —

Он считал себя поэтом.

Змей Горыныч плёл подтяжки.

Царь и Кот играли в шашки.

Шут Царю давал советы —

Нарушенье этикета(!)

Опираясь о торец,

Сидя, чутко спал Стрелец

И Шута сквозь дрёму слушал.

Принц и Повар ели груши,

А Царевна то и дело

На Шута тайком глядела…

Царство было то, что нужно.

Жили весело и дружно,

Без злодейства и коварства.

Удивительное царство!

Закончив, Гусляр вопросительно взглянул на друга.

– У тебя просто идиллическая картина получилась. Думаю, это Колпак на тебя так подействовал.

– К-к-колпак или не колпак! Только царство Тридевятое и в самом деле счастливое! Я уверен в этом! – с жаром воскликнул Гусляр. – Давай поговорим с народом, запишем рецепты счастья. У каждого, скорее всего, свой персональный секрет имеется. А потом издадим сборник этих самых рецептов.

– Ты так уверен, что все жители у нас тут довольны своей судьбой? – поинтересовался Шут.

Гусляр задумался на несколько секунд и ответил:

– Н-н-ну… Если кто-нибудь из наших переживает жизненный кризис, мы его поддержим и осчастливим. И всё обязательно будет хорошо. Улавливаешь?

«Тяжёлый случай», – подумал Шут, а вслух сказал:

– Так-так, счастье, говоришь, для всех и бесплатно. Где-то я это уже слышал…

– Д-д-да! Именно! На то оно и Тридевятое царство! Кстати, у меня про многих наших есть весёлые стихи. Дополнить их комментариями – вот и готово! – Гусляр помахал своей тетрадкой.

Шут возразил:

– Уж больно ты быстрый! Давай серьёзно! Мы можем, конечно, попытаться взять интервью у некоторых наших соотечественников… Не уверен, что у нас получится сборник рецептов или секретов счастья. Не уверен, что все захотят откровенно разговаривать. Не уверен, что мы справимся вдвоём…

Гусляр стукнул себя тетрадью по голове:

– О! Я з-з-знаю, кто нам нужен! Как я раньше об этом не подумал!? Кот Учёный – вот кто!

Шуту, который привык подразнивать приятеля, эта мысль мысль неожиданно понравилась:

– А что? «Идёт направо – песнь заводит, налево – сказку говорит…» Пойдём к Дубу, навестим котика. Он ведь, кажется, тоже предпочитает спокойное времяпровождение. Скорее всего, дремлет на солнышке после сытного завтрака. Не могу представить нашего котофея в качестве участника соревнований, которые Иван Иваныч по субботам устраивает.

Гусляр обрадовался:

– А-а-а у м-м-меня есть четверостишье про Кота:

Он начал листать свою видавшую виды тетрадку:

–В-в-вот! Нашёл:

Рыжий кот-полиглот

Возле дуба живёт,

Помнит сказки в стихах

На восьми языках…

К-к-кстати, – Гусляр наконец взглянул на неоконченный этюд Шута, – твои работы могли бы послужить иллюстрациями к летописи. Серия этюдов, например, на тему: «Смена времён года в Тридевятом». Осень, кажется, отлично получается!

– Спасибо, приятель, – полушутя-полусерьезно ответил художник, – люблю, когда меня хвалят.

Гусля отступил на несколько шагов и стал рассматривать начатый этюд. Шут писал пастозно, сочными мазками. Даже в незавершённом пейзаже чувствовался темперамент автора

– З-з-знаешь, у меня родился экспромт, – поэт закатил глаза и продекламировал:

Осенний этюд

Бабье лето – пора раздумий.

Листья – звонкий лимонный кадмий.

Затаился в притихшей роще

ветер, баламут и проказник.

Мысли выше, стройней и проще

на рассвете.

Под берёзами дремлет мирно

несносный ветер.

Я могу запросто сделать из этого хайку в стиле твоего легендарного прадедушки.

Почему бы и нет? Вот так:

Синеву неба,

листьев лимонный кадмий

смешает несносный ветер…

Гусляр явно был в ударе. Он постоял, забавно покачиваясь на длинных ногах и добавил:

– С-с-сделал бы, что ли, серию портретов… У нас такие характерные персонажи тут – просто клад для художника. Вот, например, Кот Учёный. Ах, да! Мы же его навестить собирались!

– Что же ты стоишь? Пошли!

И друзья, окрылённые новой идеей, резво направились к Дубу, надеясь застать там Кота Учёного.

Как только Шут и Гусляр скрылись из виду, на полянку перед Царским дворцом вышел крупный, вальяжный рыжий кот. Он постоял перед этюдником Шута, разглядывая неоконченный пейзаж, а потом присел «по-человечески» на нижнюю ступеньку Золочёного крыльца.

Кот потрогал лапой Шутовской колпак, оставленный хозяином без присмотра, и заговорил сам с собой:

– Что-то мне это напоминает… Смутно… Семицветная корона? Да нет же! Не может быть – почудилось. Не корона, конечно, но вещь явно ценная. Нужно будет сказать хозяину, чтобы не бросал головной убор где попало.

Трактат о Семицветной короне Кот видел давным-давно в Ватиканской библиотеке, но прочесть внимательно не удосужился, а лишь пролистал, поэтому, как ни старался, вспомнить что-нибудь о пресловутой короне, так и не смог.

Кот огляделся:

– Ага, вижу, наш менестрель тоже недавно здесь был и гусли свои на крыльце оставил. До чего же безалаберная молодежь пошла!

Сидеть молча и думать про себя Кот Учёный не любил – предпочитал размышлять вслух, поэтому он пошевелил усами и продолжал:

– Куда они запропастились? Где Шут? Где Гусляр? Был уверен, что застану их здесь. Поговорить хотел – сказку рассказать. Странно. Ладно, попробую послать телепатический сигнал. Формулировать нужно коротко и ясно. Сейчас… Сейчас… Что-то так: «Приходите к Златому крыльцу. Жду. Кот Учёный».

Кот сделал глубокий вдох, прищурил глаза и начал производить странные пассы передними лапами. Судя по всему, эта гимнастика требовала немалых усилий.

Через пару минут Кот расслабился, посмотрел по сторонам и сказал:

– Должно сработать. Хотя, не уверен, что дойдёт скоро. Эх, что-то стал я форму терять. Нужно больше тренироваться. Кстати, в рассказывании сказок тоже упражняться нужно. Ежедневно. Слушатели мне просто необходимы! Без публики и одичать недолго, забыть человеческую речь. Да где же они ходят!? Помяукать что ли погромче?