Очнувшись, я обнаружила, что нахожусь уже не в хижине, а сижу на той разноцветной кучерявой травке, так поразившей мое воображение. Очень интересный факт. Не думаю, что мои ноги остались в сознании и самостоятельно приперлись сюда. Попытавшись встать, я поняла, что мне что-то здорово мешает – какое-то странное ощущение в руках. Подергав руками туда-сюда у себя за спиной, я, с негодованием, поняла, что меня тупо связали. Гнев горячей волной ударил мне в голову, отчего я бесцельно задергалась, выкрикивая все ругательства, которые приходили на ум. Кажется, я даже изобрела пару-тройку новых, весьма крепких, выражений. Однако делу это не помогло. Покрутив головой, я увидела, что сижу под холмом, покрытым розоватой травой. Деревни видно не было – скорее всего, она находится по ту сторону холма. Вкрадчивый шорох откуда-то сбоку намекнул, что я здесь уже не одна. Повернув голову, я увидала невысокое смуглое существо, обвязанное какими-то лохмотьями. Оно радостно залопотало, и я поняла, что это тот самый дикарь, как там его Айсми, маленький говнюк, назвал давеча? Варшнак или вершнаг. Эти два рехнувшихся колдуна решили таким вот изящным способом избавиться от меня. И то верно – зачем тратить магическую силу на какую-то иномирянку? Давайте просто отдадим ее местному племени людогрызов! Так сказать, и гады сыты, и проблемы нету. Премного, блин, благодарна за такое простое и красивое решение.

Я повернулась, чтобы взглянуть дикарю в лицо. Он довольно осклабился и внезапно больно ткнул пальцем мне в плечо. Затем тем же способом изучил и прочие части моего заурядного тела. Натыкав меня от души (наверняка теперь синяки останутся), он отвернулся от меня и что-то гортанно заорал. В ответ ему откуда-то из-за соседнего холма зазвучал нестройный хор голосов. Плохо дело. Я совсем одна, связанная, и почему-то не понимаю дикарей. Обычно с этим проблем не бывает – когда переходишь в другой мир не физически, общение с местными происходит по типу мозг к мозгу. Словом, тебе вообще не нужно знать никаких языков, ты словно вливаешься в работу мозга своего собеседника. Понимаю, что объяснение это корявое, но сейчас мои мысли были заняты совсем не лингвистическими проблемами. Я и глазом моргнуть не успела, как обнаружила себя в компании дикарей-варшнаггов. Они дружно тыкали в меня своими немытыми пальцами, толкали друг друга плечами и пересмеивались. Что им от меня надо?

Наконец, тот, что меня нашел, начал деловито раскладывать хворост. Остальные, весело галдя, бегали рядом. Вокруг меня то пролетала связка хвороста, то взблескивал нож, то очередная рука больно щипала меня, и я слышала довольный смех ее хозяина. Все это наводило на определенные и не очень приятные мысли. Варшнагги быстро развели костер и теперь старательно подкладывали туда хворост, отчего огонь поднимался все выше и становился все жарче. Смекнув, что дело пахнет полной и к тому же жареной задницей, я снова ощупала путы на руках и вдруг пальцы наткнулись на что-то мягкое. Кстати, для чего я завязала на руке эту тряпку? Хиен разматывал повязки каждый раз, когда ему нужно было применить свои магические способности. Может я теперь тоже могу как он? Я стала дергать ткань на предплечье, пытаясь найти тот самый кончик, который был аккуратно заправлен внутрь. Варшнагги радостно галдели и смотрели на меня, откровенно облизывая свои пухлые губы. Вот засранцы. Надеюсь, я у вас поперек горла встану. Впрочем, нет. У меня есть план – выжить любым способом. А уж как именно … да как получится! Ткань, наконец, поддалась и я принялась разматывать ее, с трудом двигая занемевшими запястьями. От огня уже полыхало таким жаром, будто тут собирались приготовить целого быка. Только бы успеть. Дернув непослушными руками, я сорвала повязку окончательно и вот тут-то и началась самая замечательная часть представления. Руки мгновенно стали тяжелыми и горячими, где-то глубоко внутри меня полыхнул жар, я ощущала, как он прожигает меня на уровне солнечного сплетения. И это было очень приятно. Огонь в руках и жар в животе мгновенно сплелись в раскаленный кокон, я не заметила как оказалась на ногах. С меня слетали крупные хлопья пепла. Кажется, это была моя одежда, но это меня уже нисколько не волновало. Жар подкатил к горлу и я просто выдохнула.

Что было потом, я помню плохо. Отчетливо запомнился только раздирающий уши визг, полный боли и ужаса. Но визжала, к счастью, не я. Еще было очень жарко, просто как внутри вулкана, кожу пощипывало, ладони болели – казалось, они погружены в древний лед и в раскаленные угли одновременно. Какие-то тени в панике метались и корчились у моих ног. Я была хранилищем огня, вырвавшегося на свободу, алтарем, жаждущим жертв.

Очнувшись, я обнаружила себя посреди огромного выжженого пустыря. То там, то сям валялись обугленные скорченные останки. Пнув один труп, я проследила взглядом за облачком пепла, которое вспорхнуло и унеслось куда-то за холм. Ладони ужасно болели и были покрыты волдырями, но, как ни странно, остальное мое тело было в порядке, хоть и перепачкано сажей. На мне не было ни лоскутка одежды, волосы пахли паленым. Я огляделась и поняла, что не знаю куда мне идти. Хорошо бы – домой, в свой родной мир. Впрочем, для начала неплохо бы найти хоть какие-нибудь тряпки, чтобы прикрыться. Но никаких идей на эту тему у меня не было. Я просто села на все еще горячую землю, взялась за голову и отдернула вспыхнувшие болью руки.

Внезапно у меня за спиной раздался негромкий свист. Я скорчилась, пытаясь прикрыть все самое сокровенное, с ужасом думая, какие еще приключения меня ожидают. Свист повторился, затем мягко застучали копыта. Я оглянулась – ко мне осторожно приближался всадник на невысокой крепенькой лошадке. Судя по копью, направленному в мою сторону, это был какой-то местный воин. Вот тебя еще только здесь не хватало, дорогуша, мрачно подумала я, ты погляди какая я звезда, все мечтают со мной познакомиться.

Всадник ловко спрыгнул на землю и накинул мне на плечи свой плащ, остро пахнущий давно не мытым мужиком. Ладно, потерпим, хорошо уже то, что он не пытается меня сходу убить или съесть. Осторожно приподняв меня за плечи, воин подтолкнул меня вверх, подсадив на лошадь. В следующее мгновение мы оказались в кольце таких же всадников, из которых выделялся один – самый осанистый на черном как смоль тонконогом жеребце. Он подъехал к нам поближе и мой спаситель заговорил:

– Никого больше нет, кне́жин, только вот эта женщина. Остальные мертвы, сгорели все до единого. Не иначе как Хиен тут отметился. Снова без вашего разрешения.

Названный кнежином бросил на меня косой взгляд, кивнул ничего не говоря и развернулся, отряд потянулся за ним. Мы ехали вдоль широкого плавно извивающегося распадка, окруженного удивительно красивыми холмами приглушенно-разноцветных тонов, в воздухе стоял тонкий медовый аромат. У меня кружилась голова, сама не знаю от чего. Впрочем, событий для этого хватало. Больше всего меня беспокоил тот факт, что моя повязка сгорела и я чувствовала плавающий в моих венах жар, слишком близкий, слишком взрывной, чтобы контролировать его. Мне нужна была новая повязка. Я не понимаю как это работает – но она действительно помогала удерживать огонь внутри себя.

Я думала об этом непрерывно, не замечая даже, что мы вернулись к той самой деревне и едем по ее улицам. Очнулась я только тогда, когда мы покинули деревню и направились к кривобокому приземистому замку, окруженному неуклюже сложенной стеной. Все здесь казалось невысоким, невзрачным, но крепким как крестьянский мужичок. За стеной оказался крохотный дворик, здесь все начали спешиваться и шумно расходиться, громыхали подковы по камням, голоса эхом разлетались во все стороны. Меня же подхватили под руки и поволокли внутрь, плащ при этом распахнулся на радость окружающим. Я попыталась его придержать, но покрытые волдырями руки слишком болезненно отзывались на каждое прикосновение. Полагаю, именно по этой причине я предстала перед кнежином с мордой злой и перекошенной, впрочем, от него симпатии я тоже не встретила. Хотя кто его знает? Может он ко всем относится без особой радости. Меня, наконец, отпустили. Кнежин, сидящий на невысоком шатком троне, прищурившись, осмотрел меня с головы до ног. Полагаю, я представляла из себя то еще зрелище – голая, грязная, кое-как прикрытая плащом слишком длинным для меня.