***
Ровно в восемь утра ожил домофон, взбудоражив сонную Аллу и Аликмеда, задремавшего в кухонном кресле.
Хмурые патрульные, едва появившись на пороге, мгновенно потянули носом.
– Кофе как пахнет! – Мечтательно пробубнил высоченный блондин, похожий на витязя из русских сказок. И скосив око на здоровенную чашку капучино в моих руках, изобразил скорбное лицо. – А мы всю ночь на ногах – ни маковой росинки во рту не было.
Мысленно я закатила глаза так, что, казалось, они уставились прямо на Алика, неловко развалившегося в кресле за моей спиной, явно непредназначенном для его тучной комплекции: "Прямо проходной двор какой-то… Пора открывать доходный дом и кафешку при нем. А за простой брать съестными припасами и прочим продовольствием. Ибо если и дальше все покатится такими темпами, то деньги вообще потеряют свою актуальность".
Нехотя выйдя из сортира, Петренко окинул недовольным взглядом оперативников:
– Ну, где вас носит, ребята? Я уже час, как должен дрыхнуть дома.
– Дааа, форс-мажор, будь он неладен, – махнул рукой богатырь в полицейской фуражке. – Пока определили в обезьянник шпану, обнёсшую супермаркет. Пока довезли до больницы одного из них… Поранился стеклом, громя витрину, подлец эдакий. В травмпункте нас развернули на самом пороге, сказав, что царапины нужно мазать зеленкой, а не "носить ко врачу"… А у них сейчас есть дела поважнее, цитирую: "Раненных по своей же глупости гопников". В общем, пришлось своими силами промывать рану, накладывать повязку. И только мы собрались выдвигаться за вами, как парень вдруг скуксился – стал буянить и жаловаться, что кровь не останавливается. Орал что-то про полицейский произвол, отчего под окна кутузки пришло два трупа… Хорошо, что на месте оказался Сергеич…
– Местный судмедэксперт, патологоанатом и просто забавный дядька, – вполголоса пояснил мне Петренко.
– Так вот он предложил шпанёнку его рану зашить, потому как та оказалась глубокой и действительно кровила безбожно… А обезболивания-то и нет. Гопник, чтоб не ударить лицом в грязь перед "коллегами по цеху" отказываться от возможности не стал… Но еще не знал толком, что ему предстоит. Короче, такого ора Сергеич никогда в своей жизни не слышал. Он-то привык работать исключительно со смирными клиентами… И сделав неудачный стежок, отхватил ногой, простите, в рожу. Как итог, судмед без сознания – "брык" на пол и затих. Гопник, все еще теряющий кровь, медленно, но верно, тоже начал заваливаться. Из ноги иголка торчит. Видя, как он бледнеет на глазах, снова повезли парня в "травму". Пока оформили, затем наложили швы, прошел еще час. Так и живем. – Развел руками "детина". – Отлеживается сейчас в КПЗ. Сергеич с фингалом сидит в машине – ждет, пока мы возместим ему моральный ущерб. А именно, отвезем домой… Такие дела…
– На улицах сегодня вообще не спокойно. – Махнул рукой второй патрульный. – Двенадцать вызовов за ночь. В основном, по части взбесившихся трупов. Особенно жаль девчонку, в квартиру которой ворвался пьяный сосед. Она его знала и зачем-то открыла дверь. Подумала, наверное, что требуется помощь. Да прогадала – добрая душа… Наряд вызвала бдительная бабуля, живущая этажом ниже. Услышала крики и топот. Заподозрила неладное… Приехали мы, а там два трупа. Ходят еле-еле… синюшные, вонючие, аж жуть!.. А самое главное – погибла девица от ножевых ранений. Ни укусов на ней, ничего… А все равно превратилась после смерти. И мучителя своего, спящего рядом пьяным сном, загрызла. Так-то…
– Началось, – привалился к стене сержант, уставившись на меня. – Живые люди становятся опаснее мертвых. Чувствуют безнаказанность. Всегда, как наступят черные времена – войны, эпидемии, голод – непременно вылезают всякие упыри, типа этого… Хорошо, если просто обворуют или изнасилуют! Но они же убивают! Кровушки хочется… – С отчаянием в голосе воскликнул сержант. – В городе скоро станет совсем небезопасно… Да и вблизи городов тоже. Нужно что-то решать. – Взглянул он на товарищей. – Если военные не подключатся, будет "хана". Всякая погань совсем страх потеряет. Что там решило их начальство насчет долгосрочного сотрудничества?
***
Надо ли говорить, что после того рассказа, Петренко не отпустил Аллу в деревню?
– Молодая девица. Красивая. Да первый же отморозок изнасилует ее и убьёт…
Присмотревшись к Аликмеду получше, проницательный сержант все же сделал свои выводы:
– Мутный тип. Стойкое ощущение, будто что-то он не договаривает… И Алла от него щемится. Ловит буквально каждый взгляд…
Оперативники уже спустились вниз, позвав за собой быстро собравшегося Алика. А вот Алла ненадолго застряла в комнате задумчивости:
– Столько чая выдула! – Простодушно воскликнула она, и рванула по коридору. При этом Аликмед, теряя Аллу из вида, задержал на ней взгляд пронзительно-черных глаз. Как будто прикидывая, что она может выкинуть.
Не укрылось это обстоятельство и от взора сержанта. Подкараулив ее у туалета, он напал на нее с расспросами:
– Давай, колись, подруга. Кто тебе Алик?
– Да просто знакомый, работаем вместе – насупилась она.
– Не глупи, дурёха. – Послышался шёпот Петренко. – Мы тебе помочь хотим. Я же знаю, что делают с барышнями в таких заведениях, где вы с Аликом трудитесь. Признавайся, он тебя бил? А паспорт твой при тебе или отняли?
В буквальном смысле, загнанная в угол Алла горько расплакалась:
– Да вы не понимаете! Они меня убьют, если я не вернусь… Алик сам найдёт и убьет. И вообще, куда я теперь, когда на улице "эти люди"?! Нечисть не убиваемая, – запричитала она.
– Да никто тебя не тронет, – успокоил девушку сержант, осторожно, как фарфоровую статуэтку, держа ее за руку. – Ну вот просто поверь! Сколько таких Аликов мы перевидали – не счесть! Запугивает он вас, девок, чтобы вы на него не заявили.
И усадив ее на пуфик в прихожей, аккуратно откинул прядку курчавых волос с ее заплаканного лица:
– В глаза попадут.
Сев на корточки перед испуганной девчонкой, он продолжил:
– Как ты, глупышка, не понимаешь, что это последний твой шанс на нормальную жизнь, а?
Разрыдавшись еще пуще прежнего, Алла вылила целый поток информации, от которой волосы на моем теле буквально пришли в движение…
Оказывается, Алик и его братья (всего девять человек), приехав в Россию, решили организовать небольшой семейный бизнес. Познакомившись в социальных сетях с такими же наивными дурочками, как Алла, наобещали им золотых гор. Те, на последние гроши купив билет, оправились в "столицу" к своему "принцу". А очутились в подмосковной деревеньке Субботино, без паспортов, денег. Все в лучших традициях.
Действовала банда крайне избирательно. Предпочтение отдавала девушкам из провинций, одиноким, которых никто не хватится. Реже – уроженкам СНГ, приехавшим в Россию на заработки.
Отобрав паспорта, силой удерживали девчонок в загородном доме, запугивая и принуждая побоями и наркотиками к занятию проституцией.
В поселке, где жили, ушлые ребята не гадили – для рабочих целей снимали квартиру в центре Электростали. Возили своих пленниц туда посменно. В день и в ночь. Обязанности делили между собой. Кто-то "трудился" водителем и охранником, другие решали вопросы с крышей… Но всегда, железно, при любых обстоятельствах двое братьев дежурили в притоне, не оставляя ни на секунду своих рабынь в одиночестве. Чтобы девушки не передали записку с просьбой о помощи, в комнатах установили камеры. Но барышни были настолько запуганы, что у них и мысли не возникало… А те, кого братья успели посадить на наркотики, работали за дозу и еду, даже не помышляя о бегстве.
Соседи, редко имеющие возможность заглянуть за высокий забор, принимали за чистую монету образ жизни братьев, зная, что гости с Кавказа, зачастую, живут кланами. Это нормальная практика, не вызывающая особенных подозрений. Жены братьев и незамужние сестры частенько делят дом, проживая совместно, пока сестрички сами не выйдут замуж и не "упорхнут" на территорию мужа. "Восток – дело тонкое".
