— Что происходит? — спросила Элиза севшим от страха голосом. — Где Клаас?!

— В соседней камере, — ответил англичанин. — Не переживай, он тебя услышит. Я сказал ему, что приведу тебя, но ему, кажется, это не понравилось.

— Что ты…

Элиза попятилась, оглядываясь по сторонам и разыскивая что-то, что могло бы служить оружием. В намерениях Даниэля, который шел на нее с ножом, сомневаться больше не приходилось. Обойдя стол по кругу, она заметила только деревянное ведро, стоявшее в углу. Схватив его, Элиза выставила его вперед, надеясь защититься от удара. Даниэль, которого ее попытки сопротивляться выводили из себя, бросился вперед, пытаясь схватить, но Элиза успела отскочить в сторону и ударить его по голове ведром, которое тут же развалилось, оставляя у нее в руках только проржавевшую ручку, но этой заминки ей хватило, чтобы открыть дверь, которую англичанин не догадался запереть, и броситься по коридору.

В панике она не помнила, в какой стороне лифт, поэтому бежала, куда глаза глядят, не успевая даже читать указатели, висевшие над потолком. За своей спиной она слышала рычание и тяжелое дыхание Даниэля. Он был почти в два раза выше и куда сильнее, и было только вопросом времени, когда он ее догонит — но давать ему это время Элиза не собиралась. Заворачивая за очередной угол, она побежала вверх по лестнице, надеясь, что она приведет ее к выходу, но в самом верху чуть не налетела на громадную жуткую фигуру.

Факелы освещали огромную изуродованную образину с развороченной нижней челюстью, которая смотрела на Элизу непонимающим взглядом. Она оглянулась, пытаясь срочно придумать, что делать. Даниэль показался из-за поворота и тоже остановился, глядя то на нее, то на перевязанное ремнями чудовище, которое не нападало, наверное, потому, что признавало в Элизе такую же слугу замка. Переведя взгляд на монстра, Элиза, приготовившись к худшему, схватила его за ремень, пересекавший голую грудь, и с неожиданной силой дернула на себя, взбегая вверх по лестнице и не глядя на то, как чудище с ревом полетело вниз, прямо на Даниэля.

Она бежала и бежала, захлопывая за собой двери, пока не оказалась в смутно знакомом помещении — старом хранилище. За спиной она слышала приближающиеся шаги Даниэля, который, к ее разочарованию, пережил столкновение. Петляя между бочками и ящиками, она наконец выбежала в помещение, в котором видела тогда Клааса, и бросилась к выходу, молясь, чтобы он не был заперт.

Ее молитвы наконец-то были услышаны — дверь в хранилище с легкостью поддалась, и она вылетела в зал, чуть не сбив с ног Александра, проходившего мимо. Спрятавшись за спину барона и вцепившись в его рукав, Элиза осела на колени, пытаясь отдышаться. Ее сердце бешено колотилось, а ободранные ладони и колени горели — пока она бежала, постоянно спотыкалась об разбросанный везде мусор.

— Фройляйн Циммерман! — прогремел барон, поднимая ее на ноги. — Объяснитесь немедленно!

Элиза уткнулась ему в плечо, чувствуя, как по лицу текут слезы. Объяснять ей ничего не пришлось — из хранилища вылетел вооруженный Даниэль, и барону все стало ясно. Прячась за Александра, она с трудом подняла голову, глядя на своего несостоявшегося убийцу — с перекошенным от ярости лицом, запыхавшегося и изодранного. Сжимая в руке нож, он медленно поднялся по лесенке и встал перед бароном.

— Отойди, Александр, — сказал Даниэль тихо, как будто не понимал, кто перед ним находится. — Я должен.

— Закрой свой рот! — она поняла, что впервые видела барона в ярости. Отодвинув Элизу за себя, Александр выхватил у опешившего Даниэля нож из рук и отшвырнул в сторону. — Что ты себе позволяешь?! Ты хоть понимаешь, что творишь?!

— Я все прекрасно понимаю! — выпалил англичанин срывающимся голосом. — Я пытаюсь спасти нас обоих! Чем она лучше всех остальных?!

— Всем, — прорычал барон. — После первого ритуала мы заключили договор, Даниэль. Я пообещал спасти тебя от Тени, а ты поклялся, что будешь исполнять все, что я тебе говорю. Ты забыл об этом?!

— Это ты забыл, — Элиза увидела, что Даниэль плакал. — Ты решил, что жизнь какой-то девки важнее, чем моя! Ты сам сказал, что нам не хватает пленников и придется…

— Достаточно! — рявкнул барон. — Ты нарушил свою часть сделки, Даниэль, и ты явно забыл, что все это происходит из-за тебя. Тень сожрет тебя и наконец успокоится. Герих!

Из темноты хранилища вышло такое же чудище, на этот раз — без плаща и перчаток. Такое же жуткое, искореженное, будто сшитое из разных людей и перевязанное ремнями, оно подошло к Даниэлю и лапой с длинными когтями ударило его наотмашь. Англичанин упал, теряя сознание.

— Запри его в гостиной, — скомандовал Александр и, пока Герих волок Даниэля по лестнице, повернулся к Элизе. — А вы…

Элиза втянула голову в плечи, все еще не смея отпустить рукав баронского камзола. Еще минуту назад место за его спиной казалось ей самым безопасным на свете — но сейчас она боялась его еще больше, чем Даниэля, больше, чем герра Циммермана и обезображенного Гериха.

— Вы нарушили мой приказ держаться подальше от этого человека, — начал Александр, отдергивая руку. Элиза совсем сжалась и низко опустила голову. — Вы за каким-то чертом спустились за ним в подземелья, хотя я запрещал вам!

— Он сказал… — промямлила она совсем тихо. — Он сказал, там Клаас. Показал записку.

Элиза протянула барону клочок бумаги. Александр выхватил его, прочитал и смял, бросая на пол.

— Какая пошлость, — прошипел он. — Я был куда лучшего мнения о вас, фройляйн.

— Простите, — Элиза закрыла лицо руками. — Пожалуйста, простите…

— Простите?! — Александр вновь взорвался. — Вы хоть понимаете, что натворили, раз просите прощения?!

Он схватил ее за руки и заставил посмотреть ему в глаза — разноцветные, сузившиеся, прямо как у змеи. Он был одновременно зол и разочарован в ней, глупой девчонке, поверившей человеку, которому ей несколько раз сказали не доверять. Элиза всхлипнула, пытаясь снова закрыться.

— Знаете что, фройляйн? — Александр наклонился к ней. — Мое терпение тоже не бесконечное. Собирайте свои вещи и уходите. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах.

Внутри Элизы все рухнуло.

Барон отпустил ее, развернул в сторону коридора и подтолкнул, отправляя в ее — больше не ее — комнату. Элизе хотелось закричать, начать спорить, снова упасть на колени и умолять о прощении — но она не могла. Тупо повинуясь последнему приказу, она побрела в спальню, в которую до сих пор светило яркое летнее солнце и над окном которой до сих пор пели птицы. На столе до сих пор лежала ее тетрадь, в которой она училась писать чисто, на прикроватном столике лежал гребень, а в шкафу — висели ее вещи, среди которых отвратительно ярким пятном синела юбка из подаренной бароном ткани. Все это ей не принадлежало. Все эти вещи были вещами Элизы Циммерман, служанки барона Александра Бренненбургского, которая не нарушала приказы и во всем доверяла своему хозяину.

Дрожащими руками она начала сгребать вещи в грязный мешок, с которым пришла в этот замок два с половиной месяца назад. Не разбирая, засовывала туда одежду, сминая в комок, роняя какие-то вещи на пол. В конце концов, она обнаружила себя сидящей на полу посреди комнаты, ставшей пустой и неживой, и единственным, что ей осталось положить, была шестиугольная розовая коробочка, в которой не доставало трех кусочков розового рахат-лукума. Элиза осторожно, как драгоценность, взяла ее в руки. На промасленную бумагу упали несколько капель. Это не твое. Ты этого не заслужила.