В приватном зале Мэри Лю носится с подносом от стола к столу с приклеенной улыбкой. А мне помахала рукой с кислой миной, вижу, что устала. Последнее время работает по две смены, и утром, и вечером. В клуб не торопится, похоже, уже расплатилась с лодочником.

Около часа ночи позвали в большой кабинет дирекции. В комнате необычно многолюдно – начальник смены, мой босс Алекс, напарник Лукас, старший дилер рулетки Мартин. Менеджер, с которым мы почти друзья, произнёс официальным тоном:

– Влад, пожалуйста, снимите пиджак и положите на стол.

У меня от сегодняшней работы гудят ноги и голова тоже. Особо не задумываясь, снял и положил. Лукаса попросили достать всё из карманов моего форменного такседо. Он начал вынимать по очереди – ключи от «Мерседеса», запасной наушник, книжечку с кодами переговоров по радио. Потом залез в боковой карман и, к моему изумлению, извлёк из него фишку с белыми крапинами и золотым ободком. Босс деревянным голосом диктовал, менеджер записывал:

– Чипы, одна штука, достоинством двадцать тысяч долларов.

Все расписались. Дали прочесть мне, попросили приписать объяснение. Я написал:

«О нахождении фишки в моём кармане на 20 000 долларов мне ничего не известно».

Объявили, что будет служебное расследование. На это время отстраняюсь от работы на трое суток. Единственное, что я чувствовал, было облегчение – сейчас уйду домой. Сдал пропуск, Лукас провёл меня через игровой зал к выходу. У двери сочувственно пожал руку:

– Влад, кажется, кто-то не хочет, чтобы ты работал в ВИП-зале.

Фары упирались в стену дождя пополам со снегом. Мотались и скрипели дворники по стеклу. На дорогах пробки – вместо обычных пятнадцати минут добирался до дома час. В комнатах холодно. Включил электрический камин, он заплясал фальшивым пламенем. Стащил с себя всю одежду, грелся под горячим душем. Налил полстакана виски, выпил. Только тогда почувствовал, как страшно устал за эту неделю. Упал на кровать, уснул моментально.

Три дня свободы! Рыбалка – лучшее, что пришло в голову. В дальнем углу гаража пылились удочки и снасти. Покопался в ржавом ящике с грузилами и блеснами, соорудил пару спиннингов. Лососи водятся в часе езды отсюда, в речке, вытекающей из пруда рыбной фермы. Эти ничьи рыбы живут свободной жизнью. Когда-то их предки убежали из сетей загонов. Лёгкая рыбалка, без особых премудростей.

Ехал по гравийке мимо озёр, речушек, овец на зелёных склонах, мимо холмов, перетянутых вдоль и поперёк электро-пастухами. За очередным поворотом на обочине возник обгоревший остов грузовичка «Форд». Ничего неожиданного – есть такая забава у местных парней, угнать машину, бросить на обочине и поджечь.

«Ковбооои-пиироманы!» – запел я под мелодию из радио. Впереди у дерева, прямо на земле заметил фигуру человека. Сидит, скрючившись в неестественной позе. Почти проехал, и тут дошло! Знакомая куртка – кожанка с жёлтой вставкой, змеи вокруг колеса. Да это же Ари!.

Сдал назад. Действительно, он.

– Ари, ты в порядке?! – крикнул в опущенное окно.

Он посмотрел мутным взглядом:

– Quite nah… feels crook…20

Бессильно опустил голову, кровь запеклась на волосах, красная струйка стекала по татуировке на шее за воротник свитера.

Я выскочил, наклонился, потряс за плечо.

– Вызвать скорую? Они быстро, вертолёт пришлют… Или… Давай отвезу в город?

– Не надо в город…

Закрыл глаза, замолчал.

– Ари! – крикнул я.

Он очнулся:

– В Артур-пойнт, если сможешь. У тебя вездеход? Через реку переедем?

– Да-да, я сейчас!

Достал полотенце, бутылку воды, вытер ему шею, полил на руки. Он отпил половину и поднялся, держа мокрое полотенце на голове.

– Машину мою видел?

– Видел. Она сгорела.

– Подъедем?

От обуглившихся шин стелился вонючий дым. Ари дёрнул заднюю дверь, обгорелая краска посыпалась на траву. Он дёргал и дёргал ручку, пока дверь не поддалась. Отодвинул уцелевшее от огня запасное колесо. Бросил на землю скрюченную пластиковую крышку. Всё ещё горячая она тут же развалилась на куски. Вытащил сумку для гаечных ключей – там лежал пистолет. Матовый «Глок» с тёмно-серой рукоятью.

– Трусливые идиоты, даже поленились поискать.

Я поехал не быстро, старался не трястись на кочках. Ари на откинутом до отказа сиденье, казалось, уснул. Но проснулся вовремя.

– Теперь направо, к речке.

Я свернул на еле заметную колею. Заблокировал колёса, медленно двинулся по броду. Машина переваливалась с боку на бок, по дну стучали камни. Мимо одичавшего абрикосового сада выехали на полосу от грейдера. Дальше – километров пять по долине, окружённой со всех сторон высокими холмами.

Заброшенный трактор, на прицепе – лодка с треснувшими бортами. Крутой подъём, полукруглый ангар, ветряк, солнечные панели, большие баки для дождевой воды. Я подъехал к самому крыльцу, помог выбраться. Из дома появилась старая женщина с татуировкой на подбородке. Увидела Ари, запричитала. Он поднял голову:

– Karanga ki to taakuta, ki to taakuta a te whanau.21

Выбежала молодая девушка. Я крикнул ей:

– Вызовите доктора!

Минут через двадцать приехал разбитый джип. Из него выпрыгнул пожилой маори, державший в руках сумку цвета хаки с красным крестом.

«Не очень похож на доктора», – подумал я.

Все исчезли в доме, а я не мог сообразить – уехать мне или остаться? Спустился от ангара к деревьям покрытым, сеткой от птиц. Вдоль только посаженных деревьев прохладно журчал ручей. Я сел на камни. Через какое-то время у ангара появилась девушка, замахала руками:

– Не уезжайте!

Подошла ближе.

– Доктор хочет вам что-то сказать, он скоро выйдет.

Она достала пачку с табаком, тщательно скрутила сигаретку.

– Я ушла, не могу смотреть, когда кровь.

– У вас хороший сад, – сказал я, чтобы поддержать разговор.

– Родители посадили, собирали большой урожай, пока были живы…

– А теперь?

Она посмотрела на ряды новых деревьев, тянущихся далеко до соседней горы, которую местные зовут Kōmata. В переводе на русский просто – сиська.

– Теперь сами. Ари, мой брат, помогает. Дал денег на новые деревья. Трактор недавно купил. Сам и работает на нём.

Неподалёку блестел зелёной эмалью новенький «Джон Дир».

– Старую дорогу разровнял.

К нам от дома спустился тот странный доктор.

– Спасибо, Влад. Ари сказал, ты хороший человек. Он всю ночь просидел у дерева. Машины проезжали, никто не остановился.

Я смутился, пробормотал:

– It's alright, no worries.

– Влад, лучше никому не рассказывать, где сейчас Ари.

– Да я понял. Кажется у них война с «Mongrel Mob».

– Я не знаю, что там у них, какие-то люди из Данидина. А ты работаешь в казино?

– Работаю, контракт хороший, страховка…

– Я не доктор. Я ветеран… Вьетнам. Служил полевым санитаром.

Старик тоже достал табак, папиросную бумагу, закурил.

– Грязная война, хлебнули оранжа. Я выжил.

– Видел по телеку фильм о вас.

– Там не вся правда.

Не хотел ворошить его воспоминания, перевёл разговор:

– Я, наверное, скоро уволюсь, хочу поехать на Север.

– На Севере хорошо, тепло. В Камерон-бэй живёт мой друг, тоже ветеран. Тобин его зовут. Первый дом у моря. Будешь рядом, передай привет. Он хороший человек.

– Обязательно! Хочу пожить на Большом барьерном, по дороге в порт Джексон заеду.

– Я позвоню ему, он приютит, если надо, – сказал старик и мы попрощались.

Домой я вернулся уже ночью. Выгрузил удочки, сдвинул переднее сиденье на место. На полу тускло блестел какой-то предмет. Пошарил рукой, достал пистолет – это был «Глок», который уронил и забыл раненый Ари.

Забежал по мрамору парадной, прошёл через игровой зал в комнаты директоров. Оформление отпуска заняло немного времени. А ещё я окончательно решил уволиться. Чтобы не работать ещё месяц, как записано в контракте, есть уловка: нужно отдать заявление во время отпуска. Отпуск – тоже служебное время.