– Пойдем, поспишь немного. – Лега помог мне встать. Голос у него был мягким и ласковым, гладким, словно густая шерсть могучего, но верного зверя. Я бы бросился в этот мех с разбегу, закутался бы в нем и никогда бы не выбирался наружу. Но, боюсь, после всего, что произошло, этот добрый зверь перестанет со мной общаться и уйдет восвояси своими косыми волчьими тропками.
Я случайно мазнул рукой по уже успевшей остыть крови Рунара на нашей палатке, когда забирался внутрь. Задрожал от воспоминаний, нахлынувших резко, сплошной пеленой.
– Чего ты? Продрог? – Лега потянулся за пледом, укутал меня им. Он был так близко. Я потянулся было, чтобы, наплевав на все, прижаться губами к его губам, рассказать ему все без слов прямо сейчас, но вместо этого смог только ткнуться носом в его плечо.
– Не уходи, пожалуйста. – Заставил я себя сказать шепотом, все еще содрогаясь. Почувствовал на своих плечах его руки.
– Куда я денусь с подводной лодки. – Он уложил меня на свое место, сам лег сзади. Поправил на мне плед. – Спи. Завтра будет лучше.
Я почти сразу отключился, как только он меня уложил. Но клянусь своими изломанными мыслями, что я почувствовал, как он аккуратно, словно боясь разбить, обнял меня поперек живота и прижал к себе. Потом мне снилось, что он тихо целовал меня в шею и затылок и говорил вполголоса что-то навроде «Прости меня, я такой дурак, что притащил тебя сюда». Потом на нас напали инопланетяне, и нам с ним пришлось отбиваться от них грязными шампурами.
9
Когда я открыл глаза в следующий раз, меня уже поджидали два знакомых бандита: чувство вины и раскаяние величиной, наверное, в девятиэтажный дом. Они принялись меня колотить, как только я подал первые признаки жизни, и мне ничего не оставалось, кроме как свернуться в клубок, одной рукой прикрыть пах, а другой голову. В палатке было не продохнуть от духоты, несмотря на приоткрытый вход. Я вылез на улицу, потерянно сел на земле, щурясь на окружающий свет и со стыдом вспоминая свое вчерашнее поведение. Мне было стыдно за все: за то, что я пошел зачем-то с Рысями, за то, что наговорил лишнего Варваре, за то, что несчастного Рунара избили. И апофеозом всего этого была моя истерика перед Легой.
Лагерь впереди было наполовину свернут. Судя по солнцу, застрявшему в середине небосвода, сейчас было примерно два часа дня. Несколько мест на стоянке для мотоциклов уже пустовали. Те байкеры, что собирались уже скоро ехать, были одеты в дорожные костюмы: они переговаривались между собой, негромко смеялись, проверяя боеготовность своих железных коней. Где-то играла на колонках музыка. Я прислушался: «Король и Шут».
Увидел, как из другой стороны леса в лагерь идут Ника и ее знакомая. Они держались за руки и, улыбаясь, что-то обсуждали. Ох, наверное, ее подружка тоже видела вчера все это безобразие. Провалиться мне пропадом после всего произошедшего…
– Привет, Тем! – Увидев меня, Ника сразу подошла ближе. Присела рядом. – Ты как?
– Нормально. – Я кивнул. – Что Рунар? Видели его?
– Да, он рано очень уехал. – Ника кивнула в сторону примятой травы, где раньше стояла его палатка. – Сказал, что засвидетельствует побои и вернется сюда в полицией.
У меня внутри все заледенело. Полиции еще не хватало. Придется им все рассказывать, как было, опять все вспоминать. Запишут меня, как подстрекателя. Хуже не бывает.
– Д-давно он уехал уже?
Ника пожала плечами, переглянувшись со своей девушкой. Та щелкнула зажигалкой, затягиваясь сигаретой. Я протянул руку в молчаливой мольбе. Никотин в мозгах сделал мои мысли менее громкими.
– Давненько. – Ника посмотрела на фитнес-браслет на своей руке. – Может и не вернется. Но выглядел он с утра еще хуже, чем когда его только побили. Опух весь. Вообще живого места нет.
– А что там произошло-то? – Ее знакомая взяла чей-то раскладной стул и села ближе к нам.
Я в очередной раз все повторил.
– Но ты же не виноват даже. – Нахмурилась Ника. – Ты же просто попросил помочь. Не бил никого.
– Да, но, если бы я не стал их просить о помощи, всего бы этого не было.
– И че, пришлось бы тебе на улице спать, что ли? – Ника рассмеялась. – Да и вообще, мы так-то тоже против того, чтобы какой-то левый чел в нашей палатке спал. Мы бы и так его прогнали, когда проснулись.
Да уж, Лега бы точно не стал на него нападать за то, что его как-то не так назвали в полусне. Я промолчал, не зная, что и возразить, но стоит признаться, ободрение Ники на меня подействовало. Железные кольца, успевшие схватиться поперек груди за эту ночь, немного ослабились.
– Так, вы чего тут? – Я обрадовался, услышав голос Леги. Он подошел к нам, в руках у него был энергетик. – Насели. Ну-ка, кыш!..
Девчонки рассмеялись, обернувшись на него.
– Ну что, ночной пациент, пришел в себя? – Лега опустился передо мной на корточки. Я улыбнулся, глядя на него. Боже, я так отвратительно рыдал, наверное. Он ко мне теперь будет относиться, как к нюне какому-нибудь. Мужик-истеричка – горе в семье.
– Все нормально. – Я с трудом вырвался из душных мыслей. – Спасибо тебе… за вчера.
Ника с подружкой отошли глубже в лагерь. Мы с Легой вместе поднялись и направились к самодельному умывальнику.
– А что я сделал? – Лега почесал в затылке. – Или ты про Рунара?
– Да, и за него тоже. – Я открутил немного крышку и подставил руки под льющуюся воду. Она была теплая, успела нагреться на солнце. – И вообще… прости, что я так себя вел. Мне очень стыдно.
Вода как будто смыла с меня остатки переживаний. Вернее, убрала очевидные их свидетельства, сорвала ботву, в то время как корни уже начали прорастать в груди. Но я этого, конечно, пока не замечал.
– Ты перебрал выпивки. – Просто ответил Лега. – Вот тебе и представилось все в таком… свете. Хотя Рунару, конечно, досталось ни за что. Я его осмотрел утром – то еще зрелище. Надеюсь, он добрался до травмпункта.
Я промолчал. Любые упоминания о том, как тяжко пришлось ему, вызывали у меня в душе новую порцию стыда. Как будто внутри всюду шарили лучи лазеров, и как только они нарывались на воспоминания, сразу же из-под земли поднимались шипы. Как в «Принце Персии» – была такая игра на телефоне. Game over, чувак, начинай с первого уровня.
– Часа через два стартуем. – Сказал Лега чуть позже, когда делился со мной энергетиком. – Ты как? Не мутит, похмелья нет?
Видимо, стыдливые мысли перекрыли собой физиологические последствия выпитого, или же я просто удачно смешал накануне не совсем дрянной алкоголь – похмелья действительно не было. Мы поджарили сэндвичи на решетке, Варвара поделилась с нами кофе, и ближе к пяти вечера мы действительно отправились в обратный путь. Рунара я больше не видел.
Я почти не запомнил дороги домой. Запомнилось только, что путь оказался слишком уж коротким – мне казалось, в ту сторону мы ехали несколько дней, а обратно возвратились буквально за несколько часов, как на автобусе. Мы где-то останавливались, о чем-то говорили – я почти не слушал и не принимал участия в разговорах. В голове у меня было две мысли: первая, что Лега завтра уже уезжает на Урал, и второе – что надо возобновить регулярные встречи с Венерой Николаевной.
К маме домой я приехал уже глубокой ночью. Ввалился внутрь, невпопад отвечая на ее вопросы о том, как все прошло, и упал на кровать в своей комнате. Мне не хотелось просыпаться. Было чувство, будто я очень долго строил огромный карточный домик, прилаживая одну стенку к другой, а потом кто-то неосторожно хлопнул дверью, и все развалилось у меня на глазах.
– Тема, ты сам не свой. – Причитала мама, оглядывая меня с утра. – Что-то случилось? Что-то плохое?
– Нет, мам, просто устал. – Я выдавил из себя улыбку. – Я, наверное, еще полежу в кровати, ты не возражаешь?
– Да лежи, сколько хочешь! – Она рассмеялась. Потом все же дотронулась до моего плеча, когда я проходил мимо. – Тем?..
– Что? – Я остановился. Все пытался вспомнить, во сколько Соколы сегодня отчаливают домой. Не получалось. Телефон молчал.
