Она всмотрелась в мое бледное лицо, но затем покачала головой.

– Ничего. Что хочешь вкусного? Оладушки будешь? Ты раньше любил.

– Наверное, да. – Я направился в коридор. – Но, если честно, мам, я не помню, чтобы ел когда-нибудь твои оладьи.

– Ну, значит, самое время начать! – Мама рассмеялась, но в ее голосе звучала тревога. – У меня есть яблочное варенье. Сама готовила! Попробуешь!

Я снова растянулся на кровати. Взял в руки телефон. Чат пустой. Мы прожили вместе целую жизнь: маленькую, летнюю, безумную. Неужели вот так все просто и кончится?.. Как я только умудрился опять все испортить.

Я зашел на профиль Леги ВКонтакте, посмотрел на его фотографию, потом на время, когда он в последний раз был в сети. Два часа назад. Даже не спросил, как у меня дела. Видимо, я и правда разрушил все, что у нас было.

Меня опять одолели крайне горестные мысли, я подобрался на кровати, зашел в адресную книгу. Номера Венеры Николаевны и Леги были рядом. Надо позвонить ей и договориться о новых встречах. И дневник рефлексии заполнить. И вообще все надо снова делать, потому что не могу я сам, не вывожу, я какой-то сломанный, дефектный, убожество сплошное, я…

От завибрировавшего в руке телефона я вздрогнул. Это был Лега. Сердце мгновенно заколотилось, когда я нажимал на кнопку принятия вызова и подносил телефон к уху.

– Привет.

– Ты где сейчас? – Голос у Леги был сосредоточенным, серьезным. Я сглотнул, так с ходу нарвавшись на его тон. Что там, нас объявили в розыск? Хотя били Рунара, вроде бы, не Соколы и даже не Грифоны, вообще какие-то парни левые, если честно.

– Д-дома я. – Я скользнул растерянным взглядом по стенам, обклеенным обоями в цветочек. До того, как я заявился, у мамы тут была комната для гостей.

– Можешь спуститься? Надо поговорить.

– Эм, хорошо. – Я спустил ноги вниз и вышел на балкон. Не поверил своим глазам, когда увидел внизу знакомый силуэт. – А ты давно приехал?

– Только что. Спускайся. И шлем возьми.

– Мам, я на пять минут, – бросил я маме, подходя к входной двери, – там Лега приехал… Наверное, я у него забыл что-то.

А, вспомнил, я же в одной из его футболок все еще. Приехал за вещами? Нет, таким голосом не говорят про то, чтобы вернули тряпки, даже если на них названия любимых групп. Да и он сказал взять шлем. Что стряслось?

– Привет. – Повторил я, чуть ли не бегом добираясь до стоянки. – Что случилось?

– На месте разберемся. – Лега сел на мотоцикл. Кивнул на место за собой и рванул вперед, едва я успел забраться.

Я не понимал, куда мы едем. Мы свернули с центральной дороги, затем проехали еще несколько удаленных кварталов. Свернули на междугороднюю трассу, но ехали там недолго. Когда справа забрезжило море, повернули к набережной. Съехали с асфальтированной дороги, какое-то время ехали по земле, уходя все глубже и глубже в траву. Наконец, остановились.

Лега слез с мотоцикла, я последовал его примеру.

– Ты объяснишь, что произошло? – Спросил я, начиная нервничать от того, что вокруг никого нет, а Лега непривычно молчалив.

– Д-да, подожди. – Он снял шлем, повесил его на руль. Поджал губы, озадаченно глядя на меня. Когда перехватил мой ответный взгляд, забродил вперед-назад, словно зверь в клетке.

– Вы что, решили остаться на подольше? – Я начал перебирать варианты. – Подожди, мы же ночью приехали. Ты спал вообще? У тебя все в порядке?

– Артем. – Он навалился на байк, склонив голову. Зажмурился, не зная, как сказать то, что его, очевидно, терзало. Я почувствовал, что должен закурить, а потом понял, что даже сигарет с собой не взял. Ведь думал, что на пять минут выхожу. И телефон тоже дома остался. Дурень.

Лега нервно отбросил волосы с лица, прошелся мимо меня.

– Есть одна вещь, которую я очень давно уже хочу сказать…

Байк слегка качнуло, когда он снова оперся о него. Поднял на меня глаза.

– Блин, если не выгорит, я буду чувствовать себя очень тупо.

– Что такое? – Я нервно посмеялся. Он так бился в своих мыслях, я прямо видел эту борьбу. В этот момент он показался мне еще красивее. – Ты убил кого-то, что ли?

– Н-нет, я… – Он выдохнул. – Артем, я тебе сказать хотел. Я… – Лега осекся, вглядевшись в мое лицо. Посмотрел в сторону, как будто его кто-то окликнул. Поправил спадающие на лицо длинные волосы. Мы были абсолютно одни в этом поле.

– Да что?? – Для меня и так переживаний в последние несколько дня было предостаточно. – Что ты хочешь сказать? Говори!

– Ты нравишься мне. – Выдохнул он, упершись рукой в сиденье, возле которого я стоял, прислонившись к байку. – Давно уже. Не как друг, а как… – Он провел рукой по моему плечу. – Как мужчина.

Если бы вот в этот момент меня спросили, как ощущается душа, я бы сказал – это огромное белое крыло, которое складывается и расправляется в зависимости от того, что вокруг. Потому что на этих словах оно расправилось настолько сильно в груди, что едва не выбило из меня дух.

– Я тоже… – Выдохнул я, уставившись на него. – В смысле… тоже, да.

– Можно я тебя поцелую?

У меня никто и никогда такого не спрашивал. Мне стало смешно, а еще я почувствовал, что сейчас опять начнет колотить от еле сдерживаемых чувств, поэтому я просто подался ему навстречу.

Он сперва осторожно дотронулся до моих губ. Затем, почувствовав мой отклик, шумно вдохнул воздух, лизнул нижнюю губу, придвинул к себе теснее. Он просто охерительно целовался – не так жестко, как это делал Антон, но и не так по-женски, как Паша. У него была какая-то чертова золотая середина в том, как он раздвигал языком мои губы, как прикусывал нижнюю, как нежно напирал, лаская при этом языком. Мне стало душно от его близости, лицо опалило его дыханием. Поцелуи были словно жадные попытки получить немного воздуха из его легких.

Лега отстранился было, когда в какой-то момент подумал, что поцелуй закончен, но я, прерывисто дыша, сгреб на груди косуху и потянул на себя, шепча его имя. У меня весь мир поплыл вокруг, не верилось, что он действительно, что все это время, что так же, как и я. Я порывисто его целовал: в губы, в шею, я не мог насытиться им, все было мало. Как будто бы пил и не мог никак напиться. Заколдованный, сводящий с ума фонтан.

Байк не выдержал нашего напора и опрокинулся, и мы вместе с ним. Падение нас несколько отрезвило, и мы засмеялись, глядя друг на друга.

– Ты почему раньше не сказал? – Спросил Лега, когда мы слегка пришли в себя. – Я всю голову сломал, пока пытался понять, гей ты или нет.

– А ты сам хорош! На девках дыру чуть ли не прожег, когда они в купальниках вокруг бегали. Что я должен был подумать?

– Ну, они же старались, купальники новые покупали. Может, я представлял, как ты будешь смотреться в бикини.

Мы прыснули вдвоем. Затем снова начали целоваться. Я взобрался на него, весь в травинках и соломе. Лега сел, прижимая меня к себе, заставляя прогибаться так, как я, наверное, никогда не прогибался под чьими-либо руками. У меня горело все тело, а когда он начал целовать меня в шею, забираясь руками под одежду, я понял, что впереди маячит возможность снова опозориться в его глазах. На этот раз, скорым оргазмом от того, что член у меня, стоявший знатно уже с момента поцелуя возле байка, терся о жесткую ткань трусов и джинсов и отзывался болезненно-сладкой болью в своем плену.

– Мы столько раз могли с тобой потрахаться. – Ничего не соображая, пробормотал я, дыша со всхлипом, расстегивая на себе ремень и джинсы. – В этом летнем душе у Приходько, в палатке, в долбанном лесу. Было столько возможностей где-нибудь уединиться, никто бы нас не потерял. М-м, Лега, пожалуйста… Почему ты сказал только сейчас?..

Я прижался к нему, прося, чтобы он хотя бы как-то облегчил мои муки. Захлебнулся словами, когда почувствовал, как он скользнул горячей рукой по члену, слегка сдавливая и начиная мне неторопливо дрочить. Прирос к его губам своими, сведя брови, толкаясь в его руку, теряя свою телесность.

Шум едущей в нашу сторону машины меня даже не сразу привел в чувство. Я пришел в себя, только когда Лега положил руку на мою талию и прижал к себе, заставляя остановиться.