– Мы отлично проводим время. – Ответил за меня Бивер. И толкнул плечом. – Артему все нравится. Да, Артем?

Лега перевел взгляд с него на меня, и лицо у него помрачнело, словно из камня вытесали. Я снял папаху, поднялся.

– В общем, я извиниться еще раз хотел. – На ходу сказал я, выходя на дорожку к Соколам. – Я ничего такого не имел ввиду, и мне жаль, что тебя поставили на учет… Всего доброго, спасибо за виски, пока!..

Мы какое-то время шли молча, но, когда добрались до нашего лагеря, Лега взял меня за плечо и потащил в сторону чащобы, подальше от лишних глаз и ушей.

– У тебя что, совсем чувства самосохранения нет?! – Он развернул меня перед собой, заставляя взглянуть в глаза. – Что ты там, нахрен, делал??

– Я… я извиниться хотел. – Немного неуверенно ответил я. – Они тоже хорошие люди, просто не в то время, и не в том месте оказались.

– Хорошие?! – Задохнулся Лега. – Тема, это плохие люди. Очень плохие! Тебе вообще бы с ними ничего не иметь, никогда в жизни! Чего ты лезешь на рожон, я не понимаю?! Зачем ты подставляешься каждый раз?

Мне послышалось, он сказал: «подставляешь нас», и тут мне стало обидно.

– Я вообще-то хотел отношения наладить, чтобы без всякого напряжения. – Ответил я, качнувшись. – Вы же нормально общались с ними до меня, в бар один ходили.

– Артем, боже!.. – Лега поднял глаза к кроне дерева, возле которого мы стояли. – Никаких у нас отношений с ними не было, у нас бар для байкеров всего один в городе, куда еще прикажешь идти?! В клуб какой-нибудь, попсу слушать и на быдло смотреть?..

– И все равно, я считаю, я все правильно сделал. – Я хотел было пройти мимо него, но он не пустил и снова поставил перед собой. – И уж извините, что подставляю вас постоянно, нахер вы тогда вообще меня с собой взяли? Ездили бы себе везде сами, зачем я вам такой сдался, если от меня одни проблемы?

– Да кто тебе сказал такое, Артем?..

Я его толкнул и пошел в сторону фестиваля. Запнулся пару раз и чуть не упал, но продолжил идти. Лега за мной, конечно, не побежал, у него же есть гордость. Я пропал в пучине пьяного народа, сам не менее пьяный, и мотался там от одной компании к другой, смеялся во все горло, пил, курил, что-то с кем-то обсуждал. В общем, пустился во все тяжкие. Венере Николаевне надо бы меня выпороть. Да не станет. Побоится, что я попрошу еще. Ведь со мной всегда так. Комплекс жертвы в самой своей отвратительной кульминации. Конченный и упоротый. Псих.

8

В общем, я шатался неприкаянной и бледной тенью униженного и оскорбленного алкоголика примерно до рассвета. Когда уже начало светать, тропинка вывела меня обратно к нашему лагерю. Там оказалось много каких-то левых людей, которые разбавили компанию уцелевших на ногах Соколов и Грифонов. Леги я не нашел, зато нашел Варвару. Вернее, это она меня определила по неверной походке, вначале спросила, не хочу ли я пойти спать. Мне в моем состоянии ее жесты давались с очень большим трудом, поэтому она писала мне на телефоне сообщения, я читал, потом отдавал и вслух отвечал, что да как.

Таким вот образом мы договорились о том, чтобы посидеть возле костра. Приходько, по всей видимости, уже спал у себя. Я увидел Рунара, сидевшего на своем складном стуле и клевавшего носом: тоже перебрал и заснул. Сэм со своей подружкой лизались у всех на виду.

– Варвара, ну, как же так, ведь я же хорошо всем сделать хотел. – Оглядев остальных и поняв, что больше я никого не знаю, начал исповедь я. – Почему я-то снова мудаком оказался?

Мой молчаливый слушатель развела руками, задавая очевидный вопрос.

– Да как будто ты не знаешь. – Я начал шарить руками по карманам, совершенно забыв, что сигарет у меня нет. – Блин, ты не куришь, случаем, а?

Она покачала головой, смотря на меня обеспокоенно и жалостливо. Как на котенка, которому яйца обрезали.

– Но ведь я же правда пошел с ними поговорить не для того, чтобы снова драку устраивать. – Продолжил возмущения я, поняв, что придется сидеть мне тут трезвым и не курившим. – Я вообще ничего такого не хотел! Лега придумал себе что-то, а я виноватым оказался. Сука, почему я всегда виноват?!

Варвара набрала на телефоне сообщение:

– Ты себе все накрутил. Все не так. Никто не виноват.

– Конечно, тебе легко говорить! – Сказал я ей, когда прочел. – Сидишь такая вся… хорошая! Никогда в жизни, наверное, из-за тебя не дрались две толпы байкеров. Но тогда хотя бы я понимал свою вину, да. Я плохо поступил. Но сейчас-то я хорошо поступил, почему мне опять снова так х*ево?

Варвара погладила меня по плечу. Написала:

– Тебе просто нужно поспать и отдохнуть. Завтра будет легче.

– Да не могу я там спать! Я вообще все это время не могу нормально спать, когда Лега рядом!.. – Благо, сидели мы дальше остальных, и никто особо не вслушивался в мой пьяный бред.

Варвара удивленно вскинула брови. Но когда начала набирать сообщение, я уже заговорил:

– Да потому что у меня от него крышу рвет, понимаешь? Такой весь хороший, как и ты! Дельный такой, благородный. Добрый. Сука, откуда только вообще такие люди берутся?

Варвара бросила на меня долгий взгляд, а потом написала:

– В каком смысле «крышу рвет»?

– Да в этом самом, потому что п*дор я. – Я сказал это слишком громко, и Варвара испуганно схватила меня за плечо, оглядываясь на остальных. – Вот поверишь, нет, я уже почти полгода по нему тащусь, и, *ля, я не знаю, как это ему все рассказать. Ну, не бывает среди ваших этих… эт-самое байкеров голубков. Ведь не бывает, да?

Варвара снова выдержала на мне долгий взгляд, затем набрала следующее:

– Почему ты ему не сказал?

Я расхохотался. Вышло, как в каком-нибудь аниме.

– Чтобы он со мной общаться потом перестал? Нет уж, спасибо. Я и так в его глазах после сегодняшнего как кусок дерьма. Не хватало еще, что и голубой. Голубой кусок дерьма, ха-ха-ха!

Варвара сразу написала ответ:

– Может быть, он тоже к тебе неравнодушен?

– Ага, в моих мечтах. – Я встал. – Ладно, Варь, прости, пожалуйста, что я тебе наговорил это все. Ты, пожалуйста, не говори никому. В смысле, блин, прости, ты же и так никому сказать не можешь. О, боже, что я несу?! Все, ушел.

Я пошатался по лагерю, стрельнул у каких-то молодцов сигу. Потом стоял, качаясь, и смотрел, как медленно поднимается из-за горизонта оранжевое солнце. Наступал день закрытия фестиваля. Это значит, что вечером большая часть из Сколов и Грифонов – те, которые, как я понимаю, уже десятый сон видят – встанут на обратный путь. И я вместе с ними. А потом Лега уедет к себе домой. И все: финита, *ля, комедия.

Понимая, что надо бы поспать, потому что, если я лыка вязать не буду завтра, Лега оставит меня тут и не получится на прощание посмотреть влюбленными глазами в его спину, я пошел к нашей палатке. Остановился, озадаченно рассматривая чьи-то чужие ноги, которые оттуда торчали. На Легины не похожи. На Никины тем более. Полез проверять.

Обладателем ног оказался храпящий и бухой в край Рунар, который, видимо, перепутал рядом стоящие палатки. Он аккурат лежал между коленями спящих Ники и Леги. Кстати, рядом с Никой я обнаружил еще одну головку с фиолетовыми волосами. Та самая девчонка. Видимо, «приключение» удалось на славу.

– Так, что это тут у нас такое… – Озадаченно протянул я, смотря на храпящего Рунара. Потормошил его. – Э, чел, ты палаткой ошибся.

Конечно, Рунар на мои слова никак не отреагировал. Я начал трясти его уверенней, на что спящий отозвался чем-то невнятным. Тогда я попробовал его вытащить, схватив за ноги, но разница в весе была, наверное, примерно килограмм в шестьдесят, поэтому я его даже на пару сантиметров не подвинул вниз.

Спать же захотелось, как назло, стремительно. Я оглянулся было на остальных, раздумывая, где бы меня приютили. Но места у всех не хватало, а идти и стучаться в каждую, чтобы меня и там еще грязью облили, точно не хотелось. Идти спать в палатку к Рунару тоже было странно: еще придет под утро, когда проспится, и подумает, что я его ограбить решил. Я напоследок дернул Рунара еще пару раз, услышал от него сонное: «От*бись нах*й», и понял, что надо просить помощи.