– Как тебе чек-лист? – Спросил Лега, обозревая происходящее вокруг веселье.

– Вообще без понятия, кто все эти люди.

Лега прыснул, чуть не подавившись пивом.

– Я так и подумал, что тебе не понравится.

– А ты много, кого знаешь из местных выступающих?

– Ну… – Он повернул голову в сторону сцены, на которой пританцовывали музыканты с гитарами. – Хэдлайнеров знаю, парочку из тех, кто завтра будет выступать. Да и все, в общем. Я русскую музыку тоже не особо слушаю. Больше по зарубежной.

– Вот-вот! Я вообще с трудом представляю, как бы выглядел байк-фестиваль, на котором выступали бы группы, которые нравятся мне.

Он посмеялся, взглянув на меня с открытой симпатией. Я глазам своим не поверил.

– Мы скоро обратно в лагерь пойдем, свою музыку на колонках включим. – Продолжил Лега, и тон его снова был весьма равнодушным. – Ты с нами?

– Естественно, че мне тут делать одному?

– Тут завтра днем веселее будет. – Мы неторопливо двинулись вдоль прилавков с цацками. – Аниматоры всякие, конкурсы. Интересно будет посмотреть. В прошлом году приехал подъемный кран, и все на нем катались. На стреле, в смысле. О, еще мотоколонна ездит до города и обратно. Типа парад. Из тех, кто в первой половине дня при памяти.

– Угу. – Мне на глаза попался плетеный браслет с рунами точь-в-точь как на футболке у Леги. Я остановился, ища кошелек.

– Прибарахлиться решил? – Поинтересовался Лега, тоже разглядывая всяческие значки, банданы и магниты.

– Типа того.

Лега покивал. Отпил пива, наблюдая за тем, как я совершаю покупку. Потом я минут пять пытался самостоятельно надеть приобретение, но не получалось. Мелкая моторика – явно не мое.

– Давай, помогу. – Лега поставил стакан с пивом на прилавок и протянул руку. От прикосновения его пальцев к запястью у меня поползли мурашки. Хоть что-то будет напоминать о нем, когда они вернутся домой, а я останусь у матери. Может быть, завершить тут по-быстрому дела, и двинуть за ними следом?.. Хотя, что я там забыл… А что я забыл здесь, без него?

– Чего? – Спросил у меня Лега, и я осознал, что уже несколько минут как пялюсь на него в открытую.

– Э-м, ничего, спасибо! – Я посмотрел на браслет. Светло-коричневая кожа в переплетении с ремешками и деревянными символами. Редкая голубая и белая краска. Образ Леги в разобранном виде прямо у меня на запястье. Красиво. – Пойдем остальных наших искать?

Лега кивнул. Допил пиво и кинул стаканчик в урну. Я последовал его примеру.

Вечер мы провели в точности так, как описал мне байкер: пили пиво, жарили мясо, крутили на колонках свои любимые треки. В какой-то момент к нам прибился и скучающий Рунар: мы посадили его ближе к огню, налили рома, он отважился заказать пару знакомых всем песен. А потом и вообще стал почти за своего: мы были не особо взыскательны к новичкам.

Мотоколонну я, конечно, проспал. Лега честно пытался меня возродить из мертвых спустя, наверное, часа три после того, как я ушел спать, но я даже не помню, что сказал, чтобы отмазаться. Надеюсь, ничего непристойного или нецензурного, а то с меня будет по пьяни. Примерно в десять в палатке стало не по-детски жарить, и мне пришлось переползти наполовину в тамбур, а потом и вообще высунуться наружу, чтобы хоть как-то спастись от духоты. Так я и провалялся почти до двух часов дня.

Вернула к жизни меня Варвара и ее свежесваренный на костре кофе. В лагере все понемногу приходили в себя и выходили на свет божий, косматые, помятые, но довольные. Я посмотрел отсутствующих, и пришел к выводу, что Лега отправился с нескольким Соколами и Грифонами. Человек шесть от силы. Негусто.

Они вернулись примерно к четырем часам дня. Привезли с собой еще выпивки, провизии. Подсматривая искоса за тем, как Лега перетаскивает с мотоцикла пакеты с едой я понял, что совсем забыл заказать ему сигареты, и теперь придется у всего лагеря стрелять до завтрашнего дня. Все-таки, какой же он… В этой черной майке, в которой видно его плечи и руки, и острые языки татуировок на груди. Словно вырезанная из дерева фигурка отважного воина, пусть и без косой сажени в плечах.

Варвара махнула рукой, заставляя меня отвлечься от своего наглого занятия. Я улыбнулся, прочитав ее жест: «Что случилось?». За время совместного путешествия я понемногу начал втягиваться в тонкости этого языка.

Я подумал и показал палец вверх. Потом понял, что получилось двусмысленно, как будто я Легу оценил и сказал, что он класс. Варвара засмеялась, и я вместе с ней.

– Я имел ввиду, что все хорошо. – Сказал я, надеясь, что смущение не помешает мне нормально артикулировать. Варвара хитро кивнула и опять стрельнула глазами – это у нее получалось непередаваемо, она могла столько разных смыслов вложить в один только взгляд! Я прямо услышал ее мысли: «Ну да, так я и поверила».

Она показала что-то руками, из чего я понял только «он». Но четыре года обучения на лингвистическом факультете позволили мне догадаться, что Варвара, наверное, сказала, что Лега и вправду класс. Окончательно смутившись, я извинился и пошел искать первую жертву, которая угостит сигаретой.

Этой жертвой оказался Рунар, сидящий возле своей палатки и задумчиво глядящий на дымящуюся кружку с кофе.

– Чего грустишь? – Боже, как же легко говорить словами! Я присел рядом с соседом, изучая пятна хаки на его штанах.

– Да жену что-то вспомнил… – Вздохнул тот. – Мы с ней часто в горы ездили, еще до того, как дочка родилась. Так же жили в палатке, еду на костре готовили.

Я хотел было спросить, чего они не поехали с ним, но потом до меня дошло, что они, очевидно, в разводе.

– Ты был когда-нибудь в горах? – Вдруг обратился ко мне Рунар. На круглом подбородке у него была щетина: толстые волоски топорщились в разные стороны.

– Эм, нет, по-моему. – Отозвался я.

– Там такие звезды, ты бы видел! – Рунар сделал затяжку и выставил полные руки, создавая атмосферу своего рассказа. – Крупные, словно гроздья винограда! Лежишь так в палатке, окошко открыл, смотришь. И чувствуешь себя первобытным человеком. Ведь звезды с того времени совсем не изменились. У нас тут города, айфоны эти дурацкие, машины, заводы, а звезды все такие же. Представляешь?

Я кивнул, думая, что он, наверное, еще не до конца проспался. С другой стороны, небо над нами действительно разменяло уже не один миллион лет. А мы, как муравьишки, суетимся, меняемся, развиваемся.

– Обязательно съезди в горы. – Уверенно кивнул Рунар, поднимаясь и направляясь к Соколам. – Неважно, в какие. Просто там нужно побывать. Ощутить запах, увидеть вершины. Когда поднимаешься в горы – ты один человек, а когда возвращаешься – уже совершенно иной.

Я проводил его взглядом и подумал о том, что вот если бы действительно можно было так. Сложить свою дрянную душонку в какую-нибудь туристическую сумку, долго подниматься с ней, бороться с медведями и рысями, взбираться по отвесным скалам, добывать себе еду охотой. Потом, наконец, достигнуть вершины, отдохнуть, встретить рассвет, а затем спуститься вниз налегке, оставив всю грязь позади. Вот бы было здорово. Если б можно было организовать такой тур, я бы озолотился.

День и вечер оказались очень насыщенными: мы ходили смотреть на конкурсы, слушали выступающие группы, болтали, катались на мотоцикле по лесу, пару раз я упал с него на особо крутом ухабе, но почти не ушибся. Особенно запомнилась группа, где пузатый солист выступал зачем-то в пачке балерины, играя при этом жирнейший рок. Их музыка, кстати, была ближе всех к той, что я слушаю, но все равно что-то было не то.

Еще запомнился пивной боулинг: брали двух пьяных байкеров, раздевали их до трусов. Впереди была длинная дорожка из полиэтилена, по которой разлили воду. В конце дорожки были выстроены в ряд пластиковые бутылки с пивом. Соревнующимся командам необходимо было максимально раскачать свой «бухой» шар, запустить его скользить по дорожке, и при этом выбить себе еще и пива. Как правило, побеждали те, кто в качестве шара выбирал самых упитанных, потому что масса, помноженная на скорость скольжения пузом по дорожке однозначно означала, что снаряд докатится до конца дорожки и что-нибудь да добудет.