Мы вышли на широкую площадку, мощённую булыжником. Я невольно задрала голову кверху. Над нами нависала скала из тёмно-серого камня с вкраплениями белесой светящейся слюды. От этого блеска создавалось впечатление, что находились под звёздным небом. Я обернулась по сторонам, и не увидела ни одного просвета – камень окружал нас повсюду.

– Мы под землёй? – спросила я мистера Бёртона. Тот покачал головой.

– Это как посмотреть, – уклончиво ответил он. – Значит, говоришь, ты и твоя мачеха видели его ещё до нападения?

– С уверенностью я могу сказать только за себя. Зои говорила, что видела странных людей у нашего дома. Были ли это вампиры или просто какие-то проходимцы, я не знаю.

Мистер Бёртон удовлетворённо кивнул. Мы проследовали вдоль правого свода прочь от входа в мавзолей. Я крутила головой по сторонам, пытаясь ухватить и запомнить как можно больше из того, что попадалось на глаза. Я видела множество дверей разного размера и формы, ведущих неизвестно куда. Спросить о них у меня не хватило духу. С площади мы свернули в ещё один коридор, который больше напоминал расщелину в скале. По нему мы вышли на балкон, объединяющий весь ярус. С него открывался вид на пропасть, уходящую вниз на невообразимую глубину. Там внизу, если судить по обилию зелёных огней, были ещё этажи, равно как и сверху. Это место напоминало улей – полое внутри, со множеством комнат-ячеек и проходов в толстой монолитной оболочке. Высоко наверху, даря пространству умиротворяющий матовый свет, виднелся гигантский сталактит необычного изумрудного цвета.

– Невероятно, – выдохнула я, засмотревшись на него.

– Рад, что ты пребываешь в таком расположении духа, что способна впечатляться подобным, – с улыбкой сказал ректор, проследив за моим взглядом. – Это значит, что адаптация твоя пройдёт проще, чем у многих. На сегодня я вынужден проститься с тобой. Каин проводит тебя в кампус.

Я заозиралась по сторонам в поисках уже знакомого мне неопрятного парня, одного из тех, что нашли меня в том переулке. Мне не сразу удалось заприметить его в тени – он полностью сливался с серой местностью, и только глаза его, когда он не щурился, светились зелёным. В отличие от остального окружающего зелёного света, этот был тёплым и невольно притягивал. Я засмотрелась, а когда опомнилась, поняла, что мистер Бёртон исчез.

– Ну что, идёшь? – угрюмо спросил Каин, подходя ближе. Я смущённо отвела взгляд. Совершенно некстати вспомнилось, как он назвал меня хорошенькой в переулке. И хотя покраснеть я не могла чисто физически, неловкость в присутствии парней никуда не делась.

– Иду! – ответила я как-то чересчур громко, сделала шаг и оступилась. Он тяжело вздохнул и покачал головой.

– Всё ещё тяжело двигать конечностями? – предположил он снисходительно. Стало даже немного обидно от подобного тона. И куда делась та забота, которую он проявил ранее?

Я кивнула в ответ на вопрос. Тогда он не спрашивая подхватил меня на руки.

– Эй! Ты чего?! – возмутилась я, невольно цепляясь за его шею.

– Не воображай много, – ответил он, быстро зашагав вдоль балконного заграждения. – На своих ногах ты до кампуса в лучшем случае через час доберёшься. Я просто хочу побыстрее закончить с тобой.

– Я и не воображаю, – ответила я, стараясь не смотреть в сторону пропасти. – С чего бы мне вообще делать это?

Каин не ответил. Он дошёл до двери на противоположной стороне, за которой скрывалась лестница. Мы спустились на два яруса вниз и снова вышли на балкон. Опять дошли до противоположного края и снова спустились. Местное устройство оказалось куда более запутанным, чем я могла предположить. Я старалась запомнить путь до мавзолея на всякий случай, но спустя время поняла, что это бесполезно. Видимо, на то, чтобы привыкнуть и запомнить, у меня уйдёт уйма времени.

«Время. Интересно, сколько у меня его теперь? Как долго существуют Немёртвые? И если «умирают», то когда и от чего? И вообще, как так вышло, что я стала такой? Может и отец бы смог, если бы знал, что так бывает?»

Небьющееся в груди сердце потяжелело. Удивительно, но даже будучи Немёртвой, я продолжала чувствовать утрату. Захотелось заплакать, но слёз не было.

– Не реви, – вдруг сказал Каин и остановился. Я подняла на него глаза. Он смотрел вперёд прямо перед собой. – Слезами ты себе не поможешь. Чем раньше забудешь о прежней жизни, тем приятнее и счастливее окажется существование после смерти.

Он аккуратно поставил меня на ноги. Мы стояли возле двери подсвеченной фосфорным светильником.

– Всё не так, – ответила я. – Свою смерть я даже осознать ещё не успела. Мне грустно оттого, что несколько дней назад я потеряла отца.

– Он был хорошим? – спросил Каин каким-то странным тоном.

– Очень, – только и смогла выдохнуть я, вспоминая папину ласковую добрую улыбку.

– Тогда просто радуйся тому, что он был у тебя. Это лучшее, что мы можем сделать для тех, кто ушёл в Тёмный мир.

Каин отвёл взгляд. Я не очень поняла, что он имеет в виду, но спорить не стала.

– Вот здесь ты будешь жить. Твой чемодан уже внутри, – он кивнул на дверь. – Тут не бывает дня или ночи, но есть личное и общественное время. Прямо сейчас идут личные часы. Постарайся никого не тревожить. Завтра я зайду за тобой.

– Спасибо, – ответила я, задумавшись, что он, видимо, потратил на меня своё личное время. Отчего-то стало немного приятно. Я еле сдержала улыбку. – До завтра, Каин.

Может мне показалось, но его уши, торчащие из копны волос дёрнулись.

– До завтра, Ханна.

Кажется, лишь после смерти я поняла, для чего людям нужен сон. Не только для того, чтобы тело отдыхало. Оно ведь и бодрствуя может это делась. Глубокое и бесконтрольное забытьё нужно для того, чтобы отключать поток сознательных мыслей, давать разуму отдохнуть. Ведь иначе можно очень быстро сойти с ума.

Немёртвые не могут спать. Я поняла это довольно быстро. В комнате, отведённой мне, была вполне удобная тахта и хоть и маленькие, но довольно мягкие плед и подушка. Я забралась в новую постель и по человеческой привычке попыталась отключиться. Мне было просто необходимо обнулить этот день. Но сна не было, а проведённые в попытках забыться минуты растянулись в часы. Я делала всё то же, что и тех редких случаях, когда у меня случалась бессонница, вплоть до смешного, вроде счёта овец или тому подобного. Но ничего не помогало.

Измучившись вконец, я встала и прошлась по комнате. Раскрыла чемодан и достала оттуда книги и конспекты, что прихватила из дома.

«Критика чистого разума» Канта, вероятно, в ближайшее время мне не понадобится. Да и вообще, смогу ли я когда-нибудь вернуться в колледж? А увидеть Лею и родственников? По идее, я не призрак, а существо из плоти. Наверное, они смогли бы увидеть меня. Есть ли какие-то правила, регулирующие взаимодействие Живых и Немёртвых? Наверняка есть, и много. Мистер Бёртон говорил что-то об этом. Возможно, уже завтра мне обо всём расскажут. Но как же долго тянется время!»

Я попробовала начать читать, чтобы отвлечься от своих мыслей. Однако фолиант, что я стащила из папиной библиотеки, думая, что он представляет какую-то ценность, оказался на древнеанглийском языке. Я частично улавливала суть, ведь то оказалась легенда о Беовульфе, но пробираться сквозь незнакомые устаревшие слова, междометия и речевые обороты было очень утомительно. Отложив книгу в сторону, я поднялась и выглянула за дверь. В ночной тишине её скрип казался оглушающе громким. Мне вспомнилось предупреждение Каина о том, чтобы я никого не беспокоила. Вероятно, он знал, что я не смогу найти покоя. Знал, потому что скорее всего сам проходил через это когда-то. Эта мысль подарила пусть небольшую, но надежду.

Порыв ветра подхватил мои волосы. Это показалось мне интересным, и вышла наружу. Кожей я почти не ощущала его, но он явно был здесь, в этом месте, хотя до этого я была уверена, что мы в каком-нибудь подземелье. Я дошла до заграждения и с опаской глянула вниз. Воздушные потоки поднимались оттуда. А ещё где-то там, если приглядеться, можно было различить вспышки молний. Я вздохнула и подняла глаза к сияющему сталактиту над головой.