– Молодец. Продолжай в том же духе. Я сейчас пойду на кухне уберусь, чтобы девчонок случайно не травануть… Ах да, дай мне ключи от вашего дома: там тоже надо порядок навести, – я вытянул ладонь, в которую Ник без лишних разговоров вложил связку. – В общем, ты кричи, если что. Кстати, позвони Верунчику, она тебя потеряла, – выдав ценные указания, удалился.

Не знаю, чем занималась нанятая Верой бригада горе-ремонтников: на объекте я вообще никого не заметил. Значит, придется брать все в свои руки, иначе оккупанты никогда не покинут мою территорию, тем более что я обещал устранить следы говноапокалипсиса. Был у меня телефончик одной компании, оказывающей полный комплекс услуг по ремонту водопровода и систем водоснабжения. Брали они неприлично дорого, но и работали быстро и на совесть. Скрепя сердце договорился о срочном выезде мастеров.

Выбросил остатки каши и салата, вылил заварку, усердно отдраил посуду дважды: сначала с моющим средством, а затем с содой. Пора проверить болезного.

Никита снова сидел на полу. Выглядел он совсем измученным. Испытывал ли я угрызения совести, глядя на его плачевный вид? Безусловно. Раскаивался ли в своем легкомыслии? Однозначно. Вот только несмотря на то, что сейчас я всеми силами пытаюсь ему помочь, он все равно остается моим врагом, и об этом нельзя забывать.

– Ник, пошли в гостиную, – я подал ему руку, за которую он схватился, поднимаясь. – Желудок ты очистил, теперь нужно принять сорбент.

Филатов послушно поплелся за мной. В комнате я дал ему энтеросгель и уложил на бок на диване. Сходил за одеялом и, накрыв заснувшего парня, приоткрыл форточку для проветривания.

Сидел рядом с ним, следя за его состоянием несколько часов, пока он не проснулся и не побежал в очередной раз к “белому другу”.

Встретился с бригадиром; проводил его на объект; поставил перед ним задачу; обговорил сроки, виды работ и цену. Составили смету, которую я утвердил после скрупулезного изучения. В конечном итоге подписали договор подряда на проведение работ по ремонту водопровода.

Быстрым шагом я возвращался домой, чтобы проверить Никиту. Да, это будет определенно бесконечно длинный день.

Я работал на планшете, сидя в кресле рядом с Никитой. Он продолжал курсировать по маршруту горшок-диван. Последние десять минут он тяжко вздыхал и беспокойно ворочался. Видимо, его деятельной натуре стало невыносимо скучно, поэтому он решил поговорить со мной.

– Скажи мне, Кирилл Андреевич, как на духу, партизанская война закончилась? У нас ведь перемирие, верно? – брюнет устроился поудобнее, подложив руку под голову, чтобы видеть мое лицо.

– Перемирие? – я скептически хмыкнул. – Не обольщайтесь, Никита Сергеевич. Не стоит путать гуманитарную помощь с прекращением боевых действий.

Филатов недовольно скривился и предостерегающе выпалил:

– Не боишься, что мирное население узнает о карательной операции? Да-да, не смотри на меня так, я говорю о девочках. Что будешь делать, если они получат секретное донесение? – издевательски осклабился он.

– Стучи-стучи, дятел, – съязвил, сощурившись. – Только ведь и я молчать не стану. Уверен, что хочешь, чтобы дамы узнали о тебе всю правду? – одарил его взглядом, преисполненным пренебрежения и превосходства, с удовольствием наблюдая, как сползает улыбка с его насмешливой физиономии.

На некоторое время Ник заткнулся, явно обдумывая мои слова. Но блаженная тишина не продлилась долго.

– Кир, когда же ты уже повзрослеешь? – с претензией в голосе начал он свою обличительную отповедь. – Неужели ты не понимаешь, что месть в первую очередь разрушает и губит тебя самого? Людям свойственно совершать ошибки. Нужно уметь прощать и отпускать обиды. Пока в твоем сердце живет злость, ты топчешься на месте и не можешь двигаться дальше. Неужели ненависть ко мне сильнее, чем простое человеческое желание быть счастливым?

– Как погляжу, тебе уже легче? – громко фыркнул я. – Тогда, пожалуй, я прямо сейчас стану счастливым, потому что перестану любоваться твоей гнусной рожей, – резко встал, намереваясь уйти в кабинет.

– Подожди, – надтреснутым голосом остановил меня Филатов. – Принеси, пожалуйста, воды: сил совсем нет, а пить очень хочется, в горле пересохло.

Я закатил глаза и пошлепал на кухню. Странно как-то: только что Никита вполне себе бодро отчитывал меня, а в следующую секунду уже прям умирающий лебедь. Ну да хрен с ним, мне стакан воды несложно принести. Но только сегодня. Никаких поблажек в будущем идейному врагу делать не буду!

Вернувшись в гостиную, заметил, что как-то подозрительно притих мой пациент. К чему бы это? Протянул ему стакан. Ой, как хитро поросячьи глазки-то бегают. Что же ты натворил, паршивец? Стоило только взять в руки планшет, как все встало на свои места. Свеженарисованный неприличный жест – вытянутый вверх средний палец висел развернутым на весь экран. Хм, а неплохо изобразил, учитывая, что на скорую руку.

– И такую вот фигню, – я потряс гаджетом, – исполняет тот, кто призывал меня повзрослеть. Да, достойное поведение половозрелой особи, – внешне оставаясь насупленным, я ржал внутри себя, потому что вспомнил, как когда-то мы вот так же прикалывались друг над другом, втихаря добавляя смешные детали на практически завершенные работы.

По всей видимости, в сознании Ника тоже всплыли картинки прошлого, потому что его угрюмое лицо посветлело, и он приветливо мне улыбнулся. И какой-то теплотой от него повеяло, затрагивая потаенные струны моей души. Я потряс головой, прогоняя минутное наваждение. Идиот! Нельзя давать слабину. Развернувшись, пошел на улицу, где выкурил несколько сигарет подряд, пытаясь никотином заглушить непрошеную ностальгию.

Вечером с приездом девушек дом ожил: все везде пришло в движение, в каждом уголке слышался мелодичный женский смех, с кухни поплыли аппетитные ароматы. Верунчик обхаживала в гостиной Никиту, а я усиленно путался под ногами у Светы, которая готовила ужин.

– Кот, ну сколько можно? – шутливо отпихивая меня в сторону, ворчала жена.

– Я соскучился, – томным голосом прошептал ей на ушко, перехватил за талию и легонько приподнял.

– Поставь меня живо! – она протестующе задрыгала ногами. – Сам сейчас будешь все доделывать. Что на тебя нашло вообще? Как с цепи сорвался! – Светка отвесила мне подзатыльник и, не дожидаясь ответа, вернулась к плите.

Как мне объяснить ей то, чего сам не понимаю… Я не знаю, почему после сегодняшних приключений мне до дрожи захотелось почувствовать себя любимым и нужным. Отчего внезапно накрыло беспросветным и невыносимым одиночеством. Мне всегда нравилось уединение, но сейчас я ощущал себя сиротой. События этого дня снова и снова мелькали перед глазами, наполняя грудь щемящей тоской. Хотелось получить от близкого и родного человека любви, нежности и ласки, но, увы… Жена не обладала экстрасенсорными способностями, а по моему виду ни о чем не догадалась.

Втроем с дамами мы ужинали на кухне, Филатов же остался отлеживаться. Совершенно без настроения я копался в тарелке со спагетти.

– Никак не возьму в толк, с чего его так пронесло, – задумчиво произнесла Вера. – Мы же ели все одно и то же. У нас-то все хорошо.

– И тебе приятного аппетита, Верунчик, – недовольно брякнул я.

Сестры переглянулись, в унисон покачали макушками и злобно уставились на меня, будто это я – придурок, который про понос за столом говорит. Сощурился и ответил им таким же добрым взглядом. Игра в гляделки быстро надоела Вере, и она потупила взор.

– Ох, даже не знаю, что сказать. Продукты точно были свежими: я всегда их тщательно проверяю, – сокрушалась Света.

– Лапуля запросто мог сожрать какую-нибудь дрянь вчера днем в городе: его от фастфуда не оттащишь, – выдвинула предположение незваная гостья. – А теперь ни за что в жизни не признается, потому что мы уже ни один раз ругались из-за этого.

Однако! Какая удачная версия. А главное, что сама придумала – сама поверила. Даже не пришлось шевелить извилинами, чтобы что-то изобразить правдоподобное. Дальнейшая трескотня девчонок меня не интересовала, поэтому я молча доел и оставил их наедине.