– Она всё равно должна была умереть, не так ли?

– Да. Я отнял у неё всего час жизни. Её отец оборотень наметил её для себя в ту ночь.

– Спасибо, – голос Тари зазвучал, как обычно. Она прекратила зачаровывание.

– А чьей кровью ты платила Судьбе? – Деррик ждал и от неё такой откровенности.

Тари молча отодвинула с запястья браслет. Нежную кожу пересекал ещё свежий шрам.

– Моей крови Хозяйка не хотела, – грустно проговорил Деррик.

– Ты глубже втянут в это дело, чем я, – объяснила ему Тари. – Твоя нить вьётся в самую глубь клубка.

– Жаль, – коротко прокомментировал маг и сменил тему. – Ты задаёшь странные вопросы. Я ждал, когда ты спросишь. Что я видел в ту ночь.

– Ты видел комнату, небольшую и уютную. Видел огонь в камине, пламя свечей. В этой комнатке, на полу, лежал Даэрон. Он был мёртв. В ране на груди торчал кинжал, узкий серебряный клинок, рукоять с цветочным узором из янтаря. Ещё ты видел себя и пожилого человека, в чёрном плаще, подбитом соболями. Вы стояли над трупом. Так? – Тари насмешливо взглянула на Деррика.

– Так, – легко согласился он. – Ты, значит, видела тоже самое. Но где же прятался твой Герой?

– Мы не видели его, – спокойно согласилась Тари. – Но, скажи мне, знаком ли тебе тот, второй человек?

– Это мой наставник, – ответил маг. Он не знал, куда клонит Тари.

– Он безоружен. И никто никогда не видел его с оружием в руках, – говорила чародейка. – Кинжал в ране не твой и не его.

– Может ты и права, – немного подумав, признал Деррик.

– Не задумывайся пока над этим. Лучше давай закончим праздник.

– Ты завтра рано собираешься уехать? – поинтересовался маг.

– На рассвете.

– И больше мы не встретимся?

– Это зависит от тебя, – Тари улыбнулась. – Возможно, мы многое пройдём вместе.

– Слишком уверенно звучит твоё «возможно», – иронично заметил Деррик. – Ты же оставила выбор за мной.

– Да. И встречи может не быть, – согласилась Тари. – Тогда мне не придётся больше вести таких трудных разговоров.

– А кто говорил, что будет легко?…

Детский плач был хорошо слышен в морозном лесу. Он разносился в воздухе, наполняя всё живое тревогой и скорбью. Витт часто слышал его в пути. Он ускорил шаг, стараясь быстрее преодолеть поворот тракта.

Девочка стояла на краю дороги, её ноги утопали в сугробе, но, переживая своё горе, она не чувствовала холода. Её худенькие плечики вздрагивали под грубой тканью пальто. Шапка сбилась назад, прядки тёмных волос падали на заплаканное личико. Рядом с девушкой сидела прямо на снегу женщина. Мать девочки будто окаменела. Жили болью только глаза, такие большие на худом лице, полные невыплаканных слёз.

– Что? – спросил Витт, присаживаясь на корточки возле неё.

– Мой мальчик… – пробормотала женщина. – В лесу.

– Мы собирали хворост, – всхлипывая, заговорила девочка. – Он играл. Там зверь был. Большой. Мы закричали, и Тил побежал. А зверь за ним.

Она опять громко заплакала, прижимаясь к матери. Витт пошёл в лес, вслед за вереницей маленьких следов. Детские отпечатки вели через сугробы. Идти было нелегко. Под слоем пушистых снежинок таилась ледяная корка – напоминание о недавней оттепели. Витт всё углублялся в царство деревьев. Уже не так хорошо были слышны рыдания ребёнка, а тракт быстро исчез из виду.

На небольшой полянке валялись сухие ветки, небрежной кучей они чернели на снегу. Витт внимательно обыскивал место. Вот оставил след мальчик. Его следы были самыми маленькими. Зато рядом с ними отпечатался огромный след лапы. Витт нахмурился. Откуда в этих лесах лев? Воин почувствовал, как прокатилось по коже лёгкое покалывание. Здесь использовали магию. Сильно встревоженный Витт поспешил дальше.

Похоже, зверь не спешил поймать ребёнка. Он, как будто, играл со своей жертвой. Это было странно. Но Витт видел в этом и своё небольшое преимущество. Если игра ещё продолжается, то ребёнок жив.

Мальчик сидел на дереве. Сильно испуганный и поцарапанный, но невредимый. А из-под нависшей над сугробом ветки вели новые следы. Здесь шёл взрослый. Похоже, он отвлёк на себя зверя. Новые следы, появившись с той стороны, где должна быть дорога, уходили от дерева дальше вглубь леса. Лев следовал за новой добычей.

– Всё хорошо, малыш? – ласково спросил Витт у ребёнка.

– Да, – тихо ответил мальчик. – Я испугался. Там такая большая кошка.

– Я знаю, – подтвердил воин. – Она тебя не тронула?

– Нет. Она только шла за мной.

– А кто посадил тебя на ветку?

– Дядя. Он сказал, что уведёт кошку.

– Так он и сделает, – Витт помог мальчику слезть. – Беги к маме, она тебя ждёт. И сестра тоже.

– А вы ему поможете? – в голосе ребёнка слышалась просьба.

– Для этого я и пришёл.

Мальчик серьёзно кивнул и, развернувшись, побежал назад по следам. Витт пошёл вперёд, туда, где должен быть лев и человек, спасший малыша. Идти пришлось недалеко. За стеной деревьев уже слышались звуки боя. Витт осторожно прокрался поближе и выглянул из-за разлапистого дерева на очередную поляну.

Человека там не было. Только две огромных кошки катались по снегу, сцепившись в клубок. Изредка они отскакивали друг от друга, а потом, размахивая лапами с огромными когтями, опять сходились. Лев, необыкновенно жёлтого цвета, с богатой взлохмаченной гривой, был крупнее своего противника. Его лапы были тяжелы, удары сильны. Зато серебристо-белый барс был проворнее. Его удары часто попадали по цели. Снег на поляне окрасился кое-где кровью. Звери угрожающе рычали, иногда то один из них, то другой, пытался укусить врага. Правда, оба удачно уворачивались от острых клыков.

Витт, как завороженный, следил за битвой. Барс вцепился в ухо льву. Тот глухо рыкнул от боли и ударил противника лапой в бок. От такого удара кот отлетел в сторону. На серебристо-белой шерсти проступили багровые царапины. Лев прыгнул вперёд. Надеясь схватить противника за загривок. Барс быстро перевернулся на спину. Звери опять сплелись в клубок. Теперь лев пытался лапой достать морду барса, а тот яростно драл лапами живот противника.

Предсмертный рёв льва показался Витту оглушительным. Барсу удалось разрезать брюхо жёлтого кота. Когда же всё кончилось, лев придавил противника своей тушей. Выбраться из-под него барсу не хватало сил. Кровь хлестала из его правого бока. Глаза застилал кровавый туман. Дёрнувшись изо всех сил барс выбрался-таки из-под трупа противника и тут же потерял сознание.

Некоторое время на поляне было тихо. А потом начали происходить странные вещи. Лев вдруг вздрогнул и начал сжиматься. Прямо на глазах Витта огромная лохматая туша растаяла в воздухе. Вместо неё на поляне лежал старый полусгнивший скелет животного. Барс тоже менялся. Его конечности вытягивались, меняли форму. Шерсть становилась короче и исчезала. Шла трансформация. И вот на окровавленном снегу, на месте огромного кота уже лежал человек. Худой мужчина, с молодым довольно симпатичным лицом и серебристо-белыми волосами, такими же как и шерсть, которая покрывала раньше тело оборотня.

Витт вышел из-за деревьев и поспешил к раненому. Куртка из меха оленя распахнулась, открывая багровые царапины. Вся туника молодого человека уже пропиталась кровью. Витт приложил пальцы к его шее. Маленькая жилка ещё билась. К счастью, он был жив. Возблагодарив Богов, Витт занялся лечением.

Когда раны были протёрты снегом и перетянуты лоскутами из дорожной сумы воина, чёткие слова заклинания пролетели в воздухе. Тело раненого вздрогнуло, и он открыл глаза.

– Выжил, – радостно констатировал Витт.

– Везёт мне на магов, – ответил раненый и улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой…

Серая пелена в небе уступала место морозной синеве. Тракт ещё не обледенел, но был таким твёрдым, что копыта лошади громко и размеренно стучали, соприкасаясь с его поверхностью. Деррик спешил на запад. Он был зол. На Тари, на Судьбу и на себя.