– Значит человек? – жестко спросил Кеннар.

– Это достойный человек – быстро проговорил Эйлах.

– Я верю тебе мой друг, иначе не может и быть. В твоем доме не может находиться недостойный – успокоил его Кеннар.

– Откуда у вас такие познания в тактике, господин Амадо? – обратился он к человеку, впервые заметив его.

– У меня большой опыт. Я прошел много войн, в том числе и с Алкмеями. Они постоянно участвуют в войнах соседей, за плату предоставляя свои контингенты – сухо ответил Родриго, разбираясь с порцией рагу из эльфийских овощей.

– Понятно. Наемник. Чем планируете заняться дальше? – не отставал Кеннар.

– Пока не знаю. Все зависит от того, что предложат.

– То есть вы готовы продавать свои услуги любому, кто имеет достаточно средств оплатить их?

– Война мой хлеб. Конечно, это выглядит аморально, но поверьте война ничем не хуже любой другой работы. Дело только в цене, война стоит дорого. Победа стоит еще дороже.

– Я ни в коем случае тебя не осуждаю, человек. Ваша природа требует крови, и денег, это врожденный порок твоего рода. Жажда власти, сребролюбие и страсть к насилию, такова суть людей – усмехнулся Кеннар.

– Не думаю, что имеет смысл приписывать врожденные пороки, тому или иному народу. Насколько мне известно ни один род Фанариона не может похвастаться врожденной чистотой – раздраженно ответил Амадо, впервые взглянув в острые глаза эльфа.

Злорадство блеснуло в глазах знатного гостя, секунду они смотрели друг на друга, сцепившись в невидимой дуэли. Кеннар побледнел и опустил взгляд в тарелку. Самодовольное выражение сползло с лица эльфийского героя.

– Что ж ты прав, человек. Мне не стоило так открыто осуждать твой род – после этих слов Кеннар забыл о существовании Родриго, переключившись на хозяйку имения.

Тихий стук вновь разбудил Амадо, он открывал дверь с заметным нетерпением, предвкушая незабываемую ночь. В спальню вошла Эйлель, страсть женщины еще более распаленная чем прежде, разжигала особый свет в глазах эльфийки.

– Ты смелый. Мало кто может так ответить Кеннару. Мой храбрый мальчик – шептала она ему в ухо.

Амадо почти не слышал ее слов, наслаждаясь бархатным прикосновением кожи эльфийки.

Неделю спустя гости собрались в обратный путь. За это время Лафна удостоилась двух сонетов, одной песни, четырех предложений руки. Девушка расцвела, купаясь в потоке обожания пылких поклонников. Настойчивость кавалеров беспокоила хозяйку имения. Эйлель облегченно вздохнула, когда Кеннар собрался в обратный путь. Его нагловатый племянник все настойчивее ухаживал за дочерью Эйлель, и лишь строгая выволочка знаменитого дяди несколько урезонила придворного повесу.

Стараясь не пересекаться с новыми гостями Эйлаха, Амадо часто ходил по громадному парку Оманитель. Этим утром он ушел особенно далеко и возвращаясь оказался с обратной стороны дворца. Тут гость обнаружил широкий внутренний двор, уставленный воинским снаряжением. Выезд для лошадей, чучела для стрельбы из лука и отработки техники фехтования мечом. Все говорило о серьезном отношении к подготовке будущего поколения эльфийских воинов. На одной из площадок фехтовали двое мальчиков. Тренер внимательно следил за поединком, поминутно выправляя технику неопытных бойцов.

Приблизившись к ним, Амадо с удивлением заметил, что бой ведут человеческие дети. Родриго поклонился поджарому эльфу. Наставник детей нехотя ответил человеку.

– Кто они? – поинтересовался Амадо.

– Аманаты. Дети царей Алкмеи – сухо ответил эльф.

– Дети Лефтерсиса? Алкмейский царь давал одного сына – недоверчиво проговорил Амадо.

– Нет, один Лефтесиса, а второй Клеомена, нового царя Алкмей – недоброжелательно глядя на человека ответил тренер.

– А что с Лефтерсисом?

– Не знаю. Это не мое дело. Мое дело воспитывать воинов, а не думать о судьбе чужих царей – раздраженно огрызнулся эльф.

Во дворце Амадо наткнулся на Эйлаха, тот принялся извиняться за поведение его соплеменников, на что Родриго спокойно ответил.

– Ты не должен извиняться за то, чего не делал. Лучше расскажи, что случилось с царем Алкмей?

– С Лефтерсисом? Ты не слышал? Его свергли. Хотели казнить, но архонты приняли решение лишить Лефтерсиса власти, сохранив ему жизнь – удивленно ответил Эйлах.

– Но почему?

– Как почему? Ты же их обманул! Обманул Лефтерсиса! Совет, когда узнал, что их надули, едва не казнил царя, вовремя вмешались архонты. Старейшины припомнили совету, что ты обманул не только Лефтерсиса, но и остальных стратегов. Теперь в Алкмеях новый монарх, его сын уже в нашем имении. Да, что ты так беспокоишься за этих дикарей, пусть они там решают, что хотят, пока нам не мешают.

– Тогда почему сын Лефтерсиса все еще аманат?

– Любой, кто попал в Эманторан остается здесь! Ты не знал? – смущенно улыбнулся Эйлах. – Сыну Лефтерсиса ничего не угрожает. Мы воспитаем его как подобает отпрыску великого дома. Мальчик будет служить Эманторану, на своем уровне, конечно, но ребенок никогда не вернется к отцу. Это невозможно.

– То есть…? – Амадо замолк на полуслове, до конца осознав, что Эйлах ему только, что сказал.

– Да мой друг, таков закон эльфийского королевства. Мне жаль.

Амадо молчал, обдумывая услышанное, Эйлах улыбнулся.

– Почему тебя это так расстраивает? Судьба подарила тебе шанс. Ты можешь жить в лучшем королевстве мира. В Эманторане нет болезней, голода, войн, тут живут самые высокие умы современности, тут живет сама память времен, все, что для тебя так ценно – с жаром говорил эльф.

– Свобода ценней всего, что ты перечислил. Ты мой друг, всегда имел власть, потому не можешь понять, что такое зависимость – с горечью в голосе произнес Амадо.

– Мой дом, твой дом. Прими свое положение не как рабство, а как предложение моей личной дружбы – эльф протянул руку, открыто глядя на человека.

Немного поколебавшись Амадо протянул руку в ответ.

– Я принимаю твою дружбу, и готов принять покровительство твоего дома, но я остаюсь равным среди равных – сдержанно проговорил человек.

– Договорились. Ты мой гость, и впредь с тобой должны обращаться как с членом семьи Аманитеэль – ответил Эйлах, и с силой пожал руку Амадо.

***

Вечерний стол непривычно пустой, после стольких дней веселья, подарил Родриго долгожданный покой. Таинственный полумрак окружал троих, Эйлель, Лафну и человека. Эйлах отправился провожать гостей, рассчитывая вернуться до темноты. Но к столу он не поспел, и обязанность развлекать женщин легла на Амадо. Помолодевшая Эйлель немного перепила, и откровенно приставала к гостю, страшно смущая дочь. Наконец глубокая ночь развела их по комнатам, Эйлах так и не вернулся.

Горячее тело эльфийки прильнуло к Амадо. Большие глаза женщины неотрывно смотрели на него.

– Кто ты? – неожиданно спросила она, легко проведя ладонью по его груди.

– Человек – улыбнулся Родриго, не понимая, о чем его спрашивают.

– Нет. Ты не человек – тихо промурлыкала женщина в самое ухо Амадо, он удивленно распахнул глаза.

– О чем ты?

– Я знаю все расы Фанариона, ты не похож ни на одну из известных мне. Лица как у тебя, я видела только в зеркалах памяти – улыбнулась Эйлель.

Глаза женщины расширились еще больше, и требовательно смотрели на человека.

– Зеркала памяти? Что это?

– В них мы можем увидеть нашу историю. Странно, что ты о них не слышал. Много лет назад я служила в Паленале. Тогда мы были очень дружны с Дарелианом, он и открыл для меня удивительный мир древности. В одном из зеркал мне попалась история о древних людях народа менантров, ты удивительно похож на них. Скудная информация не позволила мне узнать, что-то большее о утраченной культуре. Сегодня остались только осколки памяти о великом прошлом твоего рода, да и те в архиве Паленаля. Расскажи мне о своем народе – попросила Эйлель нежно заглядывая мужчине в глаза.

– Ты заблуждаешься. Да, я солгал, когда говорил о своем происхождении. На самом деле я не знал родителей. Я подкидыш, вырос в доме кузнеца, а после гибели Пуарава стал воином…