Остопор построили переселенцы Лигаса. Здесь в удобной бухте они основали колонию, долгое время тесно связанную с метрополией. Четыре столетия понадобилось, чтобы небольшой городок-порт вырос в торговый центр на берегу далекого Урсумкого моря, так местные называли эту часть Эльфийского моря. Несколько поколений переселенцев доказывали свое право владеть этим небольшим клочком суши, пока где-то войной, где-то деньгами не выторговали у местных право торговли. Поселение оказалось выгодно обеим сторонам. Богатые земли Урсума предлагали своим южным соседям меха, мед, хлеб, рабов. Лигас предметы роскоши, так ценившиеся жителями северной страны специи, оливковое масло, ткани, особенно шелк, и оружие. Мир и торговля принесли процветание княжествам Урсума, объединив их в единое государство. Речной торговый путь спаял некогда разрозненные племена в единое королевство, процветавшее более ста лет, пока Великие Степи не выплеснули женщин воительниц. Амазонки шли, сметая все на своем пути, их воле подчинились и Урсум, и Остопор. Дань, что наложили амазонки на королевства, оказалась, много легче издержек, что несла с собой война со степными воительницами. К тому же девы оттеснили племена орков в глубь степи. Победить амазонок пока никто не сумел. Их быстрые и выносливые лошади не раз доказывали свое превосходство в открытом поле, лишь изредка амазонки оказывались прижаты к берегу моря и тогда гибли, не сдаваясь в плен, еще больше пугая мужчин воинов необузданной яростью. Редкие поражения в отдельных боях, оборачивались для победителей кошмаром, когда приходили полчища воительниц, жаждущих мести.

Время от времени находились горячие головы, побуждающие армии местных королей скинуть ярмо амазонок, но воительницы быстро пресекали всякую возможность вести торговлю, требуя огромные контрибуции. И королевствам приходилось платить все до последнего золотого, чтобы сохранить процветание.

Весенняя степь благоухала травами, мелкие цветы рассыпались разноцветным ковром по бескрайним просторам. Далеко впереди белой лентой вилась мощенная дорога. Желая срезать путь Амадо повернул в степь. Высокие травы тормозили бег лошади, и Родриго уже начал досадовать на свою глупость, когда послышался дробный топот всадников, судя по звуку несколько сотен конных приближалось к ним. Вскоре на горизонте показались верховые, заметив их, всадники вытянулись в длинную цепь. Амадо остановил коня и терпеливо ждал, пока конники приблизятся. Немного не доезжая всадники окружили путников. Теперь четко виднелись ярко красные, островерхие шапки, кожные куртки и штаны. В руках степняки держали изготовленные к стрельбе луки. Не останавливаясь, наездники постепенно сжимали кольцо, все ближе подъезжая к путникам.

От группы отделился конный, и неторопливо приблизился, оставаясь на безопасном расстоянии верховой крикнул.

– Кто вы такие? Почему нарушили границы царства Ментеселаи? – зазвенел высокий женский голос.

Амазонки сообразил Амадо. Теперь всадники подъехали достаточно близко, чтобы мужчина мог разглядеть тонкие и грациозные тела наездниц. У многих за спиной развевались косы, да и лица, богато раскрашенные затейливым узором, слишком нежны для того, чтобы быть мужскими.

– Мы сбились с пути. Я еду с супругой в Кит – не моргнув глазом солгал Амадо. – Прошу простить меня и мою спутницу – проговорил он, доставая из кармана кошель с золотыми, и протягивая наезднице. – Мы не знали, что это владения многоуважаемой Ментеселаи!

Вновь солгал Амадо. Все от побережья Урсумского моря, до непроходимой тайги Дремучей знали, кто правит в Южных степях.

Девушка внимательно осмотрела путников, постепенно сближаясь с ними. В протянутую руку упал тяжелый кошель золота. Серьезно глядя в лицо Славны, наездница спросила.

– Ты правда его жена?

– Да – испуганно ответила красавица, широко распахнув огромные глаза. На длинных ресницах повисла набежавшая слеза.

– Не плачь! Тебя мы отпустим, а вот с ним, что делать, я еще не решила – она резко развернулась в сторону Амадо, и дерзко глядя в глаза спросила.

– Ты не Урсум! Откуда ты?! – говоря дева отъехала в сторону, сухие руки натянули тетиву.

– Я из королевства Аморат… – начал Амадо.

– Ты лжешь, я видела людей с запада, ты другой! Говори правду! – стрела свистнула возле уха мужчины, ловкие руки тут же приладили следующую на тетиву. – Вторая пробьет твой лоб!

Изумленный взгляд Славны застыл на руках амазонки.

– Прости красавица, я не знаю, кто мои родители! Астурия стала моим домом. Я служил старому Инану, но король умер, и я впал в немилость. Кит остался единственным местом, где я могу найти новый дом! – его басня не произвела впечатления на суровую воительницу.

Девичий стан, обтянутый замшевой курткой и такими же штанами, выделялся на фоне голубого неба еще более подчеркивая тонкую талию. На секунду забывшись, Амадо залюбовался ее красотой. Заметив его интерес, амазонка удивленно вскинула бровь. Тетива ослабла, мелодично забренчала богато украшенная золотом и серебром куртка. Необычная шапочка на голове, смешно топорщилась. Блестящие темные глаза смущенно поискали поддержки у подруг.

– Да отпусти ты их! Видно же, что они потеряли дорогу! – прокричала наездница с тугой, каштановой косой, упавшей толстой змеей на плечо. Строгая амазонка досадливо нахмурила брови, затем пришпорила лошадь, отъехала к говорившей. Поравнявшись, они несколько минут о чем-то оживленно спорили, затем первая воительница вернулась к Амадо.

– Ладно езжайте. Чтобы выйти на нужную дорогу держитесь реки, она к северу отсюда. Там день пути вдоль берега, до брода, переберетесь и все время на восток. Два дня, и будете на месте – строго проговорила амазонка, несмело взглянув на необычного мужчину.

Предательский румянец пробивался сквозь загар. С раздражением хлестнув лошадь, она громко издала клич, воительницы ответили. Топот лошадей сотряс равнину, грациозно покачиваясь в седлах девы уходили вглубь степи.

***

Резной Кит удивил Амадо, он много путешествовал, но нигде не видел подобного мастерства в резьбе по дереву. Перед ним раскинулся огромный город на холмистом берегу полноводной реки, с резными теремами внутри. Филигранная резьба украшала все до чего могли дотянуться руки урсумца. Ажурные кружева украшавшие срубы, делали все пространство города подобным вспененной волне, облегчая мощные строения. Окруженный высокой стеной город, охраняло десять башен, также срубленных из дерева. Кит приятно удивил благоустройством, его широкие улицы выстилали деревянные мостовые. Позже выяснилось, что в городе имеется и водопровод. В центре стоял белокаменный детинец, вскарабкавшийся на самый верх крутого холма. Замок окружала еще одна стена, из камня.

Воевода Матвей Бобр, уже давно простился с дочерью. Седой воин, сложением сравнимый с медведем, уронил скупую слезу, когда Славна появилась на пороге. Матвей Вилантьевич внимательно выслушал рассказ дочери о злоключениях, выпавших на ее долю. Вскоре рассказ дошел до встречи с амазонками, воевода заметил, что они скорее всего повстречали дочь Ментеселаи Липиту.

– Что сильно донимают вас девицы? – спросил Амадо.

– Девицы? – с улыбкой переспросил Матвей. – Я знаю, сложно что-то сказать в оправдание. Степью правят бабы, а мужики в страхе прячутся за стенами городов. Но так говорят только те, кто никогда не видел девиц в бою. Бесстрашные сучки! – с чувством произнес воевода. – Молодые, дерзкие, все как одна метко стреляют из луков, да еще недурственно махают мечом. Чеканом тоже пользоваться умеют, такие вот девицы.

– Я вовсе не смеялся… – попытался оправдаться Амадо.

– Верю – сухо ответил старый воин.

– Неужто так хороши в бою? – не утерпел Амадо.

– А чего им не быть хорошими воинами? Их почитай с семи лет натаскивают! Эти бабы живут на лошади начиная с малолетства, и заканчивая смертью, как правило не своей. Наездницы каких мало, а когда разденутся, так срам какой, у нас мужики менее мускулисты, чем эти девицы! – воевода осклабился, и незаметно для дочери подмигнул ему. – Хорошо сейчас у нас договор, а так сладу с ними нет. Замучили наших купцов, да и мужики от них страдают. Похотливые шлюшки, крадут их для утех.