Литмир - Электронная Библиотека

В конце-концов с работой тоже помогла мать. В Москве она уже успели обрести некий круг знакомств из выходцев с Украины, и даже встретила своего бывшего ученика, сумевшего стать чем-то вроде координатора базы заказов для строительных бригад с Украины. В одну из таких бригад Богдана и пристроили. Строительному делу в его возрасте и с его здоровьем обучаться оказалось непросто. Вроде бы несложная та же работа закручивать шурупы с помощью шуруповерта, но требовала определенной чувствительности в пальцах рук. А у Богдана как следствие контузии пальцы слушались плохо. Тем более не могли ему доверить более сложную работу. Все что он мог – это выполнять обязанности подсобного рабочего. Денег за такую работу ему причиталось немного, меньше всех в бригаде.

Оксана Тарасовна сына не видела больше месяца, с тех пор, как ее хозяева, вот так же в полном составе отправились отдыхать в Таиланд. Сейчас они уехали на более короткий срок и гораздо ближе. Более того, кто-то из них мог возвратиться в любой день – чего тут добираться из ближнего Подмосковья. Оксана Тарасовна слишком дорожила своим местом и не хотела, чтобы хозяева застали в квартире ее сына. Ее и на работу брали с таким условием: никаких посторонних и родственников. Потому она и приглашала Богдана только при абсолютной уверенности – их никто не «застукает». Сейчас же был не совсем безопасный вариант, но обстоятельства складывались так, что возникла необходимость срочно не по телефону обсудить один назревший вопрос…

Богдан привез с собой кучу грязного белья, и мать тут же загрузила его в стиральную машину. Потом он смывал с себя «пуды грязи», лежал в джакузи, пока Оксана Тарасовна разогревала его любимое с детства блюдо – борщ с говядиной и со сметаной. И борщ и второе – гуляш, Богдан ел жадно, как всякий человек, продолжительное время не вкушавшей качественной домашней пищи, к которой привык с детства. Оксана Тарасовна терпеливо ждала, когда он утолит голод. Наконец, сын кусочком хлеба вытер тарелку, которая еще пару минут назад была наполнена гуляшом и взялся за большую чашку с кофе. Он уже не спешил, а с наслаждением смаковал душистый напиток, заедая его пирожным. Попутно он оглядывал кухню, где ему накрыли стол. Все осталось без изменений, также как и в дни его последнего пребывания здесь, но вот мать… Мать смотрелась как-то чрезмерно оптимистично, будто получила хорошее известие и очень тому рада. Такой он ее часто видел в детстве, когда она успешно «шла» по жизни. Но уже много лет подобного настроения у нее не наблюдалось.

– Мам, ты как будто помолодела. Тебя замуж случайно никто не позвал? – не удержался от шутки Богдан.

– Да уж, мне только замуж и выходить, – чуть улыбнулась в ответ мать.

Оксане Тарасовне всегда нравились комплименты, касавшиеся ее внешности. Ведь смолоду она никогда не слыла красавицей, что особенно было заметно на фоне ее младшей сестры. Но сейчас, в свои шестьдесят, она действительно выглядела относительно неплохо, и очень надеялась, что наконец-то в этом компоненте не уступит младшей сестре. Да ей повезло, она сумела найти непыльное и достаточно хлебное место. Но, как говорится, везет тем, кто везет. Повезти может раз, два, редко кому везет всю жизнь. Потому Оксана Тарасовна все свои бывшие успехи по жизни считала не везением, а закономерностью, фундаментом которой являлись ее характер и целеустремленность. Да, у нее случилась черная полоса, когда ее поперли с директоров, и она до пенсии пребывала в ранге рядовой училки. Но та полоса прошла, она смогла перестроиться и вновь доказала, что умеет жить и никакие внешние катаклизмы не заставят ее безвольно сложить руки и опустится на дно жизни. Не хватило ей баллов в Донецком институте, она не испугалась поехать в Винницу и учиться там. В институте познакомилась с сыном декана, влюбила его в себя, стала его невестой. Ну, а дальше дело техники – тесть устроил ей распределение в Виннице. Когда выяснилось, что муж серьезно страдает распространенной «вредной привычкой», легко с ним рассталась – в качестве «балласта» он ей был не нужен. Казалось, труд педагога муторен и тяжек. Да, если до пенсии оставаться рядовым учителем – все нервы истреплешь. Оксана Тарасовна не собиралась таковой оставаться надолго, она использовала свои общественно-организаторские качества и ее стали «двигать». А уж завуч, а затем директор – это совсем другой уровень, здесь уже легче и жить и работать. Недаром же рвутся делать карьеру. Как говорится, чем выше поднимаешься, тем легче живется. Именно потому, что Оксана Тарасовна не надорвалась смолоду и мало переживала о всяких посторонних вещах, в том числе и о родной матери, не говоря уж о сестре, она и выглядела как и положено выглядеть прожившей не тяжелую и достаточно сытую жизнь женщина: статная, полная, но не рыхлая, с ухоженными черными волосами, которые не портила легкая седина. Когда-то сильно завидуя внешности сестры, сейчас она уже не смотрелась старше ее, наоборот Галина Тарасовна, будучи на три года моложе, внешне выглядела, пожалуй, старше.

7

Оксана Тарасовна не долго «смаковала» комплимент сына. У нее к нему назрело весьма важное дело, и она начала разговор, едва Богдан взялся за десертную грушу:

– Богдаша, сынок, выслушай меня, только внимательно…

Несмотря на то, что мать и сын наследственно недолюбливали «москалей», в их семье разговорным языком всегда был русский. Причем, даже не «суржик», имевшая широкое хождение на Украине смесь украинского и русского языков, а правильный литературный русский язык. Почему Оксана Тарасовна при наличии привитой ей еще матерью антимоскальской позиции в то же время явно не жаловала «мову»? Во-первых, она являлась профессиональным преподавателем русского языка и литературы, во-вторых, в советское время она не сомневалась, что при ее жизни и жизни ее детей, таких глобальных перемен, что случились в 1992 году, никак не произойдет, и жить им всем придется в СССР. Потому внешне она, как и полагалось сначала комсомолке, а потом и члену КПСС, являлась поборницей «пролетарского интернационализма», веры в идеалы коммунизма. Она собиралась делать советскую парткарьеру и до поры в том весьма преуспевала. Для этого она еще в институте стала кандидатом в члены КПСС, что и предопределило ее ранний карьерный старт. Уже в Перестройку ей предлагали работу в одном из винницких райкомов, но Оксана Тарасовна метила выше и отказалась, ибо хотела сразу со школы «прыгнуть» в обком, откуда открывалась прямая дорога в Киев. А в перспективе она, конечно, мечтала о союзном уровне, о Москве. И казалось, мечты начали осуществляться… Кто же мог тогда предвидеть, что внешне несокрушимый Советский Союз в одночасье рухнет.

Так что Оксана Тарасовна вообще не собиралась жить в незалежной Украине и тем более говорить на мове. Она собиралась жить в СССР и стать там не последним человеком. А для этого надо было грамотно говорить по-русски и желательно без характерного украинского гыкания. Ведь Оксана Тарасовна собиралась выступать с самых «высоких» трибун съездов и пленумов. Потому в ее семье мову до самого 1992 года не приветствовали и говорили только по-русски. Не изменяли своим привычкам они и теперь, тем более «мову» и мать и сын знали «не дюже хорошо», чтобы свободно говорить на любые темы.

– Мам, давай чуть попозже. Вот отдохну немного, телек посмотрю, – Богдан не был расположен к серьезному разговору, подозревая, что мать собралась читать ему нотации воспитательного характера.

Ему же хотелось посмотреть репортаж из Донбасса, узнать новости с мест боев. Хоть российские телеканалы подавали события со своей точки зрения, Богдан пытался выявить в той информации рациональное зерно и составить собственное видение ситуации.

– Да, мам, тетя Галя больше не звонила, что там с бабушкой? – словно спохватившись, спросил Богдан.

– Да, ездила я к ней. Ничего она не узнала, – с явным неудовольствием отреагировала Оксана Тарасовна, ибо настроилась говорить совсем о другом. – Послушай сынок, нам сейчас некогда о бабушке разговаривать. Что там случилось, то случилось, мы ничем ей не поможем. Нам сейчас о тебе поговорить надо.

15
{"b":"789489","o":1}