Не удержавшись, Осаму улыбнулся самым краешком рта и, потянувшись вперёд, поцеловал его в уголок губ. Конечно, им обоим понадобится время, чтобы успокоиться и перестать дёргаться и оглядываться по сторонам. Никто ведь и не говорил, что всё сразу будет хорошо и легко. Но Зона осталась позади, и это самое главное; а всё остальное — лишь вопросы времени.
========== Объединяя сердца ==========
— Осаму-кун!
Скорость Чуи, с ноги распахнувшего дверь и влетевшего в спальню на втором этаже дома, сейчас ничем не уступила бы скорости разогнавшегося спортивного мотоцикла. Не сумев вовремя притормозить, он с размаху плюхнулся животом на кровать и принялся тормошить мирно спящего вампира:
— Эй, а ну просыпайся, сколько можно дрыхнуть! У меня новости! Осаму-кун!
Осаму, отчаянно пытаясь уцепиться за остатки так бесцеремонно прерванного сна, недовольно заворчал и повернулся на спину, чуть-чуть размыкая веки.
— У-у-у… Чу-у-у-уя, ну зачем так шуметь? Знаешь ведь, я ненавижу, когда ты меня так будишь, — простонал он, вытягиваясь и пошире раскрывая мутные спросонья красноватые глаза. Осаму невольно вздрогнул, наткнувшись взглядом на сидящего рядом Арахабаки; прошло уже несколько месяцев, а он всё никак не мог привыкнуть, что этот незнакомый парень с длинными всклокоченными белокурыми волосами и густой чёлкой, закрывающей половину лица — это Чуя. Дёрнувшись и подскочив, как ошпаренный, он тут же уткнулся носом в плечо божества и шумно выдохнул, когда тот приобнял его в ответ и стал поглаживать по спине ладонью в перчатке. Нет, это не может быть никто другой. Только Чуя, родной, нежный и ласковый.
— Затем, что ты только и делаешь, что спишь целыми днями, — с усмешкой отозвался Арахабаки и быстро чмокнул его в висок, потёршись носом о мягкие чёрные волосы.
— А что, нельзя? — капризно протянул вампир и, отстранившись, глянул ему в лицо. Осаму скрипнул зубами, приподнял руку, ухватил светлые пряди на затылке любовника и с силой потянул за них. На покрывало с тихим шуршанием упал парик; разлохматившиеся и слегка спутанные волосы мигом выбились из-под него, и вампир, улыбнувшись, принялся наматывать на пальцы мягкие рыжие кудри. — Аргх, вот чёрт. Говорил же тебе, снимай его, когда домой приходишь. Не могу я к тебе белобрысому привыкнуть, каждый раз вздрагиваю. И вообще тебе не идёт эта причёска.
Чуя хмыкнул:
— Нежный ты у нас, кровопийца. После всего, что с нами случилось, ты пугаешься от вида меня в парике?
Осаму в ответ фыркнул и легонько боднул его головой.
— Так что там за новости? — зевнув, спросил он. — Им лучше бы быть очень важными, а то я обижусь, что ты меня разбудил.
— Они очень важные, — воодушевлённо заявил Арахабаки. — Я прошёл кастинг. Продюсеру очень понравился мой голос, а ещё он посмотрел тексты и сказал, что кое-что можно записывать прямо сейчас. Особенно ему «Daydreamin’» зашла, — Чуя, казалось, весь светился от счастья и гордости, его щёки пламенели румянцем, глаза полыхали ярким голубым огнём. — Я непременно стану звездой, Осаму-кун!
При виде такой искренней радости Осаму невольно улыбнулся; никогда он не видел возлюбленного настолько счастливым. Чуя вообще не был склонен бурно выражать радость и счастье, а сейчас он выглядел как ребёнок, которому родители пообещали купить давно желанную дорогую игрушку. Вампир ведь в своё время очень удивился, когда, едва выбравшись из Зоны и осев здесь, Арахабаки заявил, что мечтает заниматься музыкой. Сказать по правде, Осаму не верил, что из этого желания может что-то получиться, хотя он, конечно, уже давно заметил, что голос у Чуи очень красивый, сильный, таким, пожалуй, грех не запеть. А тут такое известие.
— Ох. Это же прекрасно, рыжик, — он прижался щекой к шее божества и прикрыл глаза. — Только вот…
— Что? — разом напрягся Чуя. — Тебе что-то не нравится?
— Нет, просто я подумал… А это не опасно? — Осаму поднял на него глаза, и Арахабаки увидел на их дне неприкрытое беспокойство. — Орден ведь может быть где-то поблизости, вдруг кто-то из боевиков тебя узнает?
Чуя нахмурился.
— Осаму-кун, пребывание в Зоне на тебя не лучшим образом повлияло, что-то ты чересчур пугливый стал. Как заяц, куста шугаешься. Хватит уже бояться, что теперь, целую вечность сидеть, как мыши, и не высовываться? В конце концов, почувствуем, что становится опасно — переберёмся в другое место, и всё.
— А мне не хочется перебираться в другое место, в том-то и дело… — вампир медленно моргнул. — Мне здесь очень нравится.
Говорил Осаму совершенно искренне — жизнь тут, в пригороде Осаки, и вправду очень ему понравилась. Здесь было почти так же тихо, как и в Зоне, но не было той безумно унылой и давящей атмосферы, что была в Йокогаме; не было чёрного моря, вечно пасмурного неба и сухого воздуха, от которого хотелось кашлять. Да и дом был очень уютным. Осаму не хотел бы срываться отсюда, ему в кои-то веки захотелось спокойствия.
— Не думаю, что боссу взбредёт в голову искать меня среди музыкантов, — продолжал Чуя, — он всегда считал, что у меня нет ни слуха, ни голоса, ни способности что-то сочинять. И потом, поверь мне, парик, линзы и ботинки на платформе могут творить чудеса, меня в таком виде никто не признает.
Он, улыбнувшись, поцеловал вампира в кончик носа. И Осаму даже расхотелось говорить ему, что это слишком самонадеянно, рассчитывать, что босс не узнает в гриме бывшего воспитанника. Наверняка он прекрасно понимает, что внешность легко изменить, и знает какие-нибудь признаки, по которым Чую и так можно определить — да по тому же голосу, манере разговаривать, по форме лица, в конце концов.
Сам Осаму внешность кардинально менять не стал, он только начал слегка иначе причёсывать волосы, заправляя пару прядок из чёлки за ухо и прикалывая заколками — вампиры ведь умеют сливаться с местностью так, что даже другие кровопийцы их не замечают. С Чуей же было несколько сложнее — они оба понимали, что рыжеволосый и голубоглазый Арахабаки непременно станет привлекать к себе чересчур много внимания, и его будет слишком легко найти. Поэтому Чуя и придумал себе этот маскарадный костюм: белокурый парик с чёлкой до носа, в глаза на всякий случай тёмные линзы, специальные накладки на дёсны, чтобы закрыть длинные острые зубы, куча временных татуировок. Но всё равно вампир по-прежнему опасливо озирался по сторонам, выбираясь из дома в сад — ему всё время мерещилось, что за ними кто-то присматривает.
— Так. А вторая новость, — вдруг повысил голос Чуя, явно поняв, что вампир улетел куда-то в свои мысли, — в том, что сегодня канун Рождества.
Осаму вздрогнул и невольно кинул взгляд на окно. Крупные снежинки кружились на ветру и легонько ударялись в стекло.
— Уже? Надо же, а я даже и не заметил…
— Ты слишком много не замечаешь, потому что целыми днями спишь, — Арахабаки засмеялся и легонько потянул его за волосы. — Хватит уже валяться. Программа такая: ты сейчас одеваешься, и мы с тобой едем гулять в центр. Возражения не принимаю, даже слушать не буду!
— Но… — заикнулся вампир.
— Никаких «но». Давай-давай, поднимай задницу, — Чуя встал, потрепал вампира по волосам и собрался уже отойти к окну, но Осаму схватил его за запястье. — Что?
— Никуда я не поеду, — вампир округлил глаза и обиженно оттопырил губу. — Я ещё не ужинал. И не обедал, кстати. Что за развлечение такое, прогулка на голодный желудок?
Секунду Чуя смотрел на него горящими глазами, потом моргнул, ухмыльнулся, опять плюхнулся на кровать и отвернул высокий воротник свитера. Не успели его пальцы слегка опустить ткань, как вампир прыгнул на него и повалил на кровать, облизывая шершавым языком за ухом. Чуя охнул и прикусил губу, когда он с силой впил клыки в кожу. Оседлав партнёра и уперев ладони в покрывало параллельно его голове, Осаму блаженно прикрыл глаза, пара струек крови скатились от уголков его рта и сошлись на подбородке.
— Ну что за неаккуратное создание, — выдохнул Чуя, когда вампир наконец с видимым усилием отлепился от его кожи и слегка отстранился, тяжело дыша и похабно высунув кончик языка. Арахабаки слегка приподнялся и языком собрал застывшие на коже капельки. Уткнувшись носом в щёку вампира, Чуя слегка поморщился, чувствуя, как узкие кожаные брюки внезапно стали просто мучительно тесными. — Вот чёрт…
