========== Арахабаки и вампир ==========
Нужная комната находилась в самом конце длинного узкого коридора на втором этаже особняка. Её даже никак не охраняли — зачем выставлять тут сторожа, если здесь всё равно никого нет в радиусе километра? Да и не хотелось бы вмешивать в это дело лишних людей, это может быть опасным как для них, так и для того, что заперто в этой комнате.
В небольшом полутёмном холле со скрипом приоткрылась тяжёлая входная дверь. Неразборчивый силуэт, окружённый красноватым сиянием, метнулся внутрь, быстро захлопывая за собой створку. Алый ореол погас, тень на ходу скинула с себя длинное, почти до пола, чёрное пальто и шляпу, надёжно прикрывавшую полями лицо, небрежно швырнув их на ближайшее кресло; стало видно, что это юноша с тонко очерченной фигурой, в белой рубашке, застёгнутой под горло, и узких кожаных брюках, обтягивающих стройные ноги и узкие мальчишеские бёдра. Он поправил рукой в перчатке растрепавшиеся под шляпой вьющиеся рыжие волосы и, цокая высокими каблуками сапог, направился к лестнице на второй этаж. Миновав ступеньки, он юркнул в нужный коридор. Вокруг стояла пугающая тишина, впрочем, как и всегда в этом особняке; здесь ведь никого, кроме хозяина, и не бывало никогда, да и он сам до недавнего времени появлялся тут крайне редко.
Ключ в скважине двери повернулся с лёгким щелчком, створка приоткрылась. Юноша вошёл внутрь, тут же захлопывая её за собой и вставляя изогнутую железку обратно в замок. Огромное панорамное окно было обращено во внутренний дворик — слабый лунный свет, проникавший через него, озарял небольшую спальню так, что практически все предметы обстановки были видны так же хорошо, как днём; отбрасывая голубоватые тени, они казались загадочными и словно заколдованными. В любое другое время парень бы, наверное, даже залюбовался этим зрелищем, но только не сейчас. Взгляд сощуренных голубых глаз сразу же обратился на широкую кровать, на которой, отодвинувшись на самый дальний её край и свернувшись в клубочек, лежал молодой человек в роскошном чёрном кимоно, расшитом фиолетовыми нитками. Уткнувшись черноволосой головой в подушки и сжав одну из них тощей забинтованной рукой, он, казалось, даже не заметил, что в комнате появился кто-то ещё.
Вошедший покачал головой, приблизился к окну и стал дёргать плотную занавеску, пытаясь задвинуть её. И отчего-то с первого раза это ему не удалось.
— Не закрывай, Чуя. Дай мне ещё немного полежать вот так.
Он вздрогнул, услышав с постели приглушённый хрипловатый голос. Лежащий же так и не шевельнулся, просто произнёс просьбу куда-то в темноту. Усмехнувшись краем рта, Чуя выпустил штору и присел на край кровати, внимательно наблюдая за своим пленником.
— Я думал, с тебя хватит на сегодня света. Специально ведь не закрыл с утра.
— Не сравнивай лунное сияние и свет дня. Первое я люблю, а второе меня убивает.
Он осторожно повернулся на спину, запутавшись в полах и широких рукавах. Волнистые чёрные волосы, рассыпавшиеся по подушкам, белая, совершенно бесцветная кожа, точёное, как у фарфоровой куклы, лицо с розоватыми, будто зацелованными губами, заострённые уши, слегка светящиеся в темноте и отливающие красноватым оттенком глаза. Вампир. Настоящее древнее дитя ночи по имени Осаму, которого Чуя несколько месяцев назад отыскал и, по указаниям, должен был пленить и отвести к своему начальству, однако что-то пошло совсем не так, как надо было. И вот он здесь.
— Ты рискуешь, оставляя вот так окно незанавешенным. Хоть солнце уже и не причиняет мне такого вреда, как пару сотен лет назад, оно всё равно приносит страдания.
— Глупый. Когда ты солнце последний раз видел? — криво ухмыльнулся Чуя. — Лет сто назад, перед тем, как тебя в спячку укатали?
Вампир скрипнул зубами, застонал и сел, пытаясь распрямить спину. Слегка спустив с плеча кимоно, он явил взгляду охотника отчётливый красноватый след от ожога, выделявшийся ярким пятном на бледной коже.
— Может, солнца и нет, но свет сам по себе жжётся больно.
Чуя медленно тронул повреждённую область кончиками пальцев. Вампир скривился и едва не отдёрнул плечо.
— Ожоги, значит, — констатировал Чуя. — Ну-ну, будет, что доложить боссу и исследователям, я смогу с уверенностью им сказать, что вампиры-каннибалы в этом плане ничем не отличаются от своих сородичей.
Осаму тихонько прорычал что-то себе под нос и опять откинулся на подушку, почти с ненавистью глядя на парня из-под растрепавшейся длинной чёлки. Как его только угораздило угодить в лапы охотнику, тем более такому? Он, одно из древнейших существующих ныне созданий ночи, попался, как неуклюжий медведь, в глупую ловушку; и это было бы, наверное, смешно для него самого, если бы Осаму не знал, что на самом деле за этой хрупкой нежной внешностью его пленителя скрывается Арахабаки, необычайно опасное божество, существование которого ещё недавно подвергалось большим сомнениям. Почти никто в это не верил. А теперь вот он, Арахабаки, стоит перед вампиром в облике худенького рыжеволосого юноши и зубоскалит.
— Понежишься в лунном свете в другой раз, — Чуя всё-таки задёрнул плотную штору и повернулся к нему. В комнате мигом стало совсем темно.
— Открой! — протянул вампир капризно. — Чем тебе луна мешает? Боишься, что в окно кто-нибудь заглянет? Глупости. Будто я не знаю, что тут ни души в округе!
— С чего ты взял? — Арахабаки скрестил руки на груди и слегка скривился. Он ведь не выпускал вампира за пределы дома, опасался, что тот может сбежать, и позволял ему ходить только по самому зданию. Как только он догадался о том, что здесь никого больше нет?
— Да с того, что ты бы не запрятал меня сюда, не будь это место безлюдным.
Осаму выплюнул эту фразу и отвернул в сторону голову, переминая пальцами шёлковую простыню. И тут же легонько поморщился, когда ладони в перчатках обхватили его лицо, а поблёскивающие голубые глаза оказались совсем близко. Когда-то они могли бы с лёгкостью пленить вампира, своим необычным разрезом, такой поражающей глубиной цвета и сиянием, исходившим из них, но не сейчас. Он знал, какой ледяной ад скрывается в них.
— Осторожность не помешает. Ты ведь знаешь, я не могу позволить кому-нибудь найти тебя, — Чуя легонько лизнул заострённую ушную раковину кончиком языка, заставив Осаму вздрогнуть и едва не до разрыва сдавить простыню. — И не потому, что я за тебя боюсь. А потому, что если станет известно, что я укрываю древнего, да ещё и каннибала, которого мои коллеги давным-давно ищут, мало мне не покажется.
— Своя шкура всегда ближе к телу, да? — Осаму невесело хмыкнул. — Ну и, чем будешь мучить меня сегодня? Очередная пытка? Или, может быть, казнь наконец? — он прикрыл глаза, чувствуя в ухе чужое дыхание, обжигавшее кожу. — Делай что хочешь, мне уже всё равно…
— Да что ты говоришь, — издевательски протянул Чуя, тронув ладонью его острую скулу. Кожаная перчатка противно заскрипела, когда он согнул пальцы. — Думаешь, я поверю в это и прекращу твои страдания?
Осаму поджал губы и опустил взгляд красновато-карих глаз.
— Я знаю, что нет. Но не перестаю верить.
— Ты останешься со мной, пока не умрёшь естественной смертью, — Осаму тут же испуганно распахнул веки, зрачки расширились, заняв всю радужную оболочку. Арахабаки продолжал поглаживать его, почёсывая, как котёнку, подбородок кончиками пальцев. — А так как ты вампир, даже на такое избавление от мук тебе надеяться не придётся.
Чуя прошёлся ладонью по его шее, оттягивая краешки намотанных на горло расхлябанных бинтов, слегка сжал пальцы, заставляя закашляться.
— Чудовище… — едва слышно прошептал Осаму. — И кто только придумал, что божества не бывают жестокими?
Это простой и единственный ответ, который вампир может сам для себя найти на вопрос о том, почему он до сих пор здесь и почему слушает этого парня. В их сумасшедшем мире, где такие вот боги и нечисть живут бок о бок с людьми, и нечисть периодически вылавливают, случается порой и не такое. Осаму уже пытался с ним бороться один раз, во время захвата, и этого хватило, чтобы понять простую истину: сразить это существо ему просто не под силу. Арахабаки — это тяжёлая артиллерия, выкатываемая Орденом Рассвета лишь в самых крайних случаях. Видимо, они посчитали пробудившегося древнего особо опасным экземпляром и натравили Чую на него, только не учли того, что это им не послушная собачка на поводке, а божество, которое обладает собственным взглядом на вещи и не собирается так просто им подчиняться и делать то, что ему не нравится. Чуя не убил тогда вампира, не отволок его к своим, чтобы сдать на эксперименты, а спрятал здесь и предпочитал сам изучать, с чем имеет дело. И Осаму не знал, благодарен ли ему за это или готов проклинать, он одновременно восхищался своим пленителем и так же страстно его ненавидел.
